— Хорошо. Но я буду присматривать за тобой.
К костру подошел проснувшийся возница. Видимо, проголодался, потому что притащил к костру корзину мелких яблок, которые я собрал ещё в середине дня с дикой яблони во время короткой остановки в лесу.
На некоторое время мы прекратили обсуждение всего, что связано со мной и сектой.
Я держал над костром прочную веточку с нанизанными яблоками. Они размякали от жара, и запах печёной мякоти плыл по поляне, приятно щекоча нос.
— Мастер Линь, что я вам должен за помощь с излечением мамы, помимо вступления в секту?
— Проведи год в нашей секте, — сказал мастер спокойно. — Достигни всего, чего сможешь достичь за это время. И на этом твой долг закроется.
— Год? — переспросил я. — А разве из секты можно выйти? Я думал, секта — это навсегда.
Линь рассмеялся — коротко и хрипло.
— Подобные слухи распускают те, кто даже вступительного испытания не прошёл, — сказал он с ухмылкой. — Секта — это одновременно и семья, и школа жизни, и большой наёмничий отряд. В нашей секте найдётся место любым талантам, мы обучаем своих людей всему, чего им хочется: бою, ремёслам, искусству выживания. Взамен они работают на благо секты: выполняют задания, помогают другим ученикам. Но если кто-то хочет уйти, его не держат.
Я нахмурился. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой: я думал, что придется сидеть в секте лет пять, тренируя свои духовные мышцы, а потом инсценировать свою смерть.
— Кому выгодно доводить дело до жутких свар? — продолжал Линь спокойно. — Ты, как и многие другие, выйдешь из секты и обоснуешься где-нибудь неподалёку. Может быть, в городе рядом. Женишься, обзаведешься детьми. И знаешь что? Скорее всего, ты сам приведёшь своих детей в нашу секту. Потому что здесь их научат писать и считать в воспитательных группах, которые мы содержим. Твоя жена сможет обратиться к нашим целителям и получить скидку, потому что ты когда-то был частью секты. — Он сделал паузу и посмотрел мне прямо в глаза. — К нам не гонят палками даже самых перспективных. Мы выстраиваем репутацию так, чтобы к нам мечтали попасть. Работать в секте, служить на её благо — это честь.
В художественной литературе Земли секты духовных практиков изображались как жестокие организации с железной хваткой: выйти из них было невозможно без серьёзных последствий. Однако слова старика звучали убедительно.
— И наверняка в тех «воспитательных группах» детей будут учить любить и уважать секту?
Линь усмехнулся.
— Конечно будут! Но разве это плохо, любить тех, кто дал тебе знания и защиту?
Я бросил взгляд на старика. Он сидел неподвижно, словно высеченный из камня, только его глаза мерцали в свете огня, как у хищника в ночи. Мастер Линь будто и не собирался спать.
— Вы говорите, что в вашей секте найдётся место любому таланту. А если я хочу стать… — Я запнулся, едва не сказав «зельеваром». Варить зелья запрещено всем, кроме Дома Крайслеров, которые давно монополизировали эту область, и вряд ли секта — особенная территория. — А если я хочу стать травником, к примеру?
Мастер Линь чуть приподнял бровь, и уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке.
— Разве ты уже не освоил это ремесло?
— Я имел в виду, что хотел бы стать великим травником.
— А можно ли стать великим травником? — усмехнулся он. — Так же, как великим кузнецом или пекарем? Что нужно для этого сделать? Хм… В любом случае, было бы желание и склонности, а путь всегда найдётся. У нас есть и травники. Но может, ты хотел бы стать, к примеру, зельеваром?
— Зельевары вне закона, — быстро ответил я.
— Да, ремесло под запретом. — Линь широко улыбнулся, его лицо разгладилось. — Для тех, кто торгует своими зельями. Но секты и школы не подчиняются Дому Крайслеров. У нас, например, есть свой мастер, который знает больше, чем иной алхимик из Дома. И если ты проявишь способности, мы сможем развить их в тебе.
Я молчал, изрядно заинтересованный его словами. Я и планировал варить зелья, но думал делать это втайне. В городах ходили разные слухи о том, как Крайслеры жестоко карают тех, кто осмеливается даже пытаться варить зелья без их разрешения. И оказывается, что секты и школы — автономны? Надо будет разобраться с этим подробнее и поговорить с зельеваром секты Тьмы.
— А ради чего вообще существует секта? — спросил я, меняя тему и пытаясь разобраться в своих мыслях.
Линь откинулся назад.
— Мы существуем ради защиты города, который когда-то создал нас. Ты ведь знаешь историю нашего края?
Я лишь отрицательно качнул головой и пожал плечами.
— Я говорю про город, к которому мы идем — Циншуй, что в переводе значит «Чистая вода». Наш город появился, когда две тысячи людей переселились на берег благословенной реки Цин. Они страдали от набегов духовных зверей, от голода и болезней. Тогдашние лидеры не могли справиться с проблемами своими силами, и тогда они кинули клич по уже существующим городам. Они призвали на службу наёмников и практиков со всего Руанского королевства и предложили им нечто большее, чем просто богатства или право проживать в новом городе.
