Казимир Игнатьевич оказался в своём кабинете. Сидя за столом, он аккуратным бисерным почерком заполнял медицинские карты, то и дело сверяясь со своими записями.
— К вам можно? — Анна, постучав, приоткрыла дверь.
— Голубушка, часы приёма для кого указаны? — вскинулся эскулап, но, увидев Воронцову, мгновенно смягчился. — Анна Витольдовна, простите, это не вам. Просто замучили родственники — все вопрошают и вопрошают. А я не волшебник, чтобы мигом излечить всех. — Он встал из-за стола и по-отцовски обнял Воронцову. — Давайте садитесь вот сюда, на диван. Да расскажите старику, чем нынче живете, чем дышите. Я так заметил, Глеб Яковлевич за тот месяц ни разу у нас не появлялся. Истинное чудо! Или это вы на него так славно влияете?
— Да какой там, — отмахнулась Анна. — Когда Буянову я мешала влипать в истории? Но вы правы. Покамест всё идёт без эксцессов.
— Вот и славно. Я, право слово, только рад этому, — обрадовался Айболит. — Но тогда что же вас привело сюда? Неужто сами занемогли?
— В порядке. А привела меня исключительно работа, — призналась Анна.
— Ну, конечно, как я мог усомниться, — усмехнулся Казимир Игнатьевич. — Дайте-ка угадаю. Поди, по поводу вчерашнего убийства пожаловали?
— Убитый архитектор, — согласилась Анна. — Я понимаю, что вы можете мне отказать, но убитый был крёстным моей служанки Марфы, так что войдите в положение.
— Ах, какая досада. Передайте Марфе мои искренние соболезнования, — закивал эскулап. — Ну, что ж, голубушка, раз такое дело, то спрашивайте — поделюсь всем, что знаю.
— Как его убили? Чем? Во сколько? Всё, как обычно.
— Смерть наступила часов в шесть утра. Умер от двух ран: одна в животе, другая прямиком в сердце.
— Ножевое или огнестрел?
— А вот тут заминочка, — Казимир Игнатьевич прищурился. — На первый взгляд, вроде как следы от пуль, однако ж ни самих пуль, ни гильз на месте происшествия не найдено.
— Значит, магия? — Анна подалась вперёд.
— Без вашего поискового таланта работать стало, безусловно, сложнее, но да, Кузьма Макарович выявил остаточные следы магического воздействия в области ран.
— Но подождите, — Анна нахмурилась. — Ранения от магических пульсаров не оставляют ран. Ну, в некоторых случаях — покраснение кожи, точно ожоги. Хотя редко у кого атман столь силён.
— И я об этом подумал! — Казимир Игнатьевич хлопнул себя по острым коленкам. — однако повреждение имеется и магия тут явно при делах.
— Ну хорошо. — медленно проговорила Анна задумчиво глядя в окно. — возможно применение зачарованного оружия? Револьвера?
— А где пули? — тут же спросил эскулап, — и если вы предположите что убийца их вынул, так я скажу нет! Никто не притрагивался к ранам.
— Но это точно не ножевое ранение? Лезвие бывает разной формы.
— Исключено, голубушка, исключено. Я не первый год в деле и все эти ваши орудия на зубок знаю, хотя внутренне повреждения чем-то напоминают удар от колющего, но такая смесь это нонсенс! — Казимир Игнатьевич пожал плечами.
— Может это нечто новое, скажем привезенное из-за границы? — предположила Анна, ведь люди постоянно изобретают новые способы убить себе подобных.
— Всё возможно в этом мире, но остаточные следы магии как бы на что-то намекают.
— Да загадали вы мне загадку, — призналась Воронцова, морща лоб.
— Сам в удивлении, впрочем, как и Кузьма Макарович, — признался эскулап. — Голубушка, не морщитесь, вам это не к лицу.
— Я постараюсь, — улыбнулась Анна.
— Вот и славно, — согласился Казимир Игнатьевич.
— Что ж, мне есть над чем подумать. Спасибо большое за беседу, а то с Кузьмой Макаровичем переговорить не вышло — новый начальник прогнал — хмыкнула Воронцова.
— Ах, господин, Пожарский, — теперь поморщился эскулап. — Неприятный тип. Я толком не вникал, откуда его нам выписали, но общаться с ним — точно на сковороде плясать. Славно, что в прозекторскую он не ходок.
— Чувствителен шибко? — удивилась Анна. — А по нему и не скажешь.
— Не переносит холод. Кашель его изводит. Не долеченное в детстве воспаление дало свои плоды, и хоть лекари могут многое, но отрастить ногу или, скажем, обновить лёгкие, увы, нет.
— Во оно что. Ну, здоровья ему, а вам спокойствия, — Анна поднялась с дивана. — Ещё раз спасибо, и давайте в другой раз увидимся за обеденным столом и мирной беседой, а не по делу.
— Я только за, — улыбнулся эскулап.
На том и распрощались.
Заехав в агентство, Анна в дверях столкнулась с Глебом.
— Доброе утро. Вы сегодня рано.
— Моё почтение, — кивнул Буянов. — Дела, дела.
— И как успехи? — уточнила Воронцова, пропуская Буянова.
— Если дело выгорит, на тунец Порфирию Григорьевичу заработаем.
— Что уже неплохо. А где он сам? Внутри?
— Не видел его сегодня, но мы должны встретиться чуть погодя. А что у вас?
— Пока ничего особенного, — слукавила Анна. — Не смею задерживать.
