— Поверьте, мы долго думали, что можем преподнести вам, чтобы вы не сочли это взяткой или чем-то недостойным... И решили, что вечная подписка на «Имперские ведомости» от нашего почтового отделения будет к месту.
— Какая прелесть! — умилилась Виноградова, которая все это время сидела на краю стола и, скрестив руки на груди, слушала нашу беседу.
— К тому же на все курьерские услуги по городу, которые вам понадобятся, будет действовать скидка нашего постоянного клиента, —парень вынул из сумки конверт. — Это сертификат, он выписан на ваше имя.
— Спасибо...
Я не стал отказываться, решив, что этим могу обидеть порядочного человека. Леня же просиял, вручая мне конверт, и затем с жаром пожал протянутую руку.
— Рад вашему визиту. Если вам понадобятся услуги адвоката, вы всегда можете обратиться ко мне...
Щукин замялся, подбирая слова.
— Хорошо бы, чтобы никогда не пригодилось бы ваше предложение... Но пути Искупителя неисповедимы!
— Все так, — согласился я.
— Не стану вас больше отвлекать, Павел Филиппович.
Гость встал с кресла и взял в руки фуражку, лежавшую на краю стола.
— Спасибо за чай, — он коротко поклонился в сторону, явно пытаясь выразить уважение к хозяйке дома.
— Милый юноша, — довольно протянула Виноградова, когда парень вышел за порог. — Все же не везет тебе с клиентами...
— Почему же? — удивился я.
— Потому что все они хоть и хорошие люди, но при этом бедны, как храмовые мыши.
— Сдается мне, что вы это говорите просто из вредности, — пожурил я Виноградову. — Лучше уж защищать таких приятных людей, чем злодеев.
— Злодеи платят, — парировала женщина. А затем мечтательно вздохнула: — А я страсть как люблю деньги...
— Александр Васильевич Морозов сделал мне интригующее предложение: открыть небольшое предприятие на болотах, — сказал я. — И я хотел бы обсудить его с вами.
— В тех жутких местах? — возмутилась призрачная дама. — С этого старого лиходея станется втянуть приличного некроманта в темные дела!
— Ничего темного, — поспешно возразил я. — На болотах растут редкие травы, они были бы идеальны для особых чайных сборов.
— Мы ведь говорим об одних и тех же болотах? — уточнила Любовь Федоровна. — О местах, где пропадают люди, а странный шепот сводит людей с ума, верно?
Она взглянула на меня, ожидая ответа.
— Да, но... — начал было я.
Однако Виноградова не дала мне договорить.
— Я звоню Софье Яковлевне! — резко ответила она. — А потом еще отправлю письмо твоему папеньке. Точно говорю: я не позволю тебе делать таких глупостей!
Я поспешно вскинул руки в знаке капитуляции.
— Не драматизируйте! Если вам так хочется пообщаться с моим батюшкой, то найдите другую причину.
— Что за глупости? — смутилась Виноградова и мне показалось, что она покраснела.
— После переселения оттуда деревни Двушкина, древний договор с этим местом будет восстановлен. По старым записям жреца мы выясним, сколько людей проживало у болот до того, как Никон нарушил условия и принялся зазывать туда новых жителей. Болото — часть нашего мира, которая не жалует людей. Оно допускает нахождение рядом с ним только определенного количество человек. Если их становится больше, то оно забирает лишних, чтобы восстановить равновесие. Только и всего.
— И где гарантии? — насупилась женщина.
— После того, как Никон исчез, и мы увезли часть людей из деревни — шепот перестал беспокоить оставшихся там людей. Призраки покинули этот мир, потому как виновный в их смерти больше не здесь...
— Все же погиб? — нахмурилась Любовь Федоровна. — Странно, что я не слышала его криков, когда он переходил на ту сторону.
— Все куда проще и сложнее одновременно, — ответил я. Взял нож для писем и осторожно вскрыл печать на конверте. — Никон пошел за своей супругой добровольно. Без принуждения с ее стороны решил пожертвовать собой, чтобы прекратить смерти ни в чем неповинных девушек. Его жена способна перемещаться в другие миры, но она не уходила, потому что все это время где-то в глубине души продолжала любить Двушкина.
— Странная любовь! — фыркнула женщина.
Я кивнул:
— Согласен — странная... Ну, уж какая есть! Василиса забрала своего мужа, и вместе они решили уйти в другой мир, где попробуют начать все заново. Там она перестанет быть лягушкой. И кто знает — вдруг у этих двоих появится шанс на другую жизнь?
— Откуда тебе это известно? — настороженно уточнила Любовь Федоровна.
— Их сын Коля ходил на болота, чтобы попрощаться с родителями, — спокойно ответил я. — Он получил в наследство эти земли и договор, который надлежало обновить. Хорошо, что он не так глуп, как его папаша, и не намерен нарушать условий.
— Мальчик останется жить на болотах? — спросила Любовь Федоровна.
Но я покачал головой, вынимая из конверта сертификат:
— У мальчишки сильный дар шамана. Коля тоже может видеть призраков и даже говорить с ними.
— Прямо, как Фома? — удивилась призрачная дама.
— Именно.
— И тоже кот?
— Если откровенно, то я не спросил... Мне показалось, что говорить об этом немного неприлично.
— Как ты мог упустить такой шанс?! — ахнула Любовь Федоровна. — Он ведь мог познакомиться с Фомушкой. Наш Питерский наверняка был бы рад встрече с кем-то похожим на себя.
— Думаю, что мы еще увидим Колю.
— С чего ты взял?
— У Александра Васильевича очень большие планы на этого парнишку. Такой человек будет полезен для службы кустодиев. И Морозов сделает все, чтобы заманить мальчика в ряды организации. Так что Коля и Авдотья уже рассматривают участок под Петроградом, который выделил им император. И контролируют ход строительства домов. Строительство, кстати, находится на прямом контроле Морозова, так что идет ударными темпами. С привлечением бригад из одаренных, которые обычно строят элитную недвижимость для знати в новых коттеджных поселках. Так что, к концу месяца селяне, которые согласились на переезд, будут отмечать новоселье.
Я покрутил сертификат в руках. Он и правда был именным — на плотной бумаге с гербом Империи было красивым почерком выведены мои фамилия и имя. Причем писалось это перьевой ручкой. Затем чернилам дали подсохнуть, и только потом сертификат упаковали в конверт. Пожалуй, стоит вложить его в красивую рамку и повесить на стену. Арина Родионовна наверняка найдет местечко для такой симпатичной вещицы.
— А почему просто не уехать подальше и не бросить эти проклятые земли без поселений? — пробормотала Виноградова, возвращая мое внимание.
— Природа не терпит пустоты, — повторил я слова Коли и убрал подарок в ящик стола. — Болотам нужна граница из деревень. Люди выступают в виде пограничных столбов, чтобы болоту не было нужды расти дальше, в поисках этих самых столбов... К тому же селяне должны следить, чтобы посторонние не забредали в священные места, сохраняя их заповедность. Тогда болото будет давать им ягоды, травы и дичь. Оно будет кормить своих защитников.
— До тех пор, пока они вновь не пожелают стать захватчиками? — предположила женщина.
— Все так и есть, — подтвердил я.
— А разве сбор трав для продажи не станет чем-то, нарушающим закон? — сменила тему Виноградова.
Я заметил, что ее глаза загорелись азартом.
— Болота позволяли выращивать злаки и травы для лошадей. Сбор их велся без использования машин. Как пояснили нам местные, это было частью уговора. Некоторые жители не захотели переезжать, и решили остаться в своих домах.
— Зачем? — не поняла Виноградова.
— Иногда перемены пугают людей. Особенно, если ты обитаешь всю жизнь на одном месте и уже привык к нему. Так вот, эти люди и станут работать на сборе трав и ягод для нашего скромного предприятия.
— А кто будет вести бухгалтерию? — тотчас поинтересовалась женщина.
— Я полагаю, мой бухгалтер, — произнёс я, и от этих слов Любовь Федоровна сразу успокоилась, даже улыбнулась.
— Хорошо. Значит, поищу другой повод, чтобы пообщаться с твоей бабушкой...
— Конечно, — согласился я.
В этот момент на столе Арины Родионовны ожил телефон. Виноградова потеряла к беседе интерес и, не попрощавшись, шагнула в стену, а я снял с рычагов трубку:
— У аппарата...
— Доброе утро, Павел Филиппович, — послышался голос куратора.
— Доброе, — ответил я.
— Молва донесла до меня новость, что вы вернулись в город. И это отлично, теперь можно обсудить предстоящее заседание. Давайте встретимся за обедом и разберем стратегию вашей защиты. Скажем, через час в «Журналисте», вас устроит?
— Вполне, — ответил я.
— Тогда до встречи, Павел Филиппович, — попрощался Руслан Константинович, и в динамике послышались короткие гудки.
Я положил трубку на рычаги и повернулся, чтобы позвать Фому. Но помощник уже стоял в дверном проеме.
— Вашество, нам надобно ехать в банк?
— Планы немного поменялись. Сначала мне нужно отправиться на важную встречу.
— И я опять должна пересчитывать старые деньги, — возмущенно воскликнула Виноградова откуда-то из-за стены. — И как только совести хватает...
Я усмехнулся, довольный тому, что в этом доме существовала стабильность. Мне это нравилось.
***
К «Журналисту» я прибыл точно к назначенному времени.
— Подожди меня здесь, — попросил я Фому. — После разговора поедем в банк.
Питерский кивнул:
— Хорошо, вашество. Припаркуюсь неподалеку...
Я вышел из машины и направился к дверям заведения, где меня уже встречал распорядитель. На часах было одиннадцать, «Журналист» только открылся и поэтому посетителей было немного. Едва я подошел к дверям, распорядитель улыбнулся и произнес:
— Добрый день, мастер...
— Чехов, — подсказал я, рассматривая табличку на белой рубашке работника ресторана. — У меня назначена встреча, уважаемый Илья.
Распорядитель взглянул на планшет и кивнул:
— Мастер Машуков уже ждет вас, — ответил он. — Идемте, я вас провожу.
Он открыл дверь, пропуская меня в зал. Я последовал за ним.