— И что же? — с искренним любопытством спросил я.
— Семью, — с улыбкой ответил мастер Линь. — Звери были побеждены, недоброжелатели поставлены на место. Наша история выстроена на крови и смертях, но что из великого в этом мире строится иначе? Старейшины города создали секту Тьмы — организацию, которая будет защищать их от внешних угроз и помогать выживать в самые трудные времена. Мы были их мечом и щитом. Со временем мы стали независимы от городской власти, но не изменили своему предназначению ни разу. Мы — меч и щит города и проживающих в нем людей.
Он сделал паузу, словно давая мне время осмыслить его слова.
— И часто приходится защищать город?
— Крайне редко, — с ноткой грусти ответил мастер Линь. — Времена изменились, люди в наших краях давно уже поняли, что людям не стоит враждовать в мире, полном злобных тварей и духов. Секта теперь больше, чем просто стражи одного города. Мы наставляем нашу молодёжь, храним знания и лучшие традиции, стараемся искать баланс между людьми и остальной природой. Мы помогаем тем, кто нуждается в помощи, защищаем тех, кто не способен защитить себя сам. Иногда странствуем по другим городам, которым повезло меньше.
Его слова звучали благородно. Если верить словам старика, секта — не просто сборище воинов или магов, как я представлял себе раньше. Они действительно играют важную роль в жизни города и его жителей.
Но рассказ звучал слишком правильно, слишком прилизанно.
— А ради чего живёте вы, молодой человек? — вдруг спросил Линь, перебивая мои раздумья.
Я задумался.
Похоже, в любом мире, где существует цивилизация, неизбежно появляются проблемы неравенства. Лечение у местных целителей стоит таких денег, что обычному человеку даже мечтать об этом бессмысленно. Цены на зелья заоблачные, их могут позволить себе только богачи.
Крайслеры. Имя их Дома вызывает у меня лишь горечь и злость. Они монополизировали зельеварение, сделав его недоступным для простых людей. Даже если ты знаешь рецепт какого-нибудь простого отвара от простуды, попытка сварить его может стоить тебе жизни. Крайслеры не терпят конкурентов. Они сделают всё, чтобы удержать свою власть и богатство. Говорят, что у них есть шпионы, которые выискивают таких, как я — тех, кто пытается обойти их запреты. А если тебя поймают? В лучшем случае ты лишишься всего, что у тебя есть, кроме самой жизни. В худшем — исчезнешь навсегда.
Я уверен, что и от Пепельной лихорадки, которая едва не унесла жизнь матери, должно иметься специальное зелье. Но благодаря Крайслерам мне пришлось максимально извернуться, чтобы вылечить мать. А сколько людей не спасли свои жизни или жизни родных?
Я не могу просто сидеть сложа руки и смотреть, как люди умирают из-за жадности и равнодушия тех, кто наверху. Да, я не в силах сделать зелья доступными для всех — это слишком большая цель для одного человека. Но я могу начать с малого: составить рецепты против смертельных болезней, создать рецепты противоядий от ядов и токсинов, и распространить их. Если я освою зельеварение в полной мере, я смогу помочь людям хотя бы так.
Про зелья я говорить не стал, выстроил речь иначе.
— Я хочу сделать так, чтобы люди меньше страдали, — сказал я, глядя в глаза мастеру Линю. — От болезней, от нападений духовных зверей. Хочу сделать так, чтобы люди вытравили духов, живущих в руинах. Чтобы объединились и дали отпор этому миру, который загнал людей на самый край земель. Хочу сделать мир лучше.
Мастер внимательно слушал меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.
— Очень достойная цель, — энергично закивал он.
Но даже после этого разговора меня не покидали сомнения насчёт него. Старик был слишком вовлечён в мои дела. Слишком вовремя появился в моей жизни.
Что, если он все-таки причастен к взрыву артефакта в Золотом квартале? Эта мысль засела у меня в голове и не давала покоя. Но чем больше я обдумывал это, тем больше понимал: это абсурд. Устроить такую трагедию ради вербовки одного-единственного практика? Это было бы не просто жестоко, а выходило за рамки здравого смысла. Если бы мастер Линь действительно хотел завербовать меня любой ценой, он придумал бы что-то другое. Например, подставил бы мою семью под удар какого-нибудь влиятельного человека, а потом предложил бы помощь в обмен на моё согласие.
Я отогнал эти мысли прочь и сосредоточился на том, что действительно важно. У меня есть цель. И у меня есть шанс ее достичь. Если мастер Линь говорит правду, и его секта действительно может научить меня зельеварению, тогда я готов рискнуть. Ради тех людей, которые нуждаются в помощи. Ради того мира, который я хочу изменить.
Ну, и ради своего роста — разумный эгоизм никто не отменял.
Глава 2
«Постель», которую я соорудил из сухой травы, получилась не то чтобы удобной, но лежать на ней было приятнее, чем на голом полу. Я уставился в провисший потолок дома, слушая, как тихо шелестит на поляне листва от внезапно проснувшегося среди ночи ветра.