Зайдя в кабинет, Анна первым делом поплотнее закрыла окно. Потрогав радиаторы, вздохнула: опять едва тёплые. Так недолго и до простуды довести. Будет потом, как Пожарский, ходить да кашлять. Раздумывая над странной смертью пожилого архитектора, Воронцова вооружилась энциклопедией по уровню атмана и способам его проявления.
Пролистав книгу Анна не нашла ничего подходящего. Магия как уверял составить воздействует на тонкие сферы человеческой сути, а от того поражает его внутреннее естество, а не наружную оболочку. И хотя упоминались зачарованные ножи, мечи и даже стрелы, толку с них не было. Хотя о последних Анна всерьёз задумалась но вспомнив что Казимир Игнатьевич сказал будто к ранам никто не прикасался сдалась. Ведь вынуть стрелу не повредив тело не возможно.
— Что ж, — сказала она сама себе, — если чего-то нет в книге, это ещё не значит, что этого не существует. Например, как использование лекарской магии для убийств. — Анна помрачнела. Перед глазами вновь мелькнуло безжизненное лицо Глеба и затуманенный взгляд Порфирия. Встряхнув головой, как бы отгоняя прошлое, Воронцова постаралась отстраниться от воспоминаний. Хотя они и без того приходили к ней по ночам, заставляя просыпаться в слезах и с колотящимся сердцем.
Быстро просмотрев почту и не найдя ничего интересного, Анна вновь надела шляпку и тёплую накидку. Пусть до обеда ещё было предостаточно времени, но надежда, что Кузьма Макарович прибудет раньше, всё же имелась. А ожидание не входило в планы Воронцовой, тем более если по городу разгуливает убийца-маг.
Сыщик и впрямь уже сидел за столиком трактира, в котором полицейские нет-нет да отмечали важные события. Заметив Анну, он махнул рукой, и она, помахав в ответ, направилась к нему.
— Я на свой вкус заказал, — сразу же признался Кузьма Макарович. — Уху наваристую да окунь в сухарях. Ну и квасу к ним.
— Вы очень предусмотрительны, — Анна одарила сыщика улыбкой. — С удовольствием разделю с вами трапезу. А покамест заказ несут, может, расскажете мне о вчерашнем убийстве?
— Анна Витольдовна, вот всегда вы так, — хмыкнул сыщик, приглаживая усы. — Вся в делах да заботах.
— Как верно заметил господин Пожарский, я нынче на вольных хлебах. А у нас так: не потопаешь — не полопаешь, — согласилась Воронцова. — Ну, так что расскажете?
— Да спрашивайте уж, чем смогу — помогу.
— Итак, Казимир Игнатьевич уже поведал, что раны две и нанесены, возможно, магией, однако это не точно. Верно я понимаю?
— Смотрю, время вы не теряли, — вздохнул сыщик. — Скорее, непонятно. Лучше б стрелять изволили — всё проще.
— Ну, с каких пор лиходеи упрощают нам жизнь? — удивилась Анна.
— Вот я о том же. А жаль, — согласился Кузьма.
— Жаль, но скажите мне: что по аурографиям видно?
— Если вы про то, остался ли след ауры нападающего, так да. А если про то, опознан ли он, так нет. Подобного снимка в картотеке не нашлось.
— Может, приезжий? — предположила Анна.
— Может, и так, — сыщик поскрёб ногтем по столешнице. — А вот скажите мне, Анна Витольдовна, я так понимаю, подробности вам известны.
— Более-менее, — ушла та от прямого ответа.
— Ага, ну так вот. Зачем старика было убивать? Если грабили, а не ожидали его увидеть, это вроде понятно. Но так крестница его утверждает, что всё на местах.
— Может, она просто не всё знала? — предположила Анна. — К примеру, имелись накопления или облигации.
— Может. Но разве старик не отдал бы их под угрозой смерти?
— Старики бывают чертовски упрямы.
— А если я скажу, что думаю, будто убитого пытали. Потому выстрела два: в живот — для мучений, в сердце — для их прекращения?
— То я вам отвечу, что мы имеем дело не с мелким воришкой, — Анна нахмурилась. — Да и как часто вы слышите о преступниках-магах?
— В больших городах говорят, такие имеются. Нанимают их для особых услуг, но чтобы у нас такое — впервые вижу.
— То-то и оно, — согласилась Воронцова. — В любом случае, надо понять, что такого имелось у убитого, раз его подвергли страданиям.
— Вариантов два: или информация, или нечто материальное, — предположил Кузьма.
— Что ж, тогда, наверное, стоит вместе с его крестницей ещё раз посетить квартиру. Это возможно? — Анна вопросительно взглянула на бывшего коллегу.
— Отчего нет, — сыщик пожал плечами. — Осмотр и съёмку аурографий провели ещё вчера, так что вам карты в руки.
— Благодарю.
— Но вы всё же Пожарскому не попадайтесь, а то и вам достанется за то, что мешаетесь под ногами, и мне головы не сносить, — хмыкнул Кузьма. — О, а вот и обед.
— Обещаю, — заверила его Анна, принимаясь за угощение.
Когда Воронцова распрощалась с сыщиком, то направилась домой. Едва она переступила порог, как из кухни выглянула Марфа:
— Пришли уже? Ранехонько вы нынче. Давайте, прихорашивайтесь, да я вам на стол накрою.
— Марфа, я не голодна, — заверила её Анна. — Да и домой заехала исключительно за тобой.
— Как не голодна? А где-то вы успели перекусить? — служанка удивлённо вытаращилась.