ее слышать. Это была новая песня, но в ней были отголоски песен, которые она пела, когда несла Зена в путешествиях по Линии Большого Пса или на инопланетных линиях за Хабом. Ее голос разносился по всему городу в спокойном чистом воздухе. Он пронесся в фешенебельный район Хайтс и через сады белого и блестящего, как здоровый зуб био-особняка. Он проплыл через открытое окно в комнату, где полураздетый Зен спал лицом вниз на своей огромной новой кровати.
Дом Зена был снобом, как и все старые дома, и с самого начала невзлюбил своего нового владельца. В течение нескольких часов он отпускал саркастические комментарии, о том какое чудесное утро, через динамики в углах на потолке спальни Зена и посылал свои автоматические пылесосы чистить ковер так шумно, как только они могли, но ничто из этого не разбудило Зена. Песня «Дамасской Розы» была не такой громкой, но как-то закралась в его сны. Это напомнило ему о путешествиях, которые он совершил с Новой, и сны на какое-то время были приятными, а затем стали плохими, потому что он снова был на Веретенном мосту, а старый поезд Зенитов должен был умереть, и это была его вина, он кричал, старался предостеречь людей, но они не слушали его, и его бешеный, невесомый бег никуда не уносил его, и поезд все равно умирал, мимо него катились разбитые вагоны, выбивая его из сна.
Он открыл один глаз, вздрогнул от солнечного света, пробивающегося сквозь жалюзи, и со стоном сел. Он только что сообразил, что далекая песня поезда реальна, когда она внезапно оборвалась. «Роза» вошла в К-шлюз. Она все еще пела, но теперь ее песня будет эхом отдаваться над красными скалами Кхурсанди.
— Завтрак, сэр? — предложил дом.
Зен проигнорировал это и плюхнулся обратно. Кровать, казалось, медленно вращалась, но он подумал, что это было последствием синего дыма, а не реальной особенностью. Вчера вечером он выпил слишком много этой дряни. Вкус во рту наводил на мысль, что пить что-то из этого было, вероятно, плохой идеей. Он закрыл глаза, и перед ним пронеслись остаточные образы его кошмара. Теперь каждую ночь ему снился поезд Зенитов. Проснувшись, он смог убедить себя, что бедствие произошло не по его вине. Он всего лишь был наемным вором, выполняющим то, что ему приказал Ворон; он и предположить не мог, что Ворон настолько безжалостен, что уничтожит целый поезд, чтобы прикрыть свой побег. Но у его подсознания не было времени на это оправдание. Пока он был в опасности в Паутине Миров, это почти позволило ему забыть о том, что он сделал, но теперь, когда он был в безопасности и богат на Галатаве, ужасные сны продолжали сниться. В доме зазвенела тревога.
— Для вас сообщение, сэр, — сказал он.
Зен сказал ему, что он может сделать со своим посланием.
— Это невозможно, сэр. Так грубо.
— Тогда отправь его на мою гарнитуру, — сказал Зен, который вообще не верил, что сообщение было.
— Здесь сказано, что это срочно.
— От кого? — простонал Зен, смутно размышляя, какой идиот пошлет ему сообщение через его дом, а не через гарнитуру.
— Не знаю, — сказал дом.
Зен снова застонал и перевернулся на спину. — Тогда давай посмотрим.
Сообщение появилось на голоэкране, который дом расположил горизонтально над кроватью.
Это было видеоизображение самого Зена, спящего в другой постели. В основном было видно его лицо, но по странному свету, который падал и падал на его черты и на подушку, он сразу понял, какая это кровать и где. На случай, если он не был уверен, голос сказал: «Зен, ты помнишь Йаарм, ночь, когда ветер сорвал занавеску?» Он тоже знал этот голос. Это был не голос дома. Это была Нова. Видео оборвалось. На его месте был код: KF-50.34.5817/3.48.1485.
— Запомни это, — сказал голос. «Я буду ждать.»
Число мигнуло три раза, а затем исчезло. Зен осторожно сел. Он наполовину боялся, что спит, и не хотел просыпаться, потому что это был хороший сон.
— Дом, — сказал он, — воспроизведи это сообщение.
— Какое сообщение, сэр?
«Ты знаешь.»
— Сегодня не было сообщений, сэр.
— Ты буквально только что показывал. Смотри, экран все еще там!
Голоэкран висел пустой и яркий над его кроватью, как сияющее небо.
— Сегодня не было сообщений, — снова сказал дом, и Зен услышал в его голосе легкое замешательство. Он не думал, что дом просто издевается над ним. Он также не думал, что спит; он стоял теперь у кровати, все казалось реальным и живым — он чувствовал, как бьется его сердце, ощущал ковер под его босыми ногами. Он подумал о мигающем коде в сообщении и голосе Новы говорящем: «Запомни это!» И он мог это запомнить — он не мог вспомнить, как добрался домой прошлой ночью, но мог вспомнить эту цепочку цифр: KF-50.34.5817/3.48.1485. Как будто что-то в том, как оно вспыхнуло, запечатлелось в его памяти.
«Нова знает, как это сделать», — подумал он. Это сообщение отправила Нова. Это должна была быть Нова. Этот голос был ее голосом. То видео — это был ее взгляд на него, записанный ее глазами, в их первую совместную ночь в Паутине Миров. Вспомни Йаарм. Конечно, она знала, что он никогда не забудет Йаарм в Драгоценном саду, больше звезд на одном небе, чем он когда-либо видел, и их свет, падающий на лагуны, падающий на их лица, когда ветер трепал занавеску на окне в спальном отсеке «Дамасской Розы». Никто другой не мог знать об этом; вот почему она послала это сообщение ему, как доказательство того, что сообщение было от нее.
— Я провел диагностическую проверку, — объявил доме, — и, похоже, в моих записях есть небольшой пробел. Вполне возможно, что сообщение, пришедшее в этот период, не было записано в моих схемах памяти. Я извиняюсь, сэр. Это действительно звучало так, как будто именно это дом и имел в виду.
Нова каким-то образом взломала дом, подумал Зен. Она отправила ему сообщение, которое мог услышать только он. Стражи, должно быть, все еще ищут ее, и она их боялась, но она рисковала всем, чтобы передать ему этот номер. Какой-то код. Я буду ждать.
В ящике рядом с его кроватью лежало несколько дешевых гарнитур, которые он купил в магазинах города, все еще запечатанных в пластиковые обертки. Этому трюку он научился еще в Разломе — всегда держите наготове анонимный набор на случай, если вам понадобится что-то поискать в дата-рафтах и вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал, что вы ищете. Гарнитура казалась неуклюжей и неудобной после гладких и стильных моделей, к которым он привык, но она работала. Видеотерминал прижался к его виску и транслировал домашний экран с логотипом производителя прямо ему в мозг. Он открыл соединение с дата-рафтом под вымышленным именем и моргнул, набрав таинственный номер в поисковой системе.
Это привело его на сайт Консорциума Зенитов: список новых станций, до которого теперь могли добраться его поезда. На мгновение он подумал, что это ошибка. Потом он понял, что у каждого из новых миров есть аббревиатура. KF напомнило место под названием Клеф, маленький отрезок с двумя воротами на ответвлении, которое связывало некоторые миры герастеков с второстепенным узлом под названием Йианахии. Цифры вели к определенной точке на поверхности Клефа. Хороших карт Клефа не было — там не было спутников, чтобы их сделать, — но не похоже, чтобы в координатах, которые прислала ему Нова, ничего не было. Это была точка на пересеченной местности в тридцати километрах к северу от линии K-трассы.
Но это ничего не значит, подумал Зен. Нова не будет ждать его там, где кто-нибудь сможет ее увидеть. Она будет ждать в каком-нибудь пустынном месте. В каком-то мире, настолько неразвитом, что у него не было спутников, что, вероятно, означало, что у него не было Моря данных, а это означало, что все, что там происходило, происходило без ведома Стражей.
«Но я не могу пройти весь путь до Клефа», — подумал он. А потом подумал: «почему бы и нет?» Разве он не был железнодорожником? Разве он не был вором? Он украл Пиксис из поезда Зенитов. Он украл Нову у Крайттов. Конечно, он мог украсть. Он снова начал думать, как вор. Ему нужно будет выбраться с Галатавы быстро и в одиночку, прежде чем Служба Безопасности Зенитов поймет, что он уходит, и прежде, чем какие-либо Стражи догадаются, что Нова передала ему сообщение через Море Данных. Он сверился с расписанием поездов, затем разбил наушники и начал быстро перемещаться по дому, найдя небольшую сумку, набив ее запасными рубашками и нижним бельем. Пока он рылся в своем загроможденном шкафу, он был поражен тем, сколько вещей он приобрел, и тем, как мало он возражал против того, чтобы оставить все это позади. Сомнение в том, что он делает не приходили к нему, пока его сумка не была собрана, и он не оказался внизу, выпивая стакан воды на огромной ультрасовременной кухне, где он никогда не готовил ничего более изысканного, чем стакан воды. Все это может быть иллюзией, подумал он. В конце концов, у него была голова, полная голубого дыма, и он был сыном той, которая думала, что ее зубы улавливают ментальные волны от государственных учреждений. Что, если Кала Танака была права и у него был какой-то нервный срыв? Что, если сообщение от Новы на самом деле было всего лишь его воображением, строящим повествование из неисправного голоэкрана и сбоя в памяти дома? Он не мог доказать, что это не так. Он решил, что ему все равно. Он уезжал. Может быть, он найдет Нову, может быть, он заблудится в Паутине Миров. В любом случае, это будет лучше, чем оставаться здесь. Он чувствовал себя наполовину напуганным, наполовину воодушевленным, балансируя на грани чего-то, опасаясь, что ему не хватит смелости или удачи, чтобы довести дело до конца.
— Вы вернетесь к ужину сегодня вечером, сэр? — спросил его дом, когда он направился к двери. Его голос больше не звучал извиняющимся. Он вернулся к своему обычному слегка саркастичному «я».
— Да, — сказал Зен, потому что подозревал, что он сообщает о его приходах и уходах в Службу безопасности Зенитов, и теперь все зависело от того, не догадаются ли они, что он задумал.
— Не могу дождаться, — пробормотал дом, выпуская его.