орошенькая киска, и на сердечницу совсем не походила, влетела на всех парах и шлеп за столик, больные так не бегают.
– Ои, горе мне, горе, – заломил руки Рустам.
Потом он вдруг замолчал и другим, совершенно нормальным голосом сказал:
– Слышь, ребята, давайте ее во дворик вынесем и на стул посадим, вон туда, где бачки. Вы же небось мертвых не боитесь?
Я поразилась метаморфозе, произошедшей с хозяином. Из его речи испарился сильный акцент, и он больше не вставлял через каждое слово «да».
– Ясное дело, навидались трупов, – ответил первый юноша, – только зачем? До приезда милиции нельзя ничего трогать.
– Милиция-шмилиция, – отмахнулся хозяин, – скажем, во дворике умерла, не у Рустама в кафе. Я вам денег дам.
– Глупо очень, – хмыкнул второй студент, – вся площадь видела и слышала, как твои посетители с визгом разбегались. Нет, мой совет, оставь все как есть, а вот и менты.
Послышался звук шагов, и мужской голос равнодушно, как-то устало спросил:
– Что здесь стряслось?
Я повернулась, тихо, бочком, просочилась за дверь, быть свидетельницей мне совершенно не с руки.
На улице неожиданно настало жаркое лето, тучи разбежались, вовсю шпарило солнце. Я, одевшая с утра слишком теплую одежду, мигом вспотела и решила съесть мороженое, благо рядом маячил лоток.
– Дайте рожок, – попросила я у продавца, мальчишки в белой полотняной куртке.
Тот открыл холодильник, выудил мороженое, хитро прищурился и сказал:
– Ежели заплатите пятьсот рублей, интересное расскажу.
Я от неожиданности чуть не выронила затянутый в целлофан пакетик.
– Кому?
– Так вам, – кивнул мальчишка, – чего, не узнали меня?
– Извини, – насторожилась я, – нет. Разве мы встречались раньше?
– Я только что воду на вас пролил, – засмеялся продавец.
– А-а-а, – сообразила я, – и что?
– Думаете, я такой неловкий, стакан на подносе удержать не могу?
– Со всеми случиться может, не дергайся, я уже забыла, одежда давно высохла, – успокоила я мальчика, – ерунда, не переживай.
Мороженщик хихикнул.
– И не парюсь совсем, мне велели вас облить и денег за это дали.
– Кто?!
– Информация стоит пятьсот рублей, – заявил продавец.
Поколебавшись, я вытащила кошелек. В портмоне лежали три тысячи «представительских», Гри велел тратить их на нужды расследования, более того, он сказал:
– Если понимаешь, что сведения интересные, плати, не стесняйся.
– Хорошо, – кивнула я, – только чек мне не дадут, как отчитываться?
– Никак, – хмыкнул Гри, – на слово поверю.
Поэтому сейчас я заколебалась, давать ли наглому пареньку столь большую сумму или поторговаться?
– Столько нету, – наконец заявила я, – триста хочешь?
Мороженщик сложил губы трубочкой и свистнул.
– Не, пятьсот, если вам охота разузнать, кто над вами пошутил, несите бабки, я всегда тут стою.
– Дорого просишь.
– Так за дело!
– А если мне и неинтересно вовсе?
– Чего тогда торгуетесь?
Делать нечего, пришлось вынимать купюру. Подросток внимательно поглядел ее на свет, поковырял ногтем, аккуратно сложил, засунул в висящий на поясе кошелек и завел рассказ:
– Подошла ко мне чувырла, расфуфыренная такая, и спросила:
– Хочешь заработать?
– Делать чего? – предусмотрительно поинтересовался торговец.
– Ерунду. Купить в пиццерии минеральную воду и по моему знаку вылить ее на девушку.
– На какую?
– В кафе сидит, бейсболку на себя нацепила, козырек опустила, думает, ее никто не узнает, – хмыкнула «заказчица», – у окошка устроилась. Я руку подниму и волосы поправлю, вот так. Как увидишь, опрокидывай на гадину воду.
– А если она мне по морде настучит? – заколебался парнишка.
– Так за что я деньги плачу? Впрочем, не бойся, дело ерундовое, подумаешь, минералка, со всяким случиться может, ну поорет пару минут. Ты ее, главное, отвлеки, чтобы в мою сторону не глядела.
– Зачем?
– Боже! Какой любопытный! Впрочем, ладно. Гадюка за мной следит, ее наняла жена моего любовника, мужик сейчас сюда подойдет, вот я и хочу, чтобы мы успели уйти, пока девка с тобой лаяться станет.
– Ладно, дело простое! – захихикал парнишка.
– Что за бред! – вспылила я. – Ни о каком муже я не слышала! Как эта чувырла выглядела? Она тебе не назвалась случайно?
– Паспорт показала, с пропиской!
– Да ну! И как зовут врунью?
Паренек с жалостью поглядел на меня.
– Ну ты даешь?! Ясное дело, ничего киса о себе рассказывать не стала, но ты можешь на нее посмотреть.
– Где?
– В пиццерии, у Рустама, до сих пор там сидит, мертвая. Кстати, не знаешь, кто ее, а? Я уже потом сообразил, что она меня обманула.
– Почему?
Мороженщик почесал в затылке.
