Или с запада, откуда пробирались к твоим водам люди, желающие крещения Иоаннова? Сложен был тот последний путь, и много опасностей ждало путешественников. Но, видно, силен был голос «вопиющего в пустыне», раз рисковали люди быть ограбленными, но шли за духовным сокровищем.
Надо было когда-то одним перейти через Иордан, чтобы вселиться в землю, текущую молоком и медом. Надо было и другим окунуться в Иордан, чтобы уверовать в Того, на Кого Иоанн указывал.
«Начало мира — вода, и начало Евангелия — Иордан».
Христос не ходил среди людей, говоря им громко или на ухо: «Я — Мессия». Очень редко слышим мы в Евангелии голос Иисуса, говорящего о Себе, что Он есть Обещанный и Долгожданный. Нужно иметь свидетельство от другого. И этот другой должен быть человеком, достойным всяческого вероятия, бескорыстным, праведным, ревнующим об Истине. Иоанн был таковым.
Сын священника, рожденный отцом и матерью в старых летах, житель пустыни, он должен был казаться иудеям ангелом. Они спрашивали, не Илия ли он, не Мессия ли? Он отвечал словами Исаии. Слушавшие должны были понимать.
Он пришел во свидетельство, чтобы указать на Того, Кому считал себя недостойным развязать ремень на обуви.
Главное в проповеди Иоанна — покаяние. Ни капли сентиментальности. Один грозный голос, как рык львиный, созывал к нему множество людей со всех пределов Земли Обетованной. Они шли посмотреть, потолкаться, но им приходилось слушать. Он говорил, и они опускали головы долу. Потом, неся на лице краску стыда, они входили в воду, и он погружал их в нее (крестил) в покаяние и ради веры в Того, Кто имел прийти.
Имевший прийти пришел.
Иоанн узнал Его. Не по словесному или писанному портрету, но по биению сердца, по волнению души, по извещению от Духа Святого.
— Ты ли идешь ко мне? Мне нужно у Тебя креститься! — сказал пророк.
— Оставь сейчас. Нам надлежит исполнить всякую правду, — отвечала Истина.
Иисусу нужно чтить закон и почитать пророков. Иоанну нужно смириться. Так грубых людей Промысл смиряет, ломая их о колено, а смиренные и чистые смиряются сугубо от благодати.
Безгрешный вошел в воду и, как говорит Лука, молился. И по молитве Его произошло то, что мы празднуем: «Троицы явление на Иордане бысть». Бог истинный явился как Троица. А Иисус из Назарета явился как Христос.
Отец проявил Себя голосом.
Сын стоял в воде иорданской.
Иоанн сказал: «Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Ин. 1: 33).
Мы говорим: «Явился еси днесь вселенней, и свет Твой, Господи, знаменася на нас».
Отец сказал: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный».
В каждом празднике есть догмат и есть назидание. Есть правило для ума и есть закон для поведения.
«Сей есть Сын Мой Возлюбленный» — это догмат.
«В Тебе Мое благоволение» — это учение о невозможности угодить Богу Небесному, не слушаясь Его воплотившегося Сына. Точно так же скажет апостолам Отец на горе Преображения со временем: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный», — и добавит: «Его слушайте» (Лк. 9: 35).
Догмат и заповедь. Заповедь и догмат. Разорви связь, и отделишь душу от тела, то есть совершишь убийство.
Далее у них — разные пути.
Сын Девы уйдет в пустыню, чтобы сразиться с диаволом и впервые дать естеству человеческому возможность отразить все того выпады и удары.
Сын Елисаветы, исполнив службу, вскоре сядет в тюремное подземелье, чтобы не выйти оттуда иначе, как только через пролитие крови и отсечение праведной своей главы от постнического своего тела.
Сын священника умолкнет. Сын Марии подхватит проповедь.
«Ему должно расти, а мне умаляться», — скажет Иоанн (Ин. 3: 30).
Но и Сын Человеческий пришел не для того, чтоб Ему служили, и потому проповедь Свою начнет с повторения Иоанновых слов: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4: 17).
Мы же, со склянками и баклажками пришедшие во множестве, словно измученные жаждой и добравшиеся до водопоя, что услышим сердцем?
Пришедши за водой, примем Дух, а вместе с Духом — страх ко исправлению. Представим, что нам, а не кому-то другому, сказано устами Иоанна: «Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния» (Мф. 3: 7-8). И да не подумаем говорить в себе: «Мы-де право веруем. Мы хорошие. Мы, мол, ничего такого, а, наоборот, то да сё». Сказывает нам Иоанн, что Бог от камней может сотворить детей Аврааму. Еще сказывает, что секира у корня всякого древа лежит. И срублено будет дерево, не принесшее плода. А уж огонь, в котором гореть ему, не угаснет.
Это тоже для нас сказано.
Иисуса, явившего, что Он есть Христос, да возлюбим.
Богу, явившему над водами, что Он есть Троица, верою да поклонимся.
Ну а там уже можно и в полынью скакнуть.
Не простудимся.
