— Повезло тебе, — сказал Порфирий, уютно примостившийся на пассажирском кресле. — Прямо в тыкву его наглую зарядил. Прямо в яблочко гнилое пульку послал.
Кот тонко захихикал, а Глеба передёрнуло.
— Да, — мрачно сказал он, — повезло.
— И никакой, главное, от тебя благодарности, — сердито сказал кот, перестав смеяться. — Я ему тут, значит, всё объяснил, что делать, всё рассказал, подсказал Секундантом его пошёл. А этот наглец даже простого человеческого спасибо не скажет. Предыдущий Глеб нравился мне куда больше.
Он сердито махнул хвостом и отвернулся к окну.
— Спасибо, Порфирий Григорьевич, — сказал Глеб.
— Пропал бы ты без меня, — назидательно сказал кот, не поворачиваясь.
— Пропал бы, — согласился Глеб.
— Я тут, значит, всю удачу в него вложил, всю веру. А благодарность и ту приходится с боем выбивать. Я уже и не говорю про первосортный тунец или что-то в этом роде.
— Ну, извините, — рассеяно буркнул Глеб. — Не каждый день всё-таки приходится на дуэлях бывать. До сих пор трясет. Я первый раз в жизни в человека стрелял. Пусть даже и в такую сволочь, каким был Бакунин, а всё равно, нехорошо мне на душе.
— Конечно, — сердито протянул кот. — Чувства же есть только у тебя. А то, что я весь за тебя испереживался, это ерунда. Подумаешь. Помрёт Порфирий Григорьевич, ты и слезинки не проронишь. Сухарь. Сказал бы я, что у меня чуть с сердцем плохо не стало, но это тебе, конечно, уже неинтересно.
— Извините, Порфирий Григорьевич, спасибо вам большое за всё, — искренне повторил Буянов, чувствуя теперь вину ещё и за то, что обидел единственного друга в этом странном и непонятном мире.
— Ой, всё. — Кот посмотрел на Глеба, но только затем, чтобы ещё раз демонстративно отвернуться.
Возле дома Буянов расплатился с водителем и такси уехало. Глеб кивнул в сторону магазинчика неподалеку.
— Зайдем, купим вина. Мне надо выпить.
— И про тунец не забудь, — кивнул кот.
Отмечание победы на дуэли затянулось уже за полночь. Глеб продолжал потягивать вино, а Порфирий, налакавшийся валерьянки, уже посапывал на столе, положив мордочку на лапы. В дверь позвонили. Глеб поставил на стол рюмку с вином и пошёл открывать. На пороге стояли двое городовых в серых шинелях и чёрных барашковых шапках.
— Господин Буянов? — спросил один из них. — Глеб Яковлевич?
Глеб на мгновение обернулся через плечо, потом вспомнил, что это он и кивнул. Городовой кашлянул, поправил портупею, подвинул ножны сабли.
— Вы за арестованы за убийство господина Бакунина.
Что было сказать? Всё отрицать? Глупо и бессмысленно. Устроить драку с полицейскими и бежать, лихо сиганув в окно? Глеб только пожал плечами и протянул руки.
— Обойдемся без наручников, думаю, — чуть смущенно буркнул городовой. — Пройдемте.
Как начался этот проклятый день поездкой, с неясными дальнейшими перспективами, так похожей и закончился. Хлопнула дверь тюремного фургона. Громко чихнул паром двигатель и машина, вздрагивая на ямах, поехала вперед.
— Нехорошо это, конечно, за дуэли арестовывать, — смущенно сказал сидевший напротив городовой. — Дуэль дело правильное и благородное. Да и господин Бакунин, покойный, был далеко не самым приятным человеком, что уж говорить. Но закон есть закон, Глеб Яковлевич, вы уж не серчайте. Сами из наших, понимать должны.
Глеб только молча кивнул на реплику городового. Не на погосте сегодня оказался, так в тюрьме. Что вообще в этом мире бывает за убийство на дуэли? Двадцать лет каторги? Повешение? Публичное осуждение и «ай-ай-ай, больше так не делайте?». Не хотелось спрашивать у полицейского, признавая, что вообще ничего не знает о местных законах.
Тюремный фургон качнулся, останавливаясь.
— Приехали, — прокомментировал городовой. — Выходите.
Он сопроводил Глеба в полицейский околоток, окутанный ночной тьмой. Внутри их никто не встретил, даже свет не везде горел. Городовой задумчиво почесал макушку под барашковой шапкой.
— Уехали все куда-то, — сказал он. — Придется вам подождать.
Полицейский отвел Глеба в камеру.
— Располагайтесь, пока что.
Так и не дав понять ничего о дальнейший судьбе Глеба, он закрыл решетку и ушел. Буянов осмотрелся, пожал плечами, улегся на нары, закинув руки под голову. Успел только мысленно поблагодарить выпитое вино, что уже затягивало его в сон…
Лязгнув, открылась дверь камеры. На пороге, с каменным выражением лица стояла Анна Витольдовна.
— Сегодня ваш счастливый день, Глеб Яковлевич. Выходите. У нас убийство.
Глава 5
В машине ехали молча, видимо весь запас желчи Анна израсходовала на него в каталажке и теперь набиралась сил для новой атаки. Даже не смотрела на Глеба, и не смотрела очень демонстративно.
Скрипнули тормоза, бухнули поршни, прекращая работу, и машина остановилась напротив центрального входа уже знакомого серого здания.
