Подумайте вот о чем: сумасшедшие люди не знают о том, что они сумасшедшие. Если бы вы изображали сумасшедшего, вы бы, например, выбежали на улицу с криками: «Марсиане летят! Марсиане летят!» Другое дело – спокойно подойти к кому-нибудь, посмотреть прямо в глаза и произнести заговорщицким голосом:
«Знаете, оказывается, марсиане прилетят только завтра в три часа дня, так что, похоже, у нас в запасе больше времени, чем мы предполагали».
Произнести эту реплику нужно серьезно, как будто сообщая: «Очевидно, парковаться на этой улице по вторникам незаконно». Запомните: чокнутые люди не знают о том, что они чокнутые. Как комедийный артист вы пытаетесь изобразить по-своему сумасшедшего человека. И вам невдомек, что с вами не так. Если этого не учесть, то зрители сочтут, что вы сами ответственны за собственное поведение. Или, что еще хуже, не будут смеяться.
Вы бы никогда не услышали от Джорджа Карлина или Льюиса Блэка ничего вроде: «Знаю, что все не так уж плохо, но меня это все равно беспокоит». Кэти Гриффин вряд ли начала бы выступление со слов: «Я знаю, что не должна говорить то-то и то-то о таком-то человеке, и понимаю, что веду себя как стерва, сплетничаю и ехидничаю, но…»
У всех величайших комедийных артистов в истории была своя слепая зона. Я уже упоминал Уильяма Клода Филдса и Джека Бенни. Представьте себе Майка Майерса в фильме «Остин Пауэрс: Шпион, который меня соблазнил». Остин считает себя сексуальным и крутым. Если бы он говорил: «Ладно, я признаю, что не так уж крут и привлекателен», – он уже не был бы таким смешным.
Слепая зона – прием не новый. Еще в 1900 году философ Анри Бергсон писал в своей книге «Смех. Эссе о значении комического» (Le Rire essai sur la signification du comique): «…комичность комедийного персонажа, как правило, пропорциональна его невежеству. Комедийный персонаж не осознает… Он как бы невидим для самого себя и при этом видим всему остальному миру». Идеи Бергсона стали так популярны, что в 1927 ему присудили Нобелевскую премию по литературе за открытия в теории комедии и смеха.
Обратите внимание на цитату из книги Бергсона. Он утверждает, что комедийный персонаж «не осознает» – попросту не видит своих недостатков (изъянов или абсурдностей). Однако, хоть он и «невидим для самого себя», он по-прежнему «видим для остального мира», то есть нам его недостатки предстают во всей полноте, даже если их не замечает сам артист. «Комичность персонажа пропорциональна его невежеству». Чем больше недостаток, тем больше слепая зона и тем смешнее зрителям.
Почти у всех комедийных артистов, будь то негативные жалобщики (Рики Джервейс) или позитивные чокнутые (Стив Мартин), есть одна общая черта. Они не осознают своих недостатков. Они любят и очень уважают себя, и не понимают, почему их не любят и не уважают окружающие.
Даже Сэм Кинисон со всей невинностью не осознавал своей слепой зоны: он кричал обо всем и явно не понимал, что проблемы, о которых он разглагольствует, вовсе не важны.
Билл Бёрр не понимает, что грубит людям, Мишель Вульф не осознает своей жестокости и негатива, а Ричарду Прайору было невдомек, что он сам создавал себе проблемы, а вовсе не был жертвой обстоятельств. Розанна Барр словно не понимала, что она оборванка из трейлера. Вместо этого она настойчиво называла себя «богиней домашнего очага».
Так вот, слепая зона – финальный штрих, благодаря которому ваш недостаток становится не только приемлемым, но и смешным.
Вот, например:
«Знаете, некоторые люди такие нахалы, аж бесит. Одна дама встала прямо за мной и стала орать на меня, указывая мне, что делать. Клянусь, я отогнал машину с ее ноги только ради того, чтобы она заткнулась».
Разберем эту шутку. Что, если бы я рассказал ту же историю по-другому: «На днях я наехал женщине на ногу, потому что она мне не понравилась». Вы, может, и засмеетесь, но, скорее всего, вы подумаете: «Ты что, больной? Это ужасно». События одни и те же, вот только в первом случае я слеп к собственному деструктивному поведению и бессердечию, и это вас смешит – потому что вы понимаете, что я не осознаю собственных недостатков.
Например, комедийная артистка рассказывает:
«Знаете, некоторые парни такие нахальные, что так на тебя и лезут. Вот, например, парень, с которым я сейчас. Я ему говорю: "Я не такая, я хочу, чтобы наш первый поцелуй был особенным", – а он мне: "Но ведь мы женаты и у нас четверо детей"».
Снова перед нами ситуация, когда персонаж как будто не видит в своем поведении ничего странного.
Комедия работает как адвокатская защита, основанная на невменяемости подсудимого. Если вам удастся доказать присяжным, что вы не несете ответственности за свои действия по психиатрическим причинам, вы невиновны. Если же они решат, что вы осознавали, на что идете, и совершили преступление умышленно, то вы окажетесь виновны. То же касается и комедийного персонажа. Если зрители решат, что вы не несете ответственности за свои действия, поскольку не осознаете своих недостатков, им будет смешно. Если нет, вы провалитесь.
Подведем итог темы о слепой зоне: если рассказать зрителям, как вы совершили что-то неправильное, неразумное и абсурдное, осознавая, что это было неправильно, неразумно и абсурдно, им будет не смешно. Слепая зона придает вам невинности и позволяет зрителям наслаждаться рассказом о вашем асоциальном, опасном или безумном поведении, от которого в противном случае у них бы мороз пошел по коже. Помните, зрители платят за то, чтобы прийти посмотреть на комедийного артиста. Они хотят испытать то, чего не могут испытать за пределами клуба. Их и так окружает много людей, которые либо ведут себя разумно, либо ведут себя неразумно и осознают это. А пообщаться с сумасшедшим, пусть это и комедийный персонаж, который не считает, что ведет себя странно или говорит что-то странное, – по-настоящему редкое событие.
Слепая зона придает вам невинности и позволяет зрителям смеяться.
Как и сам недостаток, слепая зона должна быть правдоподобна. Если вы выглядите как человек, который хорошо разбирается в технологиях, вам не удастся притвориться, что вы случайно скачали вирус кому-нибудь на компьютер. Зато если вы похожи на того, кто в компьютерах ничего не смыслит, то вы вполне могли бы разослать всем друзьям вирус под названием «Я тебя люблю», и это будет смешно.
Старая ирландская поговорка гласит: «Бог хранит пьяниц и маленьких детей». Другими словами, когда кто-то совершает что-нибудь неконтролируемое, нам нравится за ним наблюдать. Нас позабавит пьяный друг, танцующий на вечеринке и совершенно убежденный в том, что он великолепно танцует. Нас позабавит маленький ребенок, который поет фальшиво и даже не представляет, как ужасно это звучит.
Как же вам создать своему комедийному персонажу слепую зону?
Вкратце, так как персонаж не понимает, что делает что-то не так, вам придется либо защищаться, либо хвастаться. Например:
«Я потихоньку наверстываю то, что упустил за последнее время. Убрался дома на прошлой неделе, заплатил налоги за прошедший год, а на следующей неделе планирую приучиться к горшку».
Подумайте об этих словах. Было бы нам так же смешно, если бы я сказал, например: «Знаю, что это ужасно, ведь мне уже 43 года, а я все еще не приучен к горшку»? Конечно, нет, и уж точно вам не захочется смеяться в голос, хоть речь и идет об одной и той же ситуации.
Слепая зона как раз и делает абсурдность или нелепицу смешной, а не трагичной. Благодаря ей мы считываем, что персонаж не понимает этой абсурдности. И потому можем смеяться.
Когда вы создаете комедийного персонажа, помните о том, что зрители все равно подспудно понимают, что в жизни вы вряд ли столь же чокнутый человек, как ваш сценический персонаж. И это нормально. Они вам подыграют. И это часть комедии. Конечно, комедийного персонажа нужно сыграть убедительно, но к этому мы вернемся в следующих главах, когда поговорим о третьей и четвертой составляющих персонажа (настрое и цели).
Пока ограничимся простой формулой из двух шагов.
Шаг 1: Придумайте себе правдоподобный недостаток или абсурдность, а затем преувеличивайте его до тех пор, пока не станет по-настоящему смешно.
Шаг 2: Обозначьте слепую зону, защищаясь или хвастаясь.
Во втором упражнении в предыдущей главе вы перечислили свои недостатки (маленькие брови) и придумали, как их преувеличить (превратили их в большие брови). Теперь, как только вы преувеличили свою склонность к прокрастинации до той степени, что вы, например, до сих пор не приучены к горшку, вам нужно придумать, как донести это до зрителей так, чтобы они увидели вашу слепую зону.
Попробуем проделать это упражнение с самого начала. Сначала я выберу недостаток, а затем обозначу слепую зону.
Допустим, один из ваших недостатков заключается в том, что вы настолько любите соперничать с другими, что готовы на все ради победы. Подобное поведение не так уж абсурдно, если вы, скажем, играете в теннис. Здесь ваша любовь к соревнованиям лишь пойдет вам на пользу, и вы будете тренироваться усерднее. Нам же нужно довести ситуацию до абсурда – нарисовать большую бровь.
До абсурда легче дойти, если задавать вопросы кто, что, где, когда и как. Например, вполне разумно соревноваться в игре с ровесниками, но что, если, отвечая на вопрос кто, вы станете соперничать с ребенком – ведь вы готовы на все ради победы? Это и есть абсурдная ситуация. У нас есть взрослый, который соревнуется с маленькими детьми.
А теперь обозначим слепую зону, либо хвастаясь, либо защищаясь. Давайте попробуем похвастаться – обычно это получается лучше. Пусть ваш персонаж, который играет в теннис с маленькими детьми и выигрывает, расскажет о том, как стал трехкратным чемпионом в прошлом сезоне, и будет хвастаться перед зрителями так, словно по-настоящему гордится этим достижением. Затем добавит: