На экране высветились картинки арендованных тел, играющих в гольф, теннис и занимающихся подводным плаванием.
— Так как тело постоянно запоминает всю мышечную активность, арендатор имеет возможность заниматься всеми видами спорта, которыми занимаетесь и вы. А когда отпуск заканчивается, арендатор приводит тело сюда. Отключение будет осуществляться в определённом порядке. После этого мы разбудим клиента. Он подвергнется обследованию и затем вернётся назад, в повседневную жизнь. У донора, то есть у вас, компьютер восстановит все функции мозга. Вы проснётесь в вашем теле, как будто просто спали в течение нескольких дней.
— А если что-то случится, в то время как она будет пользоваться моим телом? При сёрфинге или сноубординге, например? Если я буду ранена?
— Этого ещё никогда не случалось. Наши клиенты подписывают договор, который делает их ответственными за всё произошедшее, и в итоге они должны будут возместить ущерб. Поверьте мне, никто из них не хочет выплачивать эту сумму.
Он говорил обо мне, как о вещи. Мне стало как-то неуютно, и я задрожала. Это напомнило о Тайлере, единственной причине того, что я всё еще сижу на этом долбанном стуле.
— Что случится потом с чипом в моей голове? — осведомилась я.
Тинненбаум замер на одну секунду, но почти сразу же опомнился.
— После третьего использования он будет удалён, — он протянул мне какой-то документ. — Вот. Возможно, это немного вас успокоит.
Заказчики эксклюзивного отдыха в Прайм Дестинэйшенс должны соблюдать следующие правила:
1. Запрещается как-либо менять внешний облик тела. В том числе это касается пирсингов, татуировок, обрезания или окраски волос, косметических контактных линз и косметические операции, как, например, увеличение груди и др.
2. Запрещается ставить пломбы на зубы, вырывать их или украшать камнями.
3. Запрещается удаляться дальше, чем на 50 миль от Прайм Дестинэйшенс. Доступны карты с указанным расстоянием.
4. Любая попытка изменить чип строго запрещена и ведёт к немедленному расторжению контракта без возврата денег. Также за это взимается штраф.
5. Если возникнут проблемы с арендованным телом, вы обязаны немедленно возвратиться в Прайм Дестинэйшенс. Пожалуйста, помните, что вы арендовали тело молодого человека и обращайтесь с ним с надлежащей аккуратностью.
Также обратите внимание, что нейрочип эффективно предотвращает незаконную деятельность заказчика.
Эти правила меня нисколько не успокаивали. Наоборот, они обращали внимание на ряд проблем, о которых я до этого времени даже не думала.
— А как насчёт... других вещей? — спросила я.
— Что именно вы имеете ввиду?
— Ну, я не знаю...
Было бы лучше, если бы он это сказал. Но нет, эту честь он предоставил мне.
— Секс?
— А что с ним?
— Об этом ничего не сказано в правилах.
Я точно не хотела испытать мой первый раз, не присутствовав при этом. Он покачал головой.
— Нашим клиентам чётко даётся понять, что секс запрещён.
Понятно. По крайней мере, возможность забеременеть отпадает. Мой желудок свело. Убрав волосы с глаз, я встала.
— Спасибо большое за разговор, мистер Тинненбаум. И за демонстрацию.
Его губы дёрнулись. Он попытался это обыграть слабой улыбкой.
— Кстати, если вы прямо сейчас подпишете договор, то получите денежный бонус.
Он достал из ящика формуляр, заполнил его и пододвинул ко мне.
— Это на три бронирования.
Он надел колпачок на ручку. Я взяла документы. Там было написано больше, чем я ожидала. Сев обратно, я глубоко вздохнула. Он протянул мне ручку. Я её не взяла.
— Три бронирования? — спросила я.
— Да. И вы получите деньги при заключении договора.
Мои руки дрожали, поэтому я положила договор на стол.
— Это очень щедрое предложение, — добавил он. — Из-за бонуса.
Тинненбаум ещё ближе придвинул ручку ко мне. Нам нужны были эти деньги. Тайлеру нужны были. Я взяла ручку и уставилась на документ, но перед моим взором возникали только губы, накрашенные бледно-красной помадой, глаза вахтёра и неестественно белые зубы мистера Тинненбаума. Я уже хотела подписать договор, но перед этим ещё раз подняла голову. Может, для подстраховки. Мистер Тинненбаум только кивнул и улыбнулся.
Его костюм был идеальным, кроме маленькой белой нитки, выбивающейся из-под лацкана пиджака. Он был таким жадным.
Я положила ручку обратно на стол. Его глаза сузились.
— Что-то не так?
— Моя мать меня кое-чему научила.
— И чему же?
— Все важные вопросы надо всегда решать после сна. Дайте мне ещё немного времени, чтобы обдумать всё это.
Его взгляд стал ледяным.
— Я не могу вам гарантировать, что это предложение завтра будет действительным.
— Тогда я, пожалуй, рискну.
Я сложила пополам договор, сунула его в карман толстовки и встала.
— Вы можете себе позволить этот риск? — он встал у меня на пути.
— Скорей всего, нет. Но мне всё же нужно подумать над этим.
Я обошла его и добралась до двери.
— Звоните, если найдутся вопросы, — слишком громко крикнул он мне вслед.
Я пробежала мимо администраторши, которая, казалось, была ошеломлена моим столь скорым появлением. Она проследила за мной взглядом, а я в это время представляла, как она нажимает на кнопку тревоги. Я продолжала бежать. Вахтёр пристально на меня посмотрел через стеклянную дверь, отделяющую нас, прежде чем открыть её.
— Уже уходите?
В его тупом выражении лица было что-то жуткое. Я,молча, выбежала на улицу. Свежий осенний воздух окутал меня. Глубоко вздохнув, я пробиралась сквозь Эндерсов, которые толпились на улице. Похоже, я была первая и единственная, кто отклонил предложение Тинненбаума. Кто не повёлся на его дар убеждения. Но я знала, что Эндерсам доверять нельзя.
Я шла по Беверли Хиллз и задумалась об этом месте всеобщего благосостояния, который существовал даже через год после войны. Только каждая третья витрина магазина была пуста. Дизайнерские шмотки, оптическая электроника — всё, чтобы утолить потребности Эндерсов-шопоголиков. Бизнес процветал, потому что если что-то было сломано, то, ввиду отсутствия запасных частей или людей, которые могли бы это починить, нужно было просто пойти и купить что-то новое.
Я шла с опущенной головой, чтобы как можно меньше выделяться. Хоть я и не делала ничего противозаконного в данный момент, у меня не было нужных бумаг, показывающих, что я несовершеннолетняя и что у меня есть семья, на тот случай, если бы меня задержали маршалы. Пока я стояла на светофоре, рядом со мной остановился грузовик группой яростных Стартеров, сидящих в порванной одежде рядом с лопатами и пиками в машине.
Девочка с повязкой на голове смотрела на меня мёртвыми глазами. Я увидела в них секундную вспышку зависти, как будто она думала, что моя жизнь лучше её. Когда грузовик вновь поехал, девочка крепко обхватила себя руками. Я знала, что ей становилось ещё больнее от вида меня, свободно гуляющей по улице. Каким бы ничтожным моё существование не было, её жизнь была в сто раз хуже.
Чёрт, должен же быть выход из этого сумасшествия. Не такой как этот жуткий Прайм Дестинэйшенс или легальное рабство.
Я перешла на соседнюю улицу и пошла по обходному пути, подальше от бульвара Уилшир, который как магнит притягивал стражей порядка. Два Эндерса-бизнесмена в чёрных дождевиках приближались ко мне. Я опустила голову еще ниже и спрятала руки в карманах толстовки.
Левой ладонью я нащупала договор, а правой бумажные обёртки с конфетами. Горькое и сладкое.
Чем дальше я отдалялась от Беверли Хиллз, тем беднее становилась местность. Я обходила стороной переполненные мусорные бочки, уже давно ждущих очистки. Стена одного из домов была выкрашена в красный цвет. Загрязнённый дом. Последние гранаты со спорами были взорваны у нас больше чем год назад, но дезинфекционная команда так и не смогла добраться досюда. Или просто не хотела.
Я зажала нос и рот рукавом толстовки, как меня учил отец. Даже если, скорей всего, это не помогало.
Начало темнеть, поэтому я надела на левое запястье мой ручной фонарик, но пока не включала его. В нашем квартале были сломаны все фонари, так как в темноте было легче убежать от маршалов, которые пытались нас поймать и отдать в приюты.
Слава богу, я никогда не видела ни одно из этих учреждений изнутри, но одно из самых ужасных, «Институт 37», находилось на расстоянии нескольких миль отсюда. Другие Стартеры рассказывали о нём.
Когда я была в двух улицах от нашего убежища, стало так темно, что мне пришлось включить фонарик. Минуту спустя я увидела на другом конце дороги два приближающихся ко мне луча света. Так как свет не угасал, я уже подумала, что там друзья. Но в следующую же секунду оба луча исчезли.
Чёрт. Ренегаты.
Мой желудок сжался, а сердце от страха ушло в пятки. И я побежала. На обдумывание дороги не оставалось больше никакого времени. Инстинкты привели меня к убежищу. Один из преследователей, высокая девушка с длинными ногами была так близка ко мне, что практически могла ухватиться за мою толстовку. Я побежала ещё быстрее. Вход в наше убежище был на расстоянии двух домов.
Девушка ещё раз накинулась на меня и на этот раз задела капюшон. Я потеряла равновесие и больно приземлилась на спину. Жуткая боль пронзила мою голову. Сев на меня сверху, девушка принялась за обыск моих карманов. Её сопровождающий, маленький мальчик, ослепил меня лучом света.
— У меня нет денег!
Я моргнула и попыталась оттолкнуть руки девушки. Она хлопнула обеими ладонями по моим ушам. Хитрый трюк. В висках начало греметь.
— Нет денег?
Её слова глухо разносились в моём черепе.
— Тогда у тебя большие проблемы.
Прилив адреналина придал непредвиденную силу моей руке. Я ударила кулаком ей в челюсть. Она начала заваливаться на бок, но вернула равновесие, прежде чем я сумела освободиться.