Анна, не дожидаясь когда Глеб выйдет из машины, открыла дверь и быстрым шагом направилась к входу в библиотеку. Буянов поморщился. Трудно было сказать, от чего сильнее у него болела голова — от похмелья или от этой женщины, которую по какому-то проклятию определила судьба ему в начальницы. Постанывая и растирая виски, он вышел паромобиля и пошёл вслед за ней. Всё-таки карьера полицейского в новом для себя мире, звучит куда интереснее, чем каторжанина, во глубине сибирских руд.
— Анна Витольдовна, только вас и ждем-с, — кинулся ей навстречу городовой, снимая фуражку и коротко кивая.
— Странно, если бы вы ждали кого-то другого, — отрезала Анна. — Давайте, ведите. Я надеюсь, посторонних в здании нет?
— Никак нет, место оцепили, зевак разогнали. Хотя, право слово, какие тут зеваки. Так, пара читателей, да и те, если честно, сами разбежались.
— Раз разбежались, будете ловить, — пообещала Анна, — потому как они могли что-то видеть или слышать. А вы, получается, упустили возможных свидетелей.
— Ну так мы же, — забормотал городовой, — как лучше же…
— А вышло как всегда. Глеб, вы решили прохлаждаться на улице? — Она обернулась, бросив холодный взгляд на спутника. — Учтите, второй раз я за вас просить не стану, так что держитесь подле меня. Хоть за юбку цепляйтесь, будто я ваша нянька. Но чтоб ни шагу в сторону, ни прыжка вверх. Это понятно? — она чуть скривила губы.
— Более чем, — буркнул Глеб, ускоряя шаг, чтобы не отстать от начальницы.
Библиотека выглядела так же, как и пару дней назад. Столы для читателей со светильниками. Ряды шкафов заполнены книгами. В воздухе витал запах старой бумаги и еще чего-то неуловимо сладковатого.
Анна шла впереди и стук каблучков будоражил тишину библиотеки. Разносился по залу и таял ближе к потолку. Стараясь не наступить на длинную юбку Анны, Глеб брел следом размышляя, кого же могли убить в столь тихом месте. Да и за что?
О происшествии Анна Витольдовна ничего рассказать не пожелала. Сам Глеб и не спрашивал: спасибо, что из тюрьмы вытащила. А дальше можно и помолчать.
И теперь, проходя мимо полок с книгами, Глеб пытался вспомнить, подле которых он встретил Елизавету. Кажется тут? Или может чуть дальше? Кто их разберет эти проходы, все одинаковые, а девушку он вспомнил лишь потому, что до сих пор это был единственный приятный человек в новом мире. Порфирий Георгиевич, конечно, тоже не подводил, но он все-таки был кот. А душа тянулась к представителям своего вида.
Из очередного перехода выглянул мужчина. В штатском, с окладистой бородкой и усами, внешне напоминающий Николая II, как его изображали на портретах и в кино.
— Анна Витольдовна, рад вас видеть, — хмыкнул он, подкручивая ус. — Жаль, что при таких обстоятельствах, но…
— А при каких еще, Кузьма Макарович? — удивилась Анна. — Это наша работа, так что давайте не будем отвлекаться. Показывайте, что у нас тут.
— Вот, извольте, — бородач недовольно поджав губы указал рукой куда-то вбок, — библиотекарь. Так сказать, местный смотритель.
Глеб вздрогнул, перед глазами как живой встал давешний старичок, помогавший ему с поиском книг и обещающий в другой раз завести карточку. Вот ведь как бывает. Не заведет уже. Отчего-то стало обидно и грустно.
Тем временем, Анна прошла мимо сыщика и Глеб, последовав за ней, приготовился увидеть тело старика в луже собственной крови. Однако то, что предстало его глазам даже близко не походило на то, что показывали в фильмах и сериалах.
Словно читая его мысли, Анна Витольдовна чуть наклонила голову набок, став похожей на птичку, сказала:
— Интересно, давно такого не видывала. Вы что скажете, Кузьма Макарович?
— Полностью согласен, этакое душегубство не то что в Парогорске, а в целом редкость.
— О чём и речь, уважаемый, о чём и речь, — согласилась Анна, присаживаясь возле тела.
Глеб же не мог отвести глаз от так называемого трупа. Больше всего тот походил на мумию, да что там мумию, на сухофрукт, который позабыли достать из печки.
Библиотекарь, и без того будучи старым, теперь выглядел, как фараон из гробницы. Желтая пергаментная кожа плотно обтянула череп, да так что проступали все косточки. Руки больше напоминали куриные лапы, скрюченные пальцы, потемневшие ногтевые пластины. Одежда на библиотекаре стала словно с чужого плеча, до того усохло тело по сравнению с тем, что было при жизни. Ботинки так и вовсе свалились. Причем один лежал подле трупа, а вот второй Глеб никак не мог найти взглядом.
Зато приметил, что пол возле трупа поблескивает, будто намокший. И запах, тот самый сладковатый запах, который он учуял еще при входе, тут прямо-таки бил в нос, намекая, что пахнет именно тело.
— Из бедолаги всю жизнь выпили, — вздохнул сыщик, — как есть, всю до капельки.
— Тут вы правы, — согласилась начальница. — Будь он убит иначе, часть атман бы осталась и позже, аккумулируясь в посмертный вздох, растворилась бы через семьдесят два часа. Так что давайте взглянем, как же ее изъяли?
Глеб с удивлением слушал, запоминая новые слова и прикидывая, что стоит еще почитать книг о магии или расспросить кота. Навер