Дом старосты выделялся среди других: крепкий, с резными ставнями и крышей, покрытой свежей черепицей, опоясанный высоким забором. Я остановился перед калиткой, постучал. Звук ударов разлетелся по двору.
— Кто там? — раздался женский голос изнутри.
— Практик, приехавший сегодня. Хотел бы поговорить со старостой.
Через минуту на крыльце появился усталый староста. Он неторопливо подошёл к калитке, но не открыл.
— Ну как, были в роще?
— Пока нет. Я к вам по другому делу.
— Это по какому же? — спросил он поскучневшим голосом.
— У меня есть кое-что полезное для деревни.
Я достал из сумки подготовленный флакон с густой красноватой жидкостью.
— Это зелье регенерации. Оно может помочь даже самым тяжелобольным или раненым. Я готов отдать его вам, но с одним условием: мне нужно будет наблюдать за его действием.
Похоже, нужно отдохнуть. Я только сейчас понял, как выглядит эта ситуация. Абсолютно незнакомый человек приносит тебе какую-то жижу в стекле, говорит, что это отличное лекарство и просит поставить опыт на жителях твоей деревни.
— И шо твоя ренегенерация делает? — похоже, из одной вежливости спросил староста.
— Лечит. Сильно.
Староста покачал головой:
— Слушай, парень, ты ведь хороший малый, ты с друзьями для деревни постарался, да. Народ вам благодарен, это правда. Но как алхимик ты пока себя не зарекомендовал, скажем так. Рощей бы лучше занялся, вот что я тебе скажу.
Логично, и не поспоришь.
Я вернулся в дом. С порога в нос ударила едва ослабевшая вонь от зелий: так ничего до конца и не выветрилось.
Я посмотрел на печь и стоящие на ней котелки с противоречивыми чувствами. Вроде бы получилось создать рабочие зелья, дающие постоянное усиление, только вот негативные эффекты перевешивают. Это не триумф, а половинчатая победа. У меня такое даже не купит никто, а кто купит — придет требовать деньги обратно, если выживет.
Нужно сделать лучше.
Я выудил из аптечки склянки с простенькими духовными противоядиями.
Начал с Декокта Силы.
Я взял склянку с противоядием из полыни, открыл пробку и потянул на себя саму суть: сплетенную в тугой жгут смесь эссенций.
Вытянуть, не разорвать.
Не дать ей испариться, растаять в воздухе, упорхнуть. Мои пальцы покалывало, между ними вилась серебряная нить, собранная из десятка других эссенций. Я держал, сжимал, подчинял, пока полностью не вытащил суть противоядия и не поместил в горшок с Декоктом Силы.
Чёрная жидкость в котле заворочалась, будто ожила. А потом тёмная смолянистая масса начала светлеть. Побочные эффекты ослабли, но не исчезли. Тогда за первым противоядием пошло второе.
И третье.
Мне пришлось войти в поток. Я дышал алхимией, чувствовал её на кончиках пальцев. Я добавлял свою Ци аккуратно, по капле, пропитывая зелье своей духовной силой, пока не почувствовал: готово.
Описание зелья изменилось, дебафы исчезли. Я перешёл к Кровавому Потоку, влил в него экстракт кровавого корня.
Всплеск багровой энергии прошёл по раствору, и тот забурлил. Пришлось обволакивать Ци весь горшок, удерживать его. Это было похоже на укрощение живого зверя, дикого и голодного.
Ещё одна эссенция — и из описания ушли дебафы.
Но этого было мало. Я чувствовал, что можно пойти дальше. Что если объединить их?
Я не знал, получится ли. Обычный алхимик назвал бы это безумием. Я же обычным алхимиком не был.
Я сливал зелья друг с другом и одновременно удерживал их своей Ци, обволакивал, заставлял взаимодействовать правильно.
Струйки зелий сливались, бурлили, а я стягивал, спаивал, направлял, балансируя на грани распада всего сделанного в прах.
Минуты тянулись и тянулись, пока, наконец, колба не засветилась ровным, глубоким красным цветом. Новое зелье мерцало, живое, сильное, совершенное.
Я выдохнул.
Я сделал это! И это еще можно разбить минимум на пять порций!
Зелье Гармонии Плоти
Эффекты:
Усиливает физическую силу на 20%
Ускоряет регенерацию ран и повышает устойчивость организма к повреждениям.
Побочные эффекты:
Значительное увеличение потребности в пище и воде.
Глава 2
Пять флаконов с готовым зельем гармонии переливались на свету. Каждый флакон тщательно закупорен пробкой и залит воском. Стекло флаконов толстое, даже от удара по ящику не лопнет. Но лишнего риска не нужно.
Я уложил их рядом. Чтобы не касались друг друга, проложил между ними сложенную вчетверо ткань. Эликсир вышел на славу, его даже Додонев оторвет с руками.
Хотя, если честно, я все еще размышлял, стоит ли продавать весь запас или оставить пару флаконов для дальнейших экспериментов.
Закончив с флаконами, я засунул в ящик банку с почками, залитыми алхимическим раствором. Пригодятся для продажи тому же Додоневу, или для моих собственных исследований. Только после этого я аккуратно закрыл крышку ящика.
Вчера вечером крестьяне за мелкую монету замочили шкуру того самого монстра в большом деревянном чане с раствором. Возможно, позже продадим её кожевенникам или кузнецам.
Как и в прошлый раз, мы поделили ночь на три части. Переночевали спокойно: не было ни криков с наблюдательных вышек, ни рева чудовища за пределами деревни.
Позавтракали, но не успели обсудить планы на день, как кто-то постучал в дверь.
На пороге обнаружился староста. Мужчина с легкой настороженностью осмотрел нас, дом.
— Доброе утро, господа практики, — произнес он, привычно потирая подбородок. — В рощу, стал-быть, так и не заходили?
— Еще нет, — ответил я, глядя на него внимательно. Вопрос прозвучал не первый раз, и с каждым разом все больше меня напрягал. Оно и понятно — ему проще, когда в деревне нет никого лишнего, и когда непонятный дух уничтожен, но все же, все же.
Едва староста закончил фразу, Лисса сразу включилась в разговор, защебетала, улыбаясь самым приветливым образом:
— Вы так часто упоминаете рощу! А скажите, кроме нее у вас есть что-то не менее интересное? Ведь наверняка есть места, куда отправляются бывалые охотники, или там практики, которые останавливаются у вас на ночлег?
Староста почесал затылок, посмотрел на Лиссу. Доброжелательный тон его не пронял, но мужчина все-таки ответил:
— А как же! Вы ту тварюгу убили, так вот, она, стал быть, не единственная была, зараза. На озере утопленники завелись — по ночам по берегу шлепают. Еще есть медведь у Соколиных холмов: зверь настоящий, вот такенных размеров! Там, кстати, недавно охотник пропал. А еще есть у нас дом на отшибе, откуда иной раз крики идут: подходить боязно, все снести не можем: людям мерещится всякое. Такшта ежели вы, господа практики, задержитеся, и нам хорошо будет, и у вашей секты репарация повысица.
Лисса понимающе кивнула, подбоченившись:
— Значит, работы хватает. А что насчет ценного чего? Есть какие-нибудь растения, деревья, минералы, которые можно найти поблизости?
— Это-то есть, да только никто не добывает, — староста хмыкнул. — В пещерах под холмами минералы есть духовные, через речку трав полно, може, тоже духовные есть, но кто ж полезет? У нас разве шо первые уровни закалки есть, а повыше — никого. Опасно!
Он рассказал, какие травы встречаются в роще, упомянул пару мест с ценными минералами, но каждый раз добавлял: «Опасно, даже для вас, ребята». Похоже, жители были ярыми противниками риска.
— Кстати, а чей конь был в стойле у ворот? Пегий, статный.
— Мой, — улыбнулся староста с неподдельной гордостью. — А ухаживает за ним парнишка кожевника. И не просите, ребята, не продам вам коня.
Когда староста наконец удалился, Лисса обернулась к нам, сияя азартом.
— Помните, Мэй Лань нам объясняла, какие материалы ценятся больше всего для печатей? Так вот, староста говорил именно о таких! Рощица с травами — далеко не все, что здесь есть. Можно будет остаться тут на пару дней после задания, попробовать добыть себе что-нибудь ценное.
— Не лишено смысла, — кивнул Апелий. — Мне бы деньги не помешали.
— Давайте сначала осмотрим рощу, — предложил я. — Это место ближе всего. А потом, если справимся с засевшим там духом, решим, что делать дальше: либо отправимся за минералами в пещеры, либо займемся утопленниками или медведем.
Перед тем как отправиться, я достал из своей сумки три стеклянных флакона с горючкой и протянул Апелию.
— Держи. На всякий случай.
Он взял их с благодарным кивком, на пару секунд завис, размышляя, куда их спрятать, а потом аккуратно убрал в висящий на ремне кожаный подсумок.
— Спасибо. Не знаю, что мы там встретим, и надеюсь, что не пригодится, но спасибо.
Лисса тем временем проверила кинжалы на поясе. Вымытые, вычищенные и смазанные.
Небо затянуло серой хмарью, но дождя сегодня еще не было. Воздух был влажным и тяжелым, дороги всё ещё оставались грязными после недавнего ливня. Мы месили эту грязь сапогами, добираясь до ворот. Не знаю, о чем думали остальные, но я жалел, что в этом мире нет летающих артефактов.
Из деревни вышли втроём, без проводника. Тропинка, указанная деревенскими, провела нас через пару холмов, нырнула в камыши и вывела к лесной дороге, по которой мы прошагали около часа, пройдя лес насквозь.
Вокруг была сплошная пастораль. Чирикали птахи, ветер шумел в кронах и разгонял рябь на лужах посреди дороги.
Пару раз мимо нас планировали мелкие крылатые ящерки.
До рощи спокойно дойти не вышло.
— Человек, — шепнула Лисса, озвучивая очевидное. — Один. Я в тень.
Девушка шагнула в сторону и пропала — сколько я ни пытался уловить момент с исчезновением, у меня не получалось.
У опушки рощи, в шаге от тропы сидел парень лет двадцати. На первый взгляд он выглядел, как простой деревенский житель: одет в грубую одежду, безоружен. Разве что сидит на корточках и лениво ковыряет палкой землю, а деревенские сейчас делом заняты: пока дождя нет, траву на лугах для скотины в мешки рвут.