— Так что сядь. Пусть расскажет. Надо же когда-то увидеть все как есть.
Заправщик не сел. Но замолчал.
— Я могу начать, господа рыцари? Ну так вот, И́ван, этот второй доблестный характер, позднее раскумекал, что вы слишком уж спелись, и решил было шугануть вас, но я его отговорила. Растолковала, что не обладает он такими мужскими достоинствами, чтобы Ибойя его время от времени не обманывала… и коль этого не миновать, так лучше уж, чтобы все оставалось в семье… И что мир всегда милее ссоры, потому как он, И́ван, до тех пор только будет тут, около меня, большую деньгу загребать, пока все будет тихо да мирно. Деньги и подействовали. Этим всегда можно воздействовать на твоего дорогого братца, чтоб ты знал. Словом, я его успокоила, объяснила, что это пройдет, ты-то ведь для меня открытая книга. К Ибике я тебя не ревновала, думала: это все же лучше, чем Андреа. Ибике глупая курица, к тому же другой-то конец шнурка у меня в руке… чем бы, думаю, дитя ни тешилось… Просчиталась. Тебя не приняла в расчет… Но ведь с этаким бредом — развод и так далее — ты не возникал еще ни разу! Правда, до сих пор ты никогда еще не обнаруживал, что не можешь работать… Причину, разумеется, ты и на этот раз ищешь не в себе. Что, очень перепугался? Да, это, должно быть, ужас как страшно обнаружить такому вот ученому кандидатику. Я тебя понимаю… Ну, и милые игры нашей Ибике ты принял всерьез и ухватился за нее. В конце концов, тому, кто желает ходить на своих ногах, непременно ведь нужно за кого-нибудь уцепиться, верно? Все же приятнее вырваться из одной стеклянной клетки так, чтобы тотчас же аккуратненько перебраться в другую… или я не то говорю? — Она вдруг отбросила насмешливый тон, голос ее посуровел: — Но мы еще до того не дошли, чтобы вы смели мне прямо на голову…
Некоторое время все трое молчали.
— Вот как обстоят дела, дорогой Шандор.
Шандор не отозвался.
— Ну, как это тебе нравится?
Он по-прежнему сидел безгласный.
— Так что же ты об этом думаешь?
— Это неправда, — выговорил он наконец тихо, ошеломленно. — Ты не можешь быть таким чудовищем. Ты это сейчас только выдумала…
— Ладно. Спроси Ибойю. Позвони ей. Ну! Позвони — или не смеешь? Тогда я сама. — Она пододвинула к себе телефон.
— Нет! Не впутывай Ибике в это свинство!
— Невозможно, — сказала Жужа. — Она уже впуталась. — И, поднимая трубку, она стала набирать номер.
— Прекрати — или я разобью аппарат, — вскрикнул ее муж.
И́ван встал, схватил пустую бутылку.
— А я разобью эту бутылку о твою морду! Ты только что хотел узнать правду. Теперь дослушай до конца.
Жужа набирала номер. В тишине обоим мужчинам было слышно, как на другом конце провода раздаются долгие гудки. Жужа засмеялась.
— Спит, святая душа, мирно спит! Покуда этот осел здесь бьется, себя выворачивает наизнанку, она преспокойно спит сном праведницы!
Телефон на другом конце провода продолжал звонить. Наконец — щелчок, сонный, раздраженный голос:
— Алло!
— Привет, говорит Жужа! — прощебетала Жужа самым очаровательным голоском. — Не сердись, дорогая, что разбудила, тебе, верно, снились приятные сны.
— Жужа, это ты?
— Я. И Шандор здесь. Мы разговаривали.
На другом конце провода на мгновение все замерло.
— Как? Шандор? Где? Не понимаю…
— Я говорю: здесь Шандор, и он изложил ваши проблемы, — безмятежно разъяснила Жужа.
— Какие наши проблемы?
— Ну, что вы хотите пожениться.
Тишина. Затем испуганный, ставший вдруг тоненьким голосок:
— Не понимаю…
— Сейчас объясню, — с милой готовностью сказала Жужа.
Однако свояченица ее перебила:
— Шандор там?
— Здесь.
— Дай, будь добра, Шандора.
— Сперва довольствуйся мною, — с волшебной мягкостью предложила Жужа. Ей удалось вывести свояченицу из себя. Ибойя перешла на крик:
— Я ничего не понимаю! Что за глупые шутки в два часа ночи? Прошу тебя, передай трубку Шандору!
— Дай! — потянулся за трубкой Шандор.
— Ступай прочь!
— Дай мне, я хочу с ней поговорить!
— Пошел к черту, слышишь?! — рявкнул на него и заправщик.
— Слушай! — продолжала Жужа как ни в чем не бывало. — Я рассказала Шандору, что твои действия в новогоднюю ночь имели единственную цель — добиться для И́вана места. Он был рад. — Ибике не отозвалась. — Ты меня слышишь?
— Это наше дело! Как бы все ни началось, теперь речь идет о другом, — прохрипел Шандор.
— И еще я рассказала ему, что мы с И́ваном знали каждый ваш шаг, но не хотели скандала. — Тишина: — Ты меня слышишь?
— Слышу. Неправда.
— Спроси И́вана. Однако теперь затеваете скандал вы, — приветливо продолжала Жужа. — Теперь я вам говорю: отваливайте друг от друга, поняла?
— Что ты о себе воображаешь, да кто ты такая? — завизжала жена заправщика. — Ты будешь кроить по-своему наши чувства?!
— Да, я, — просто подтвердила Жужа. — Шандор, разумеется, может уйти, если хочет. Но твою физиономию, милочка, я оболью купоросом. И это не пустые слова, я это сделаю. Ты, кажется, меня знаешь. Во-вторых, и у И́вана найдется несколько слов по этому случаю.