Библия и жизнь (19 января 2012г.)
Я смотрю на жизнь вокруг и читаю Библию. Лучше было бы никуда не смотреть и читать Библию. Какая разница? Смотри, не смотри, все равно ничего нового не увидишь.
«Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас».
Хотя иногда прочитанное и увиденное совпадают, сливаются, и в голове начинает гудеть набатный колокол. Тогда хочется перекреститься и сказать «Господи, помилуй».
К примеру, Пилат. Он римлянин. Он наелся и мудрости, и власти, но все равно остался голодным. Съеденное родило в нем не сытость, но изжогу. Отсюда и его вопрос «Что есть истина?» Пилат скептик и практик. Он боится императора, презирает иудеев и не хочет лишней крови. Не видя во Христе что-либо, достойное смерти, он решает угодить всем сторонам конфликта и говорит: «наказав Его, отпущу» (Лук. 23, 22) Пилат думает, что этим битьём Иисуса он утолит иудейскую злобу, но вместо этого добавляет Господу ран. Господь идет на Распятие уже изувеченным, обезображенным. Это плоды пилатового «милосердия». Хотел спасти, но вместо этого добавил мук и не спас.
Вся римская цивилизация такая. Все законники таковы. Они хотят вас спасти, но вместо этого мучат физически и нравственно. Хотят сделать вас здоровыми, насильно делают прививки, но вместо здоровья случайно убивают вас или делают калекой. Хотят покрыть хаос жизни броней законов, но попутно превращают повседневность в бумажно-бюрократический ад, и ты жизни не рад, собирая бесчисленные справки о том, что тебе нужно справку.
Если цивилизация законников пожелает всех одарить счастьем, то людей, не желающих получить пайку счастья согласно утвержденной очереди, будет ждать дубинка и водомет, лагерная баланда и колючая проволока. Пилатова цивилизация, одним словом.
Или вот еще. Слова Христа о молодом вине и ветхих мехах никогда особых затруднений у меня не вызывали. Конечно, только на уровне понимания, а не воплощения.
Казалось все понятным. Вино — благодать, мехи — человеческое естество. Если мехи непрочны, то они вина не удержат, брожение порвет старое вместилище. Так и благодать вселяется в обновленного, потрудившегося над своим исправлением человека. Иначе он погибнет от избытка Божественной силы в себе.
Слова о вине и мехах Христос произнес в связи с вопросом фарисеев, почему Его ученики не постятся. (См. Мф. 9, 14-17) Но там же говорится и о заплате, а эти слова я уже никак не мог понять. «Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже» .
Ветхая одежда — это все та же ветхая, смертная, немощная природа. «Заплата» — это благочестивые занятия и упражнения, положим — пост. Непонятно только одно — зачем отдирать заплату от одежды? Какая логика в этом отдирании? То, что при отдирании новой заплаты от старой одежды мы рискуем вовсе уничтожить одежду, очевидно. Но ведь заплаты не пришиваются с целью их потом отодрать.
Вспомнить эти слова пришлось неожиданно. По телевизору жевали привычную жвачку о траншах МВФ. И тут я подумал, что транши — это деньги, которые нужно потом отдавать. То есть это заплата из прочной ткани, которую на время пришивают к дырявой отечественной экономике. А потом заплату придется вернуть. В Евангелии написано, что «дыра будет еще хуже».
Конечно, не о финансовых проблемах страны-тинейджера написано в вечной Книге. Но логика происходящего совпала с логикой Евангелия до неразличимости. Главная мысль может быть выражена доброй дюжиной метафор. И «не наливают воду чистую в стакан грязный». И «наполнение дырявого сосуда по бесполезности похоже на адское наказание». И «сколько жадному не дай, ему все мало». И даже «сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит».
Главные проблемы у нас у всех внутри. И у отдельных личностей, и у стран и народов. Покуда внутренние проблемы не решены или даже не стоит вопрос об их решении, внешние благодеяния никак не помогут. Внутренние изъяны перечеркнут все то хорошее, что в виде заплаты к нам пришивают и приклеивают снаружи.
Я смотрю вокруг и читаю Библию. Кроме телевизора смотрю в окно. Кроме чтения вспоминаю виденное и слышанное.
Помню, как-то после Крещения в одной сельской хате сидели за столом и говорили «за жизнь». Как водится, жаловались. Денег не хватает, нравы испортились, будущее покрыто мраком.
Каким то образом разговор коснулся пребывания евреев в Египте. Там они строили египтянам города для запасов. Когда Моисей, получив от Бога повеление вывести Израиля из рабства, обратился к фараону с просьбой о разрешении принести Богу в пустыне жертву, фараон ответил очень оригинально. Он велел слугам: «Не давайте впредь народу соломы для делания кирпича… пусть они сами ходят и собирают себе солому, а кирпичей наложите на них урочное число…и не убавляйте. Они праздны, потому и кричат: пойдем, принесем жертву Богу нашему. Дать им больше работы, чтобы они работали и не занимались пустыми речами» (Исх. 5, 6-9).