Загрузившись в катер, мы пошли по реке. Вода в Амударье была мутная, плавал камыш и ветки. Чистый утренний речной воздух пьянил божественными запахами. Дышалось легко, непринужденно, полной грудью.
Причалили к первому острову. Выгрузились и пошли вглубь территории. Тишину нарушали только завораживающий шелест листвы да посвистывание какой-то пичуги. Солнечные лучи пригревали наши лица и играли зайчиками на холодных стволах «калашей».
В центре острова все заросло кустарниками, так что идти стало тяжело, но Степаныч пер через заросли пока не прошли остров из одного конца в другой. На другой стороне река бурлила, была темной и страшной. Чтобы не идти назад пешком, Орлов вызвал катер на противоположную сторону. Запрыгнув в катер, провели совещание. Степаныч сверял нашу карту с картой моряков и внимательно смотрел по сторонам:
– Да, хрен поймешь, где острова, где суша. Все размыло… Взяв в руки бинокль, он долго смотрел по сторонам. Во! Блин на дальнем острове – какие-то постройки, вообще духи обнаглели, на, погляди, – сказал он и отдал бинокль мичману. Мичман посмотрев, подтвердил:
– Да… Какие-то хибары, стоят.
– Это наш остров? Я тут давно не был, смотри внимательно, вода сильно поднялась – сказал Орлов. Мичман долго смотрел на карту, вертел ее в руках, нервно тер ладоши.
– Да, вроде наш, – мичман задумчиво почесал затылок и тяжело вздохнул.
– Давай к нему. Посмотрим, кто в теремочке живет.
Замелькали гребни волн, гонимые ветром. Амударья встречала нас недружелюбно, громко стуча водой в борта катера. Остров был большой. Причалили.
– Мы пошли, а вы обойдите остров по кругу и ждите нас здесь – сказал Степаныч.
Выпрыгивая с катера, я набрал в сапог немного воды и тихо ругнулся. Пошли вглубь острова, через сотню метров подошли к деревянным постройкам, которые Орлов видел в бинокль.
– Сломать – коротко отдал приказ Степанович. Мы как в фильмах про Шаолинь начали ногами и руками ломать хлипкую постройку. Проявив рвение, я загнал себе занозу в правую руку. Идем дальше. Какое было наше удивление, когда через несколько сот метров мы увидели пасущихся двух тощих коров. Животные, медленно жуя жухлую траву, задумчиво посмотрели на нас.
– Как они их на остров перетащили? – задумчиво спросил сам себя Орлов. Такого я еще не видел. Так – так… Дослать патрон в патронник, – скомандовал прапорщик. Идем острожно и медленно. У меня участилось дыхание, сердце застучало быстро как у бегуна. Идем, крутим головами по сторонам. Появилось напряжение и холодок в животе. Неожиданно перед нами в низине начали появляться небольшие дома из камыша и глины, мы присели. Орлов смотрел в бинокль, вокруг домов кипела жизнь, женщины стирали белье, дети играли в какую-то игру, бегая друг за другом.
– Мы в Афгане, – тихо прошептал прапорщик. По – тихоньку назад…
Повернув голову влево, возле дерева я увидел мужчину с винтовкой в руках. Одновременно он увидел нас и что – то громко закричал, выстрелив в воздух. С домов начали выскакивать мужчины, у некоторых из них были автоматы.
– Бегом к реке! – скомандовал Орлов.
Мы понеслись как сайгаки к берегу. Воздух запел, заскрипел, засвистел, пронзенный потоками пуль.
– Шурави! Шурави! – кричали за нами и стреляли вдогонку. Орлов остановился и дал очередь поверх головам преследующих нас. Я с испугу тоже шмальнул в воздух.
– Стрелять над головами! Все к воде! – прокричал Орлов и рванул к берегу. Мы неслись, как гончие псы, перескакивая через кусты и ямы. Но добежав до воды, катера не увидели.
– Рацию мне, занять оборону, укрыться! Без команды не стрелять! Мы на чужой территории. Потом в рацию: Вы где мать его? Гребите к нам, вы нас в Афган закинули, прием?
Преследователи, придавшие нас к реке, острожно выглянули из-за кустов. Орлов с ними поздоровался:
– СалАм алЕйкум!
– Ва алейкум салам!
– ЧетУрасти? БахАйрасти?, – Орлов интересовался делами у афганцев. Те что–то ему отвечали. Прапорщик сказал еще несколько фраз, я разобрал только слово «пограничник». Я лежал за кустом и держал палец на спусковом крючке, по лицу тек пот, заливая глаза. В предверии возможного боя, сердце стучало об ребра, в голове играла какая-то веселая музыка. Страха не было. Однако Орлов договорился разойтись миром. Преследователи, не боясь, встали из-за кустов. Прапорщик скомандовал:
– Оружие на предохранитель! Подошел катер. «Бобры» смотрели на нас испуганно и виновато. Зайдя на катер, Орлов дал леща матросу и накинулся на мичмана:
– Ты куда нас завез выдра пи-пи-пи, нас чуть не постреляли пи-пи-пи!!! Моряки пи-пи-пи. Вам бы конюшню охранять, а не границу!!! Старослужащие успокаивали Орлова:
– Степаныч, ладно, не бушуй. Молодые они и все обошлось. Степаныч постепенно сменил гнев на милость и велел доставить нас к заставе. Выходя с катера, всем назидательно сказал:
– Никому ни слова о произошедшем, а то в отряде нас пи-пи-пи как девок, это вам не шутки через границу бегать. Понятно?! Все хором ответили «да-есть!».
Вечером, когда мы допивали с зам боем вторую бутылку водки, он постоянно шутил:
– Теперь тебя можно к ветерану боевых действий представлять. Статус, понимаешь ли! Мы в третий раз обсуждали детали этого проишествия. Зам бой смеялся, но попросил в отряде никому не говорить об этом случае, да и в училище тоже.
– Контрразведка пронюхает, могут строгач влепить, или вообще звезду снять. Не подставляй вообщем. И я молчал до этого дня.
Глава 7
Был на заставе воин по фамилии Пенин, весь небольшого роста пухленький с женским лицом. Пенин нет-нет да проявляет страх при несении дозорной службы. В наряд с ним пограничники шли неохотно, и зам бой старался поменьше посылать его на границу.
«снова…
– Беспризорник … – безнадежно махнул рукой Гришин. Это слово означало у старшего лейтенанта самую высокую степень халатности, разгильдяйства и вообще недисциплинированности. Займись им, – попросил меня зам бой. Разберись, почему он на границе ведет себя как девочка.
Долго занимался с Пениным, подключил секретаря комсомольской организации заставы, сержанта Тимчеенко. Вместе провели диспут на тему «О воинском долге и храбрости». Говорили об Александре Матросове, о пограничнике-следопыте Карацупе, молодогвардейцах. Пенин подтянулся. Внутреннего распорядка солдат не нарушал, приказания выполнял точно, на занятиях старался вникнуть в смысл того, что говорил командир. Но подавленное состояние на границе не покидало его.
Пенин своей трусостью на границе начал меня медленно раздражать. Я уже не знал, что делать, вызвал его на откровенный разговор. Внимательно изучив личное дело Пенина Алексея Владимировича, в котором было указанно, что родом он из Астраханской области из какого-то богом забытого села.
– Ну, что Пенин, чего боимся при несении службы? Бабу ягу или крокодила Гену?
– Нет… ответил Пенин, уставившись в пол в одну точку.
– Алексей, ну ты же трусишь на границе, есть же этому объяснение. Рассказывай.
– Нечего рассказывать. Не боюсь я … Напрягаюсь сильно… Пенин смотрел на меня, как олень, на которого летит грузовик.
– Ты так напрягаешься, что глаза от страха закатываешь. Нельзя так, ты здоровый мужик с автоматом, рядом товарищи. Чего переживать–то? Я тоже боялся. Особенно в карауле за территорией училища на удалённой пограничной заставе.
Рассказал Пенину историю, когда ночью плавающая и фыркающая выдра в пруду возле учебной пограничной заставы, чуть не свела меня с ума от страха.
– Видишь я думал это водяной или НЛО, а всему есть объснение… Рассказывай, что у тебя за страшилки. Поговорив в таком духе с Пениным минут десять, наконец, расколол его:
– Понимаете, товарищ курсант наш поселок стоит на Волге, мы в детстве бегали часто купаться на речку, а иногда уплывали на лодке на камышовые острова. Часто не спрашивая разрешения. За нас переживали близкие. Вот с того момента бабушка стала пугать меня камышовым котом – байгутом. Она каждый вечер рассказывала мне страшилки про этого кота… Вот и боюсь я камыша. А у нас камыш по всему участку…
Не сдержавшись, я громко засмеялся, чем ввел в ступор Пенина. Поняв свою ошибку, я долго объяснял ему, что коты может и есть в камышах, но это не тигры и людей кушать, как бутерброды они не будут. Опять упомянул наличие автомата на границе, который может убить и слона.
– А если вдруг я увижу кота, можно применить оружие? – тихо спросил Пенин.
– Если будет угроза жизни – применяй, – сдерживая улыбку, сказал я.
После нашего разговора, Пенин начал полноценно ходить в наряды и не показывать чувство страха. Только бойцы заметили, что когда они подходили к камышу Пенин снимал автомат с предохранителя, но это были уже мелочи. Гришин знал о проделанной мною работе и хвалил за работу с Пениным.
В виде поощрения Гришин отпустил меня в город к Ларисе. О Ларисе я зам бою не рассказывал но намекал, что девушка у меня в Термесе есть.
– Быстро ты в песках себе бабу нашел. Я скромно молчал. Завтра машина с бельем прийдет поедешь. Если что скажешь, что в санчасть я тебя отпустил. Болит у тебя что–то. Сердце или жопа придумай сам.
Вся наши отношения с Ларисой выглядели социально не верно, но мы были полны невинными чувствами и желанием. По приезду в город мы пошли в квартиру подруги Ларисы, где я переоделся в гражданку мужа. Одежда была великовата, и я понял, что супруг был полноват. Затянув ремень джинсов, мы счастливые вышли в город. Лариса что могла. рассказывала о Термезе:
– Дата основания Термеза неизвестна. Однако имеется много доказательств того, что эта местность была колыбелью древнейших культур за тысячелетия до н. э. За городом есть культовый центр буддизма, а на берегу реки Амударья, возвышается мемориальный комплекс посвященный «мудрецу из Термеза».
Город совсем не был похож на колыбель культур – ветер гонял по улице обрывки газет и пыль, под деревьями лежали тощие собаки, высунув языки. Они равнодушно наблюдали за прохожими как будто лежали здесь целый век. Но нас интересовала еда и рынок, поэтому мы зашли в ближайшее национальное кафе, больше похожее на придорожную забегаловку. Однако внутри все было чисто и устелено цветными подушками и яркими коврами. Несколько человек пили чай, сидя сложив под себя ноги.