— Дай мне! — пропыхтел заправщик.
— Погоди, сейчас дам. В-третьих, еще несколько дополнений: твой Шандорка, который так прекрасно умеет говорить и так вдохновенно строит планы на будущее, зарабатывает две тысячи восемьсот. Я Шандора выгоню, квартира ведь записана на меня. И́ван выставит тебя. Машина останется вам.
— Меня это не интересует, — прервала ее Ибойя.
— Знаю, — проворковала Жужа. — Я просто так говорю. Чтобы вам ясно было, чего держаться…
Шандор опять протянул руку к трубке.
— Дай же!
— Еще чего!
Тогда он перегнулся через стол и крикнул в трубку, чтобы Ибойя услышала его:
— Мы уедем в провинцию!
Неожиданно Жужа с полным равнодушием протянула ему трубку.
— Ну поговори, если уж так не терпится.
— Мы уедем в провинцию, — взволнованно прокричал Шандор, — я получу там работу, и квартиру получим, не бойся, Ибике, ничего не бойся!
Жена заправщика на другом конце провода прорыдала в трубку:
— Дурак, что ты наделал! Ты все испортил!
— Ну-ну, мы потом поговорим с тобой! — испугался Шандор.
Уши его опять запылали. Он повернулся к жене и брату спиной, ладонью прикрыл трубку, чтобы им не было слышно. Но к ним отчетливо доносилось каждое слово. И его, и Ибойи.
— Я им все рассказал, И́вану тоже, не бойся! И теперь мы должны все это довести до конца, тогда все уладится. Ибике, ты слышишь меня? — Аппарат молчал. — Ибике! Что с тобой? — Полная тишина. — Ибике! О господи… — Шандор обернулся. — Ей дурно!
— Дурак, — сказала Жужа. — Дай сюда!.. Ибике, не клади трубку! — крикнула она. — Лучше нам уладить это по телефону.
— Послушай, Жужа, это какое-то безумие, — тотчас раздался голос Ибойи, — я не знаю, что сказал вам Шандор, но я… я… — Остальное утонуло в рыданиях.
— Не реви! — прикрикнула на нее Жужа. — Ни слова не понимаю. Повтори спокойно.
Но Ибойя рыдала в три ручья.
— Я не так хотела… я не так хотела, — твердила она сквозь всхлипы, все более невнятно.
Жужа отвела трубку от уха, чтобы и мужу ее было хорошо слышно.
— Слышишь?
— Слышу.
— Передать тебе трубку?
— Спасибо. Мне нечего сказать.
— А вот мне есть что сказать, — ни с того ни с сего заорал вдруг И́ван. — Дай-ка сюда!
— Ты-то помалкивай! — отрезала Жужа.
— Дай, говорю! — Заправщик вырвал у Жужи трубку и заорал: — Ну, готовься, шлюха, утром я расквашу тебе морду!
— Ты?! Ах ты палач, ах ты падаль! — истерически завизжала Ибойя. — Ты меня продал не моргнув глазом, а я, дура… я, несчастная, сама пошла в эту западню…
— До смерти изобью тебя, убью, так и знай!
— Дай сюда трубку, — спокойно приказала Жужа.
Но И́ван вне себя продолжал орать:
— Все кишки из тебя выпущу!
Внезапно он словно иссяк и с отвращением толкнул свояченице трубку:
— Возьми!
— Не изобьет тебя И́ван и не убьет, — сказала Жужа в трубку тихо и бесстрастно. — Я его отговорю. Но с Шандором ты больше не встретишься. Поняла?
— Но Жужа, я же не могу… — всхлипывая, начала Ибойя, однако Жужа не позволила ей договорить.
— Твои резоны мне без надобности. От Шандора ты отвалишь. Точка. Спи спокойно. — Она положила трубку.
Шандор встал. Негромко, с горечью засмеялся. И продолжал смеяться, все громче и громче. Дурацкий, истерический приступ смеха. Он с трудом преодолел его.
— Она мне сказала: давай убежим. И что боится. И́вана боится.
Жужа кивнула.
— Неудивительно. И́ван — жестокое животное… с теми, кто послабее.
— Я обещал ей, что переговорю с вами. Все объясню. Тогда она успокоилась… — Он снял очки, зажмурился. Вид у него был усталый. — Выпьем, — сказал он с закрытыми глазами. — Выпьем. Жу, ты была права, ты во всем была права, выпьем! Я схожу за бутылкой.
Он надел очки, характерным движением отвел волосы назад, за уши, взял бутылку и встал.
— Вот деньги, — сказала Жужа.
— Спасибо, у меня есть.
Послышался приближающийся шум мотора. К бензоколонке подкатила машина. Водитель вышел, постучал в контору.
— Доброе утро, дамы и господа! Я не помешал?
— Конечно, помешали, но что поделаешь! — засмеялась Жужа. В мгновение ока она преобразилась в хорошенькую, ладную, веселую заправщицу.
— Прошу прощения, — включился в игру водитель, — если так, я поехал!
— Да уж не уезжайте, коль вы здесь, без заправки-то! — подхватила Жужа.
— Что вам угодно? — официально и угрюмо осведомился И́ван.
— Двадцать литров «экстры», десять — «супера».
— Минутку… — И́ван вышел вместе с проезжающим.
— Ну, ступай, — сказала Жужа Шандору. — Тащи выпивку.
— Где ее можно раздобыть в такое время?
— Теперь только в «Клубничке». Иди прямо к портье, скажи, чтобы дал такую же бутылку для заправщиков с бензоколонки. Да чаевые оставь ему!
— Ладно. Привет.
Жужа села за стол, попыталась считать, но тут же и оставила это занятие. И́ван, отпустив бензин, пулей влетел в контору.