й иголки не прилагалось. А с иголками, как уточнила Дора Васильевна, было совсем плохо.
Так что в среду Вера Андреевна в университет пошла все в том же «сельском обличьи». И, немного своей «не городской» одежды стесняясь, не смогла не обратить внимание на забавный факт: скучившиеся во дворе университета первокурсники физико-математического факультета в целом выглядели именно «группой горожан», а студенты остальных факультетов производили впечатление «толпы работяг на заводском митинге». Но это было так, мимолетным наблюдением…
Собравшихся во дворе первокурсников сначала поздравил какой-то незнакомый Вере Андреевне мужчина в строгой темной тройке, застегнутый, несмотря на довольно теплую погоду, на все пуговицы, а затем студентов развели по аудиториям. Химиков разделили еще по кафедрам – и какие-то другие товарищи рассказали им о том, какие выдающиеся перспективы сулит им упорство в изучении столь важной науки. Все это заняло часа два, а затем, сообщив, где студенты могут посмотреть расписание занятий, всех отпустили по домам.
Изучив вывешенное на стене расписание, Вера Андреевна решила, что поскольку дел на сегодня вроде не намечается, что было бы неплохо и с общежитием ознакомиться. Идти туда недалеко, погода стоит хорошая… И в коридоре она столкнулась с той женщиной, которая у нее документы принимала:
– Варвара? Ну и как вам у нас?
– Пока никак: узнала, что химия много чего натворить может, а вот что конкретно творить, нам пока не рассказали.
– Расскажут еще. Варвара… а можно я вас буду Варей называть?
– Верой, – машинально поправила Вера Андреевна, а затем, спохватившись, пояснила:
– Меня дома все Верой звали всегда, а Варвара – так это по святцам в церкви записали.
– В декабре родилась? Семнадцатого?
– В январе, одиннадцатого. А теперь я вот думаю, можно ли официально имя поменять.
– Можно, в любом ЗАГСе за пятнадцать минут поменяют. Только я бы на твоем месте не спешила: придется кучу документов исправлять. Вот перед окончанием обучения как раз и поменяешь, документы тебе сразу на Веру и выпишут. А пока… никто же у тебя здесь документы проверять не будет, скажешь всем, что тебя Верой зовут – все и будут так звать. Только в ведомости на получение стипендии… хотя там тоже, вроде бы, только инициалы пишут.
– Спасибо. А где вообще все? Студенты-то по домам разошлись, а преподаватели?
– Сегодня все на кафедрах, собрания как раз преподавателей идут. Там опять новые инструкции по обучению пришли, решают, как их исполнить… Ты когда на семинары на факультет по расписанию приходишь?
– В пятницу, а что?
– А то, что после семинара я лабораторную для вашего потока провожу. Но там много чего быстро готовить придется, ты не зайдешь пораньше помочь?
– А что на лабораторной?
– Определение pH растворов, ну это кислотность или…
– Я это знаю. И обязательно к вам зайду помочь. А то пока что только скучаю… ладно, побегу я.
До общежития Вера Андреевна дошла где-то за полчаса – и сразу, как только она зашла внутрь знакомого здания, она глубоко осознала, что времена нынче отнюдь не прекрасные. Внутри большого красивого здания царил специфический и довольно сильны запах, который учительница химии могла бы охарактеризовать как «запах деревенского сортира, в который вылили ведро прокисших щей». А сидящая у входа суровая женщина противным голосом поинтересовалась:
– Чего тебе надо? Уходи, нет тут ничего интересного!
– Вообще-то у меня ордер на проживание в этом общежитии, – ответила ей Вера Андреевна, демонстрируя студенческий билет. – И я пришла уточнить где я жить буду.
– Что-то ты поздновато… и тебе к коменданту надо. Вон туда иди, видишь дверь сбоку? Только постучаться не забудь!
За указанной дверью обнаружилась крохотная каморке, в которой восседал как раз комендант – довольно молодой еще мужчина в гимнастерке и почему-то в кремовых чесучовых брюках. Посмотрев на выписанный ордер, он внимательно осмотрев девочку со всех сторон, глубоко вздохнул:
– Ну и куда я тебя, красавицу такую, дену? Ты с какого факультета? С физического? Тогда… там народ в основном приличный. Давай-ка я тебя направлю в двадцать шестую. Это на втором этаже… да погоди ты! Надо еще пропуск тебе в общежитие выписать, а то после восьми не пустят уже. Давай, иди, только…
– Что?
– У меня никаких постельных нет, и вообще ничего нет. Я бы и рад, но ведь… ладно, сама все увидишь. И да, сразу предупрежу: девичий сортир тут один, на третьем этаже. Иди уже, если что – так я тут почти всегда.
Поднявшись на второй этаж Вера Андреевна нашла выкрашенную коричневой и изрядно облупившуюся дверь, постучала – и не услышав ответа, вошла. Очень удивившись увиденному: в огромном помещении, больше напоминавшем спортзал в школе «из старой жизни», возле печки-голландки сидело человек десять парней. Еще там стоял самовар, уткнувшийся трубой в душник, а парни явно что-то в голландке старались сготовить.
– Эй, ребята, я в двадцать шестую попала? Мне комендант сказал, что я в двадцать шестой жить буду…
– А, новая соседка! Заходи, располагайся. Матрас комендант конечно же не дал, ну да ничего, поделимся. У нас все девушки с матрасами, так что у кого-нибудь и для тебя утащим. Как звать-то тебя?
– Вера… а что, вы тут все живете?
– А я Слава. И с тобой будет… – почему-то рассмеялся парень, – получается, что ты будешь у нас дядькой Черномором: тридцать три богатыря в наличии, а вот тебя нам не хватало для ровного счета. Ты голодная? Мы тут на рынке разжились капустой… листьями капустными, их мужики все равно выкидывают, щи вот варим. Да не криви физиономию, мы только хорошие листья выбрали, и вымыли их. Нормальные щи получаются, а расходу только на соль… У тебя миска-то есть и ложка? А то, я смотрю, пустая пришла… вещи у коменданта оставила?
– Нет, спасибо, и я не голодная. А… а где вы тут спите? – в комнате (или в зале) никаких кроватей или хотя бы нар не наблюдалось, а у стены стопкой лежали какие-то древнего вида матрасы.
– Так на полу. Девушкам, конечно, матрасы натаскали… так, ребята, кто пойдет у историков матрас для Веры воровать?
– Нет, не надо мне матрас ни у кого воровать. И вообще, я только посмотреть зашла.
– А… так ты уже в какой-то коммуне записана? Жалко… то есть хорошо, что записана, а то тут, сама видишь, отнюдь не парадиз. Просто девчонки нашли вроде хозяйку одну, которая комнату готова сдать – но хозяйка говорит, что шестерых надо, а их только пятеро у нас осталось.
– А вы тоже где-то комнату снимать решили?
– Мы-то нет, нам, парням, и тут хорошо. За комнату-то платить всяко надо, а мужчинам еды больше требуется… денег не хватает. Стипендия-то всего семьдесят копеек в день, разве что сразу с голодухи не помереть…
– Это да… Но если вы все равно комнату снимать не собираетесь, то пусть один парень к девушкам жильцом запишется: вам-то всяко не в убыток, а им жилье хозяйка сдаст.
– Нам-то не в убыток… а девчонкам придется по рублю лишнему платить.
– Решаемый вопрос… а где они?
– Да должны уже придти. Просто сегодня-то праздник, они, я слышал, калачей купить и карамелек каких-то: в ГУМе в булочной калачи вообще по гривеннику, но пока туда, пока сюда… думаю, через час придут. Так тебе точно матрас не нужен?
– Нет. Ладно пойду я пока, как-нибудь в другой раз зайду с девушками поговорить.
В четверг на потоке читались лекции, причем те, которые Вера Андреевна всегда считала бесполезной тратой времени: что-то про историю революции, про партию большевиков и про то, как она успешно боролась с разными «течениями». Правда последняя – третья за день – лекция была уже полезной и интересной: все же университет, так что довольно молодой парень очень неплохо прочитал вводную лекцию по физике. Вот только Вера Андреевна, хотя и была химиком, подумала, что материал и она бы смогла получше дать. Хотя все же не получше, а… поновее: ведь многое, что для нее «было всем известно», сейчас еще никто не открыл и не изучил. Ну да ничего, время быстро бежит и наука также быстро вперед движется. А вот если эту науку в правильном направлении слегка так подтолкнуть…
А отсюда, из университета, толкать разные науки может очень неплохо даже получиться. Правда чтобы их толкать, нужно для начала хотя бы дать возможность будущим «толкателям» есть не выкинутые капустные листья и спать не вповалку на полу. Однако, если подумать, то это-то как раз сделать несложно. То есть все-таки сложно, но если этим заняться всерьез…
Вот только всерьеза от девушки, выглядящей как двенадцатилетняя школьница (то есть выглядящая так, как она выглядеть и должна в этом возрасте) никто не ждет и разные «полезные советы» от нее даже слушать не будет. То есть просто «школьницу» слушать никто не будет – однако если применить «административный ресурс»…
И, заходя в подъезд дома, Вера Андреевна решила, что без «ресурса» ей все же не обойтись. А где этот ресурс взять, общество уже давно решило. Просто это общество еще не знало, что ресурс этот будет брать семидесятилетняя старуха двенадцати лет от роду – но когда узнает, то его сопротивление будет абсолютно бесполезно…
Глава 4
С точки зрения Веры Андреевны в Советском Союзе была создана воистину уникальная система: до определенного уровня «дорваться до власти» мог любой человек, пожелавший эту власть получить. То есть на самом деле «до определенного уровня», а дальше это уж как повезет – но это «дальше» и смысла рассматривать, не забравшись по карьерной лестнице на некоторый достаточно высокий этаж, не было. Зато самые первые ступеньки этой лестницы были доступны всем. И она с понедельника занялась прежде всего собственным карьерным ростом. Даже, если окинуть взглядом скорость этого «роста», то карьерным взлетом – и в этом ей очень сильно помог опыт «прежней жизни». Потому что за долгие годы Вера Андреевна твердо уяснило одно: мир меняется, а вот люди – нет.
А занялась она этим в понедельник просто потому, что именно шестого сентября в каждой группе первокурсников состоялись первые комсомольские собрания. На которых, кроме всего прочего, требовалось выбрать и комсоргов групп. Так что после занятий группы разбрелись по небольшим аудиториям, к ним пришли представители комсомольской организации университета – со своими предложениями, составленными на основании анкет первокурсников – и предложили «проголосовать за выбранных комитетом комсомола факультета товарищей». И почти везде комсомольцы просто лениво проголосовали за того, на кого им «указали старшие товарищи» – то есть везде, кроме группы, в которую попала Вера Андреевна.