– Когда тебя облил, я хорошо столик видел, где эта девка сидела. Специально так встал, чтобы условный знак не пропустить. Ну она волосы поправила, я стакан опрокинул, ты обернулась и давай вопить. А из-за столика вовсе даже не мужик поднялся, а тетка, вся в черном и в шляпе. Пока ты кипела, баба убежала, а девка, что мне денег дала, сидеть осталась. Я тебя, сколько мог, отвлекал, думал, чувырла тоже сбежать хочет, но нет, она навалилась на стенку и ни с места.
– Не видел, куда тетка в черном понеслась? – в нетерпении воскликнула я.
– Вон, около газетного ларька Сеня сигаретами торгует, столик видишь маленький?
– Да.
– У него спроси.
– Почему?
Мороженщик скривился.
– Он тут ругался, остановиться не мог, эта, в черном, ему лоток снесла…
Я побежала к парню с сигаретами, оглядела его товар и решила завести разговор издалека.
– Отчего справа курево дешевле? Просроченное?
Сеня мрачно буркнул:
– Не кефиром торгую, табак долго хранится, пачки грязные, упали на асфальт, вот и пришлось себя в убыток Цену назначить, может, кто польстится. Кстати, внутри они чистые, с сигаретами ничего не случилось, только сверху в пятнах, бери, пользуйся моментом.
– Что же ты так поступаешь, – укорила я продавца, – пошвырял товар, этак ведь не разбогатеешь.
– О каком богатстве речь, тут бы на еду хватило, – надулся Сеня.
– Вот видишь, – не успокаивалась я, – дела и так плохо идут, а ты еще неаккуратен.
– Я тут ни при чем! Баба-идиотка по улице неслась и мой лоток опрокинула. Охнуть не успел, пачки на асфальт попадали.
– И ты за ней не погнался? Отчего не потребовал компенсацию? Помнишь, как она выглядела?
Сеня нахмурился.
– В шляпе.
– Ну хоть сколько лет нахалке? – «дожимала» я Сеню.
– Хрен разберет, тощенькая девчонка. Джинсики, курточка…
– И шляпа?!
– Ага, – не усмотрел ничего странного в этом сочетании Сеня, – пронеслась вихрем, вскочила в «Жигули», и фр-р-р.
– Ты бы номер записал, – наседала я.
– А смысл, – мирно ответил Сеня, – такой хачмобиль типа такси, вон их сколько стоит! Близорукость у меня, вдаль плохо вижу, вот цвет помню, белый!
Глава 29
Гри, выслушав мой доклад, тяжко вздохнул.
– Может, попросить твоего приятеля из милиции, Федора, проверить владельцев соответствующих машин? – предложила я. – Вдруг шофер помнит, куда вез девицу.
Гри покачал головой.
– Дурацкая идея. Во-первых, неизвестен точный цвет машины.
– Как это? Белый.
– Это лоточник сказал, а может, «Жигули» были светло-серые, бежевые, палевые, наконец. И потом, представляешь себе, сколько тачек с таким окрасом зарегистрировано в столице. Нам года не хватит, чтобы обойти владельцев. Нет, без номера никаких шансов. Ладно, ступай отдохни, мне надо спокойно подумать. Да, кстати, дай мне твой мобильный.
– Зачем? – удивилась я.
– Надо, – загадочно ответил Гри, – некоторое время походишь без связи.
– Почему?
– Потому! Кто в доме хозяин?
– Ладно, – кивнула я, – сейчас принесу, он в сумке, а она в прихожей. Только Этти станет волноваться.
– По какой причине? – скривился Гри.
– Начнет звонить, а я недоступна.
Хозяин потер затылок, потом неожиданно сказал:
– Твоя свекровь в ближайшую неделю не прорежется. Ее наняла в качестве переводчицы одна туристическая фирма, открывающая новый отель в Турции, Этти уехала в Анталию.
Я подскочила от удивления.
– Откуда информация?
Гри прищурился.
– Ты вчера в душ пошла, а я сел чай пить, слышу, мобильный разрывается, один звонок, второй, третий, четвертый… Вот и подумал, вдруг какая-то беда случилась, не станет нормальный человек так тупо сто раз подряд номер набирать! Вытащил трубку и сказал:
– Таня в ванной, попробуйте соединиться с ней через полчаса.
Не успел произнести фразу, как услышал женский голос:
– Кто вы и отчего отвечаете по этому номеру?
Естественно, я сообщил чистую правду, что являюсь работодателем госпожи Сергеевой, а тетка очень вежливо попросила:
– Сделайте одолжение, передайте Танюше, что ей звонила Этти, я стою на посадку в самолет, улетаю в Анталию, по работе, дело очень спешное закрутилось, буквально за пару часов. Пусть Таня не волнуется, роуминга У меня нет, ответить на ее звонки не смогу.
Ну я и пообещал рассказать, только не дождался тебя, заснул. Уж извини, сейчас сообщаю: Этти, наверное, на пляже. Давай неси телефон.
В легком недоумении я пошла в прихожую. Кто разрешил Гри шарить в моей торбе? Вот уж некрасивый поступок! И почему он хочет арестовать аппарат? Ладно, вернусь в кабинет и потребую у него объяснений.
Я взяла стоящую на пуфике сумку, порылась в ней, выудила мобильный и решила все же позвонить Этти, наверное, та уже включила роуминг, странно, однако, что междугородная связь у нее не работает. Не так давно Этти ездила в Чехию, и мы с ней свободно общались.
– Да, – ответила свекровь.
– Привет, как дела?
– Таня, ты?
– Я.
– Уже вернулась? – весело спросила Этти.
– Откуда?!
– Из Анталии.
– Кто?
– Ты.
Я растерялась.
– А ты сама разве не уехала?