И правда, из окна на втором этаже высунулась мама девочек, тётя Зоя. В халате и косынке, под которой торчали бигуди. Она велела Любочке немедленно вести сестру домой да прихватить с собой игрушки. Девочки взяли кукол с раскладными стульчиками и побрели к крыльцу. Стол и посуду они бросили на произвол судьбы.
Тюха осталась во дворе одна. Вздохнула. Подняла с земли белую ленточку – развязавшийся бант одной из кукол – и прямой крепкий прут. Воткнула прут в землю и подвязала лентой надломленный, но несдавшийся подорожник.
И только поднялась с травы, как над её головой раздался звонкий свист. Свистели с крыши ничейного, заброшенного сарая. Тюха подняла голову.
– Лезь скорей сюда, пока эти девчонки не вернулись, – нетерпеливым шёпотом скомандовал с крыши Том.
Глава 5. Торговцы краденой радостью
Крыши сараев в Тюхином дворе считались запретной зоной. Взрослые не разрешали залезать на них и уж тем более бегать по ним и прятаться под ветками деревьев, нависавшими над плоскими крышами. Взрослых страшило не то, что дети упадут и что-нибудь себе сломают, а то, что кровли могут прохудиться. И Тюха – девочка послушная – всегда лазила не по крышам, а только по деревьям. Но раз сарай ничей и даже дверь в него не запирается, значит, и крыша у него ничья, сказала себе Тюха. Примерилась и без труда забралась со старого ящика на железную бочку для дождевой воды, а с бочки – на дощатую крышу, которую наполовину закрывали ветки ольхи. За ними, скрестив ноги по-турецки, сидели новые Тюхины друзья. Рик весело помахал рукой. Вторая его рука была уложена в лубок и висела на белой перевязи.
– Спасибо! – сказал он. – Ты меня выручила. Хотя перевязку можно было и не делать. Мы, травы, сами себя лечим. Завтра я выпрямлюсь, вот увидишь.
– Вот завтра и сниму повязку, – пообещала Тюх а.
– Прячься! – вдруг шёпотом воскликнул То м.
Тюха нырнула в шатёр из веток – и вовремя. Дверь дома с громким скрипом распахнулась, и на крыльцо вышла сердитая мама сестрёнок. Она оглядела двор; никого не заметив, решительным шагом подошла к брошенным игрушкам, вытряхнула из алюминиевой кастрюльки грибные щи, подхватила складной стол и коробку с посудой, ещё раз огляделась – и наконец вернулась в дом, с трудом справившись с дверью.
Трое ребят помолчали, поудобнее устраиваясь на крыше. Высоко в небе пролетал самолёт. За ним, как пена взбитого молочного коктейля, тянулась белая дорожка. Том растянулся на спине, заложил руки за голову и смотрел в небо прищуренными глазами. На нём были светлосерые шорты и малиновая футболка. Как тётя Зоя умудрилась не увидеть такое яркое пятно – загадка. А Рик, наоборот, оделся незаметно: в защитного цвета штаны и бежевую футболку. Он без труда скрывался за густой ольховой зеленью. Обуты оба были, как и Тюха, в потрёпанные сандалии на босу ногу. Тюха устроилась под ветками и тоже вслушалась в солнечную тишину.
В такой спокойный тёплый день не верилось, будто на свете – особенно в этом дворе – могли твориться страшные дела. Но Тюха всё-таки напомнила ребятам про вечерний разговор:
– Вы обещали рассказать про них.
Том перевернулся на живот и подпёр голову руками. Глаза его вдруг вспыхнули тёмными искрами – то ли азартом, то ли гневом. Рик вопросительно взглянул на Тома.
– Расскажи ты, – кивнул ему Том. – У тебя лучше получится.
Рик сел лицом к друзьям, спиной к двору, задумался и вдруг спросил у Тюхи:
– Ты слышала когда-нибудь, чтоб в вашем городе прямо на улицах средь бела дня люди танцевали?
Тюха покачала головой.
– А видела, как запускают бумажных змеев? Или как художники сидят на тротуарах и рисуют прохожих? Ну или хоть старьёвщика с игрушками?
– Мама рассказывала про старьёвщика. Но я сама его не видела. Он к нам больше не заезжает.
– В том-то и дело, – вздохнул Рик. – Из города украли множество вещей, которые приносят радость.
– Украли? – удивилась Тюха. – Но как можно украсть художников? Или старьёвщика – его что, прямо с лошадью украли?
– Ну да, – подтвердил Том. – Точней сказать, продали.
– Но ведь они… ничьи? – совсем растерялась Тюха. – Их нельзя продать!
– Ещё как можно, – грустно ответил Рик. – Вместе с радостью. Они – их ещё называют скрупами – находят людей, которые готовы продать даже что-то такое, что как будто и не продаётся. И эти люди делают так, чтобы проданное «что-то» из города исчезло. Указы издают, законы, правила… А скрупы, пока это «что-то» ещё здесь, ловят и упаковывают заключённую в этом мгновенье радость. Потом вывозят в другой мир и продают.
– А то откуда бы разные мелкие начальники добывали себе столько разного добра? – проворчал Том. – Только начнут распоряжаться – и уже разъезжают на новых машинах.
Тюха сразу подумала про жильцов из флигеля: Ираиду Юрьевну и её сыновей, Жорика и Генку Кукушкиных. Во дворе их все недолюбливали. Жорик с Генкой в детстве мучили кошек и (как считал дядя Лёша) крали породистых голубей. Теперь братья выросли и вроде бы работали на соседней фабрике. Поступать в институт им было лень, а в армию их не взяли, потому что Ираида Юрьевна добыла справки, будто они больны неизлечимыми болезнями. Работали Жорик и Генка тоже довольно странно – то есть на удивление мало. Всё больше где-то гуляли или отсиживались дома. За это тётя Катя их честила дармоедами.
