— Не такие вопросы…
— Тогда что?
— Может, прогуляемся? Луна сегодня как никогда близка и прекрасна, — уклончиво ответил старший ученик Е.
В ночном воздухе стоял терпкий аромат цветов. Луна, занимавшая одну четвёртую небосклона, нависла, словно грозя сорваться и раздавить. Альфэй ступила в тёплое облако, лежавшее между шапками белоснежных пионов. Но зачарованный наряд и обувь тем не менее выдержали и остались комфортно сухими.
Альфэй вновь посетила мысль, что тот, кто создал Небеса, видимо, очень сильно не любил дождь. В этом мире совершенно не было осадков. Образующиеся облака опускались на землю с вечера и таяли утром. Но бывало и так, что облака не рассеивались даже днём.
Горные пики с хрустально переливавшимися водопадами, долины, утопавшие в цветах и облаках, — такими представали Небеса перед вознёсшимся Богом.
Когда Альфэй только попала сюда, ей объяснили, что Небеса — это ещё один мир. Такой же, как и любой другой, только населённый исключительно богами, рождёнными или вознёсшимися. Правда рождённых богов, про которых рассказывали самые невероятные истории, за всё обучение Альфэй не видела ни разу.
— Ну что? — резко спросила Альфэй, не выдержав того, что старший ученик Е то смотрит на неё, то быстро отводит взгляд.
— Ты сегодня просто очаровательна. Не могу отвести от тебя взгляда.
— А?.. Так не отводи. — Не очень поняла эти метания Альфэй, а выражение лица старшего ученика Е на мгновение застыло словно нечитаемая маска.
— Ты уже определился с тем, каким хочешь видеть свой первый мир?
— Не думал ещё над этим. Переживаю, что мне не хватит энергии, — замялся он.
— Это проблема, — согласилась Альфэй. — Я подсчитала свои расходы маны: на один мир должно хватить, но в случае непредвиденной ситуации без накопителя сама не справлюсь.
— Думаю, у тебя всё получится, — мягко улыбнулся старший ученик Е, вдруг опережая её на несколько шагов и заступая дорогу. — Ведь ты смелая, решительная и очень способная. Я восхищаюсь твоей выдержкой.
— Правда? — От неожиданности Альфэй остановилась.
— Ты поразительна, — воодушевлённо подтвердил свои слова он. — Мне очень жаль, что теперь мы будем видеться реже, ведь я… Ты мне нравишься! Потому что отличаешься от других богинь. Потому что ты… это ты.
— Я не знаю, что сказать, — призналась Альфэй, ощущая, как от приятных слов внутри разлилось тепло, а сердце забилось быстрее.
Родной мир Альфэй отличался двуличием: весьма свободные нравы, особенно среди мужчин, и официальная жёсткая цензура. Молодые люди редко хранили невинность до свадьбы, хотя обзавестись семьёй всё же желательно было до двадцати пяти лет.
Альфэй предпочла остаться свободной, независимой женщиной.
Родители с каждым годом пилили всё настойчивее и даже после двадцати пяти не оставили попыток свести её с каким-нибудь холостым сыном друзей семьи. Они ожидали от неё удачного замужества и внуков. Ставили в пример семейного старшего брата и «более удачливых» подруг, выскочивших замуж сразу после школы и перманентно беременных.
Альфэй же хотела доказать, что чего-то стоит сама по себе, без мужа и детей. Считала, что уж сходить замуж всегда успеет.
На Небесах нравы оказались ещё более свободными, если не сказать распущенными, и без цензуры. Боги и богини редко клялись в верности, за каждым тянулся шлейф больших и малых любовных побед. А прошедшие тридцать лет обучения не оставили ни одной «непопорченной» по несколько раз богини.
У Альфэй ещё до вознесения дважды случались короткие, но бурные романы, правда, даже тогда от мужчин она не слышала столь приятных слов и признаний. После вознесения личная жизнь отошла далеко на задний план: она слишком сосредоточилась на учёбе. Да и с учётом предстоящей стажировки когда ещё выпадет возможность?..
Захотелось вспомнить, каково это — быть желанной женщиной.
— Заглянешь в мой павильон на чай? — решительно предложила она старшему ученику Е.
Альфэй не знала, что может стать богиней. Её случай, по словам наставника Ли, был действительно уникальным, ведь из техногенных миров если и возносились, то очень редко. Поэтому за свой шанс стать самой настоящей богиней она держалась крепко.
Все эти годы Альфэй посвятила обучению. Она очень хотела доказать, что её вознесение — не случайность и не ошибка, а закономерность. Потому что она упорная и трудолюбивая, аккуратная и внимательная. Впрочем, она сама не верила в это до конца.
В своей человеческой жизни она работала на благо общества: была чиновником Комитета по управлению городским хозяйством, а по факту попросту девочкой на побегушках. Начальник не стремился выше и ей не позволял вырасти по карьерной лестнице.
На работе Альфэй пахала одна за весь отдел, и поэтому ей не горели желанием давать отпуск, не позволяли уезжать на учёбу или по обмену опытом, посещать выездные совещания. Буквально заперли в четырёх стенах среди шкафов, забитых папками с документами. Зато когда поднимали зарплату или давали премию, то тут она оказывалась на последнем месте. Всем было нужнее: молодым специалистам, старшим коллегам, юбилярам, декретным, коллегам-мужчинам, которым нужно кормить семьи. Всем тем, кому необходима была её помощь, чтобы выполнять свои трудовые обязанности.
Начиная с тридцати, её преследовали проблемы со здоровьем: недосып и бессонница, депрессия, выгорание, простуды, ноющий желудок и боли в спине из-за долгих часов просиживания за сметами и жалобами. А ещё отчаяние из-за беспросветного и бесперспективного будущего: ощущение тщетности всех усилий, потеря смысла жизни.
Заметили Альфэй в тридцать шесть лет на совещании, на котором она замещала начальника, и предложили повышение. В эйфории от того, что её старания, наконец, были оценены, она вознеслась на Небеса.
Однако стоило эйфории немного улечься, и оказалось, что на Небесах — вся та же самая «канцелярия», что и в её родном мире. Только ставки в борьбе за место под солнцем тут выше.
Боги и богини не гнушались использовать своё тело, чтобы получить привилегию, выгодное назначение или более лёгкое экзаменационное задание. Стоило заметить, что о старшем ученике Е ничего подобного не говорили, но в романах с наставницами он отметился, и поэтому Альфэй до настоящего момента считала, что это неспроста, и мужчина не гнушался любых методов.
Но, может, она просто была предвзята к своему главному сопернику?
Всё же то, что сама она считала умышленными подколками и унижением её достоинства, остальные соученики и начинающие боги рассматривали как неудачные попытки пошутить или неловкость в общении. Возможно, она действительно чересчур чувствительна и подозревает всех и каждого в нехороших намерениях, как пеняла ей ученица И.
Старший ученик Е на самом деле не был замечен ни в чём плохом. А вот его фанаты вечно раздували из мухи дракона, в чём Альфэй убеждалась не раз.
Собственный любовный опыт Альфэй ещё с родного мира оставался небогатым. Впервые она влюбилась, будучи студенткой, только покинувшей родительский дом. Избранник — сокурсник и богатенький молодой господин — лишь играл на её чувствах, доказывая, какой крутой мачо и что она будет бегать за ним, как собачонка. Попался на том, что снимал её откровенные видео, похваляясь ими перед друзьями. Она не простила, ещё и поколотила прилюдно. Их расставание вышло скандальным и некрасивым.
В следующий раз её очаровал коллега, который, казалось, искренне ей сочувствовал, а позже воспользовался, чтобы получить повышение. Из-за болезненного унижения она ещё десять лет шарахалась от мужчин, как от огня. Боялась влюбиться и довериться, как дурочка. Да и времени на глупости не находилось. А после вознесения появились задачи важнее мужчин.
Альфэй зареклась завязывать серьёзные отношения и тем более любить. Впрочем, ничего против лёгкого романа она не имела. У богов интрижки были в порядке вещей. И, в конце концов, если мужчинам так можно поступать, то почему нельзя ей?
Все эти мысли огненными кометами промчались в её сознании, пока она вела ночного гостя в свой павильон, выставляла угощения на низкий столик в гостиной, грела и разливала чай.
— Я интересовался, свободна ли ты. Ведь за все годы обучения не было никаких слухов о том, что ты с кем-то встречалась, — признался старший ученик Е, разглядывая пиалу с чаем в своих руках.
— Просто спроси, — пожала плечами Альфэй.
— Так, стажёрка А, ты свободна? — Он напряжённо уставился ей в глаза.
— Зови меня Альфэй. И, да, я свободна, — хмыкнула Альфэй, заметив радость, загоревшуюся во взгляде напротив. — А твоё имя?..
Начинающие свой путь боги хранили в секрете свои имена. Потому что были ещё слишком слабы, чтобы справиться с проклятьями, которые можно наслать, зная истинное имя Бога. Только самые сильные боги не боялись открыть миру своё имя. Более слабые довольствовались статусными прозвищами: Восточный Бог, Западный Бог, Бог войны, Богиня плодородия, Богиня красоты. Порой последователи даже не знали о смене Бога, занимавшего пост, например, Бога литературы.
— Ежан, — чуть менее уверенно улыбнулся он, и Альфэй окончательно поверила в искренность мужского интереса к ней.
Боги никогда не врали напрямую. Зато виртуозно недоговаривали. Потому что ложь в словах мог почувствовать даже самый слабый из них.
Ежан не врал ей. Альфэй, больше не сомневаясь, встала с подушки и потянула мужчину за рукав, увлекая за собой.
— Альфэй? — Собственное имя в устах Ежана прозвучало подобно нежной песне иволги.
Развернувшись, Альфэй встретила эти искушающие губы, разрешая себе упасть в надёжные объятья и перестать контролировать происходящее. Она словно отдалась могучему течению, которое подхватило и понесло. Сознание выхватывало из общего мощного потока лишь отдельные яркие картины и ощущений.
Тёмный взгляд, наполненный страстью, оказался ещё прекраснее и пленительней.
Ежан сполна оправдал репутацию дамского угодника, одним поцелуем заставив позабыть обо всём. Альфэй ещё никогда не было так хорошо с мужчиной. От каждого прикосновения по телу прокатывались горячие чувственные волны, а чужие губы разжигали что-то запредельное и давно позабытое. Возможно, всё дело в том, что она стала богиней, или в том, что её партнёр — Бог. Это не имело ровным счётом никакого значения, когда голова блаженно опустела, тело словно потяжелело, откликаясь на каждую ласку, низ живота томительно тянуло, в груди поселилась приятная нега, растекаясь лавой желания.