– Мы подумаем, – кивнул я. – А где вы берете эти цацки?
– Долгая тема, – посерьезнел Марчелло. – Одно скажу – иной раз жопа кверху мехом вывернется, покуда ты это перышко или погремушку достанешь. А то можно и коньки отбросить. Здесь с этим запросто. Ладно, пацаны, башку не забивайте. Вы бы лучше погоняла себе придумали, а то другие перекрестят, надоест отмазываться.
– Зачем погоняла? – спросил я. – Что тут, зона что ли?
– В точку! – поднял большой палец правой руки Марченко. – Так и есть. Пусть аномальная, но зона. А погоняла нужны всем. Случись с тобой или, скажем, с прапорщиком Галунзе беда, когда счет на секунды идет, ты что в эфир кидать будешь? Спасите, помогите, с товарищем прапорщиком Галунзе неприятность случилась… Да тут половина даже не вспомнит его фамилию. А если дашь объяву, что с Гидроперитом ЧП, все сразу поймут. И время, опять же, сэкономишь. Ну так что насчет кликух?
– У меня фамилия Денисов, в школе Дэном звали, – задумчиво произнес Леха.
– Дэн – нормально, – одобрил Марченко. – Он посмотрел на меня: – А ты кем будешь?
– Я Артем, а буду… – я задумался. – Арчи!
– Тоже ничего, – согласился собеседник. – Дэн и Арчи. Звучит. Комбрига нашего зовут Батей, с прапорщиком тоже разобрались. Соседа моего по комнате Компотом кличут. Он до компота из сухофруктов сам не свой. Потом и про остальных узнаете.
Гость зевнул.
– Засиделся я у вас, пора и баиньки. Пока, пацаны! Держите хвост пистолетом. Завтра вам Галунзе покажет гидроперитную мать.
Марченко ушел, оставив на столе недопитую бутылку, однако леденец забрал с собой.
– Нормальный мужик вроде, – сказал я, когда мы с Лехой остались вдвоем. – Без понтов. Пришел, все рассказал.
– Нормальный, – откликнулся Леха, убирая бутылку в холодильник. – Только одно «но»… Ты помнишь, сколько он за тушенку предлагал?
– Помню. Полторы сотни за банку.
– Угу, – кивнул Леха. – Полторы. А ко мне до него другие мужики подваливали и предлагали пять сотен. Как думаешь, если мы ему хабар сдавать начнем, во сколько раз он нас наколет?
Глава 3
Спал я на удивление хорошо. Видимо, дал о себе знать стресс, а сон, как известно, лучшее от него лекарство. После водки.
Но пить мне уже не хотелось.
Утро началось с физзарядки под проливным дождем. Было еще двое новеньких – Филя и Кокос. Они прибыли с Большой земли на неделю раньше и тоже оказались в учебном центре. Надо сказать, там было немноголюдно: пополнения прибывали нечасто. Кроме нас стажировку проходили еще несколько офицеров из внутренних войск, но у них была особая программа, на занятиях мы не пересекались.
Росту Филя был богатырского, темные волосы зачесывал назад, отращивал пижонистые усики, ходил пружинисто и легко. Мощная грудная клетка выдавала в нем любителя потаскать в свободное время железо. Не удивлюсь, если он был большим любителем покрасоваться, попозировать перед зеркалом. Культуризм – еще та зараза, способная из нормального человека сделать самовлюбленного нарцисса.
Кокос тоже увлекался спортом, был он поджарый и подтянутый. Из таких выходят хорошие пловцы и бегуны на короткие дистанции. Носил небольшую челку, брился до зеркального блеска и отличался тяжелым характером. Я редко видел улыбку на его лице.
Парни постоянно держались вместе. Ощущалась в них какая-то первобытная злоба и… растерянность. Им, как и прочим новичкам, было трудно свыкнуться с новыми обстоятельствами.
Я спросил, где они служили.
– В сорок пятой дивизии, миротворческой, – пояснил угрюмый Кокос.
– И как, приходилось «миротворить»?
– Не-а, – признался он. – Не успели. Только собирались, но сюда быстрей законопатили.
Тут появился Гидроперит и потащил всех на спортплощадку.
Егеря, курившие под козырьком подъезда, проводили нас сочувственными взглядами.
Ливень косыми струями хлестал землю. «Непромокаемая» форма быстро потяжелела и прилипла к телу.
Я мчался, перепрыгивая лужи. Следом, пряча глаза от летящей с подошв грязи, цепочкой бежали остальные. Гидроперит выныривал то спереди, то сзади, носился кругами. Казалось, он не знает усталости. Нам же приходилось не в пример тяжко.
– Этот безумный прапорщик меня доконает, – пробормотал Леха. Он хрипло дышал. Бег никогда не был его коньком.
– Говори тише, – не оборачиваясь, предупредил я. – Не ровен час, услышит. Со света сживет.
– Плевать. Я раньше помру от разрыва легких.
– Думаешь, мне легко?
Не скажу, что я какой-то там задохлик. Большинство армейских упражнений сдавал на «отлично», но егерские нормативы были просто запредельными. Слабым утешением служило то, что и Дэн, и Филя, и Кокос тоже успехами не блистали.
Кросс закончился на песчаной площадке. Здесь было меньше грязи, вода впитывалась сквозь песок и уходила. Не вся, разумеется.
– Мы зовем это место пляжем, – сообщил Гидроперит.
Я бросил взгляд на пузырящиеся лужи и невольно хмыкнул. Здешнему «пляжу» я бы сейчас с удовольствием предпочел наш городской, заросший бурьяном «гадюшник» возле реки с говорящим названием Вонявка, на берегах которой прошла немалая толика моего бурного детства.
– Я тут провожу занятия рукопашным боем. Кто из вас занимался боевыми искусствами?
– Я, – отозвался Филя. – У меня первый разряд по боксу.
– Неплохо. Еще есть? – Прапорщик обвел нас взглядом. – Смелее, бойцы. Ну, стажер Дэн?
– Только в шашки играл, товарищ прапорщик, – с серьезным лицом заявил приятель. – В «Чапаева».
Я в школе пару лет помахал ногами в секции таэквондо, но больших результатов не добился, поэтому щеголять остатками навыков не стал. Что-то в моем поведении все же не понравилось прапорщику, и Гидроперит решил, что я могу послужить идеальной боксерской грушей.
– Стажер Арчи, ко мне, – приказал он.
Пришлось подчиниться.
– Даю вам установку: сбейте меня с ног. Разрешаю применять все подручные средства и все приемы, которые вам известны.
– Изматывание противника бегом пойдет?
– Не пойдет, стажер. Сдохнете раньше меня, – заверил прапорщик. – Чего ждете, Арчи? Приступайте.
– Так точно. Сейчас приступлю.
Я знал, что ничего хорошего меня не ждет. В десятках пересмотренных боевиков крутой инструктор подначивает какого-нибудь тупого и самоуверенного новичка. Тот, преисполнившись наглости, выходит из строя и после короткой схватки падает в грязь лицом. В данном случае упасть можно не только в фигуральном смысле. Пусть не в грязь, а в мокрый песок, но легче от этого не будет.
Наверняка в арсенале Гидроперита имеется миллион всяких трюков, с помощью которых он будет делать из меня мальчика для битья. Стать всеобщим посмешищем мне не улыбалось.
Нет, приемчиками Гидроперита не уделаешь. Вот он меня – да. Заломает, как медведь косулю. Может, даже одной левой.
Раскинем серым веществом или тем, что у меня вместо него. Должны же быть хоть какие-то варианты! Думай, голова, думай.
Что там говорилось насчет подручных средств? Стоп! Кое-что проклюнулось. Я заприметил в стороне деревяшку приличных размеров. Мысленно прикинул на вес. Сгодится в качестве палицы.
Эх, раззудись рука, разойдись плечо! Хотя нет, так не пойдет. Этого от меня только и ждут. Гидроперит наверняка раскусил мои намерения и уж точно не упустил из внимания взгляд, направленный на подручное средство, сиречь палку продолговатой формы.
А вот и нет, товарищ прапорщик. Ошибаетесь. Мы, как говорил великий ниспровергатель основ, пойдем другой дорогой. Палочка, безусловно, пригодится, чего ей зря валяться, но вот применю я ее в качестве метательного снаряда. А что, драться так с безопасного расстояния. Дубинами пусть другие машут.
В детдоме мне частенько приходилось играть в городки, так что замах и удар у меня поставлены. Я молниеносным движением подхватил подручное средство и запулил в Гидроперита, не думая о последствиях. Даже глаза закрыл.
Понятия не имею, чего от меня ожидал товарищ прапорщик, каким способом он собирался продемонстрировать владение боевыми искусствами, но, как справедливо указано в народной мудрости, против лома нет приема. Дубинка угодила ему в лоб, послышался глухой удар, как в игре в кегли. Я открыл глаза и увидел, как Гидроперит беззвучно заваливается на песочек.
Мать моя женщина! Только сейчас до меня дошло, что я натворил.
– Ты это… самое… Убил его что ли? – с содроганием спросил Кокос.
– Не знаю, – прохрипел я. – Я не хотел.
Ясен перец – не хотел.
Горло от волнения сдавило удавкой. Стало нечем дышать.
Приехали! Если и в самом деле убил, что со мной будет? Отправят на урановые рудники к зэкам? Бросят на съедение голодному панцирному псу? Посадят голой задницей на муравейник?
Мы кинулись к распростертому телу прапорщика, но он опередил нас, присел на корточки и начал тереть покрасневший лоб.
– Отставить! Арчи, гадская муха…
– Виноват, товарищ прапорщик, – произнес я, гадая, какие кары обрушит на меня внешне дико разъяренный Гидроперит.
Похоже, я набил ему здоровенную шишку.
– …объявляю благодарность…
– За что, товарищ прапорщик? – опешил я.
– За проявленные ум и сообразительность, – сообщил Гидроперит. – И еще: с тебя пузырь, парень. Для компресса. Надо же мне в чем-то боевое ранение сегодня отмачивать.
Он беззлобно рассмеялся, а меня окончательно отпустило.
Правда, легче мне после этой благодарности не стало. Гидроперит все же провел показательные выступления на «пляже», расшвыривая нас по сторонам, как цуциков.
Тир находился глубоко под землей. Здесь пахло сыростью, крашенные в синий цвет стены покрывала липкая влага. С шумом и лязгом работала механическая система мишеней.
– Это ваш инструктор по стрельбе. Погоняло – Круз, – Гидроперит представил мужчину в камуфлированных штанах, серой футболке и бейсбольной кепке, надвинутой так низко, что мы не могли разглядеть его лица – только тщательно выскобленный подбородок.
– Почему Круз? – заинтересовался Леха. – Латинос что ли?