А Ираида Юрьевна без конца делала всем замечания. Она всегда ходила на высоких каблуках и в парикмахерской причёске. Должности её Тюха не знала, но слышала от тёти Кати, что на зарплату инспектрисы шикарную заграничную мебель купить нельзя. Не говоря уже про новую машину, которая недавно завелась у них в сарае, и пару мотоциклов.
– Вы думаете, Ираида Юрьевна тоже что-то продаёт этим… скрупам? – спросила Тюха.
– Хуже, – мрачно ответил Том. – Похоже, ваши Кукушкины помогают вывозить украденное. Пока оно ещё хранится здесь, есть надежда вернуть пропавшую радость. А вывезут – пиши пропало.
Глава 6. Опасная разведка
Рик замер и резко обернулся. Том сразу же умолк, а Тюха сжалась в комок за самой густой веткой. Во дворе появились Генка с Жориком. Они шли медленно, вразвалочку, на ходу грызли семечки, плевали шелухой направо и налево и тихо переругивались – то ли друг с другом, то ли с кем-то третьим, кого Тюха не видела.
– Сегодня не получится, – донёсся недовольный голос Генки. – Маман сегодня собралась ехать по магазинам. Надо её везти, а то житья не даст.
– Сказано – не получится, – словно бы огрызнулся тот же голос. – Завтра поедем. Или послезавтра.
Странная пауза – и снова сердитый Генкин голос:
– Да кому надо шарить в нашем гараже? Никто туда не сунется. Все знают: если кого застанем – костей не соберёт. А ты давай гуляй отсюда. Зажаришься на солнце.
Генка и Жорик в самом деле славились грубостью и большими кулаками. Соваться в их гараж никто не рискова л. Братья прошли мимо ничейного сарая, и вскоре за ними хлопнула дверь флигеля.
Рик перевёл дух и посмотрел на Тюху каким-то странным взглядом: то ли виноватым, то ли просительным.
– Мы так и думали, что они прячут добычу в гараже, а потом вывозят через фабрику, – пояснил он. – Но мы не можем даже заглянуть в этот гараж. Они все подступы к нему наглухо залили бетоном. Может быть, ты попробуешь?
Тюха почувствовала в своих пятках холод. Похоже, что от страха туда спряталась душа.
– А как выглядит то, что они прячут? – спросила Тюха. Голос её даже слегка охрип.
– Когда радость сворачивают, она становится словно комок такой серебристой штуки, в которую заворачивают шоколадки.
– Фольги, – подсказала Тюха.
– Ну да. Вы ещё её золотцем зовёте и прячете в своих «секретиках». Я даже думал, что вы так храните какие-нибудь небольшие радости, – продолжал Рик. – Но, если им нужна машина, значит, там должны быть коробки или ящики таких серебряных комочков.
– Не надо, – неожиданно вмешался Том. – А вдруг её заметят?
– Но Тюха – девочка! Неужели они на неё нападут?
Том возмущённо фыркнул:
– Скрупам всё равно: девочка, мальчик, зверь или трава!
– Но скруп вроде ушёл, – ответил Рик не совсем уверенно. – Солнце чересчур яркое…
– А что ты сделаешь с этими типами, если им тоже всё равно?
– Я – ничего, – признался Рик. – А ты…
– А я не баобаб – с такими лбами драться, – хмуро отрезал Том.
Тюха тем временем собрала всю свою храбрость и сказала:
– Давайте я попробую. А если меня увидят, скажу им, что играю в прятки.
– Сама с собой? – усмехнулся Том. – Ну ладно. Я постараюсь, если что, тебя прикрыть.
Тюха спустилась с крыши. Быстрыми перебежками приблизилась к сараю и встала за большой рябиной – ближайшим к входу в гараж деревом.
Сначала ничего не происходило, и Тюхе оставалось только следить за гусеницей, которая ползла вверх по острой травинке под её ногами. Потом послышались шаги и свист. К сараю приближался Жорик – старший из братьев. Он был крупней, но бестолковей Генки; возить по магазинам Ираиду Юрьевну доставалось обычно ему.
Сквозь кусты Тюха видела, как Жорик открыл гараж, вошёл в него, выехал на машине во двор и стал ждать свою «маман». Дверь гаража он оставил открытой, но как Тюха ни вытягивала шею, ей ничего не было видно в тёмном нутре сарая. Тюха чуть было не сунулась в гараж ползком, но тут Жорику надоело ждать. Он вылез из машины, прошёлся вдоль сараев, пробормотал: «Вечно она копается» – и ушёл в сторону флигеля.
Тюха одним прыжком выскочила из засады и нырнула в гараж. Сначала она ничего не видела. Потом глаза привыкли к полутьме, и Тюха разглядела, чем он забит. Там были вёдра, санки, банки и бутылки, два мотоцикла и велосипед в придачу.
Вдоль одной из стен тянулись полки. Ближе ко входу на них хранились какие-то запчасти, а в глубине лежали ящики. Наглухо заколоченные, новенькие, все в ярких наклейках – как ящики с апельсинами. Только наклейки оказались незнакомые, с занятными картинками: башнями, флагами и кораблями. Но Тюха не успела их толком рассмотреть. Снаружи застучали по бетону каблуки и раздался голос Ираиды Юрьевны: