всю посуду перемою —
ничего не оставляй!
Когда мамочка придёт,
меня чистеньким найдёт,
поцелует и обнимет,
и осколки соберёт.
На засолку огурцов
бросим матерей, отцов!
Огурцы хрустящие,
солёные, бодрящие.
Только вот беда какая:
огурцам не видно края.
Позовём богатыря:
«Богатырь!» Да это я!
Сяду попой в огурцы
и соли, соли, соли!
А ну попробуй, мать, рассол.
Хорошо иль как пошёл?
Быть старшим братом просто:
пелёнки менять и простынь,
купать, кормить и гулять,
слушать ночные вопли.
Быть старшим братом непросто:
к матери ревновать, капризничать,
изображать младенца.
«Она никуда не денется! —
говорит отец. —
Ты, сын, почти молодец,
иди покачай кроватку,
пусть спится сестрёнке сладко.»
А знаете, семья у нас какая дружная!
Это потому, что я у них — нужная,
нужная и самая главная,
я в свой семейке — заглавная!
Мама меня всегда спрашивает:
— Хорошо ли я, дочь, накрашена?
И папа со мной советуется:
— Ну как тебе, ребёнок, атлетика?
Я люблю своих родителей нежно
и в школе учусь прилежно,
а если двойка бывает,
то её из дневника вырывает
девчонка чужая нескромно,
плохая она… Не помню.
А мне потом достаётся.
Пусть лучше дневник не рвётся
никогда-никогдашеньки!
Пойду покушаю кашеньки,
она у меня с клубничкой,
и зачем кладут её на личико?
Однажды я свёклу положила,
так целый день красной ходила!
Ну вот, о своей семье вам рассказываю:
я дома всегда приказываю,
прикажу в зоопарк. Идём.
В цирк прикажу. Бегом!
Было дело, мать на кладбище приказала,
так сама же над могилой и рыдала.
Видите, как дочь полезно слушать.
Глядишь, и жить будете лучше!
Зачем мужикам топоры?
Чтоб вырубать дворы,
будки, сараи, избища.
Беру топор за топорище
и иду колоть дрова.
Не пугайся меня,
старый дед горбатый,
я несу до хаты
не топор огромный, злющий,
а дровишек колючих!
Спи спокойно, бабка,
не топор страшен, а тяпка.
Пошла Маша на рыбалку,
и рыбы ей было не жалко,
живодёркой росла у нас Маша.
По головке гладили: «Наша!»
А Маша ни о чём не жалела.
На стульчик маленький села,
закинула удочку, снасти,
уселась, ждёт карпов мордастых.
А карпы нейдут чего-то:
червь нежирный или в болото
Маша удило закинула.
Как бы то ни было,
но поплавок вдруг двинуло!
Тянет она, а вытащить не может.
«Дед родимый поможет!» —
хотела покликать деда, да передумала.
И нехорошо так подумала:
«Нет, утопит меня он в трясине,
чтобы есть не просила!»
— Я сама! — крикнула Маша.
Пусть там хоть акула, но наша!
И потянула резко
натянутую леску.
Мама с папой прибежали,
леща большущего достали,
поцеловали Машу:
«Живая и нет её краше!»
Рыбной ловли нет без истории.
А если клёва нет, то тем более,
рассказы ещё чуднее:
рыба-меч, рыба-молот. «Полнее
мы не видели щуки,
распороли живот, там крюки,
крюки, жуки и рыбные снасти.
Вот такие напасти
в нашей реке-океане!»
— А остров ваш звать Буяном?
«Нет, остров наш самый обычный,
Евразией его кличут.»
Если ты крутой мужик,
то к работушке привык.
Коли ты мужичок,
то бери в кулачок
шланг резиновый и лей!
«Да хоть все вокруг залей!» —
умиляется родня
на меня, богатыря.
Умиляться будут больше,
если я устрою дождик
на родителей и прохожих.
На кого они будут похожи?
На мокрых куриц, наверное.
— Мам, готово там первое?
«Готово, ешь иди скорей
и суп куриный не залей!»
Суп куриный прощается,
с аппетитом в рот заливается,
в рот настоящего мужичищи!
Щас поем и косищу почищу.
Если в лес по грибы,
надо собираться:
сапоги, корзинки,
тепло одеваться.
От клещей платочки,
от жучков носочки,
кофточки от пауков
и усталость от грибов.
Ну что, Маруся с Машей,
где грибочки ваши?
Не весь лес ещё прошли.
Ножки дальше не пошли?
Или хочется играться —
на полянке кувыркаться!
Рано утром поутру
я по травушке пройду,
посмотрю на кошку,
гляну на дорожку
и побегу по грядкам.
Как же сладко пахнут
красные тюльпаны!
Нарву-ка их для мамы.
Дети шалят
Успокой меня, родная, успокой.
Почему-то мне не нужен твой покой.
Нужна молодость твоя, весёлый смех.
И блиночки чтоб ты ела лучше всех!
Кушай, доченька родная, подрастай.
Кушай с мёдом, молочком всё запивай.
И ни с кем не вздумай поделиться:
дед дурной, он может подавиться;
бабка старая, жевать уже не может;
а отцу и таз блинов уж не поможет;
кошка сытая, собака тоже ела;
а вот мамочка покушать не успела.
Сядем мы с тобой да наедимся,
и пускай за окнами полынь вся
зашуршит от зависти, заплачет.
Для нас и это ничего не значит.
Мы спокойненько заснём после обеда,
и глаза закроем на дурь деда,
и на бабку даже ни глазочком,
на отца, на пса, на кошку.
Засыпает мать твоя, не бегай.
— Спи, мамуля, тёплой-тёплой негой.
Только в детстве было чудо —
мыльный, маленький пузырь:
— Ты такой смешной откуда?
«Я от солнышка, держи!»
Я держу, ему смешно.
Лопается. Смерть его
почему-то так печальна.
Начинаю дуть сначала.
Мыльный, маленький пузырь,
ты не лопайся, держись!
Сядет круглый на листок,
рассмотрю его… Не то!
Ты не солнышка дружок,
а от радуги кусок!
Он хохочет и взрывается.
Солнце с неба улыбается:
«Сама не лопни от гордыни,
стихов как понапишешь, Инна!»
Ах ты, Инна, Инна, Инна,
донька свиристелка,
у тебя под носом
маленька капелка.
А кого ты любишь, Инна?
«Папу, маму, лето, зиму.
А ещё люблю блины,
кошку Маньку. Комары
надоели шибко мне!
У нас колодец есть, на дне
тина, глина, грязь.
Мне говорят: туда не лазь!
Я и не полезла,
там неинтересно.
Мне интересен огород,
там кузнечище живёт
зелёный и огромный,
к летячке неподъёмный,
только прыг да скок.
А однажды на порог
принесла кошка его,
кузнечищу одного
и знаете, сожрала!
Чего ей не хватало?
Молоко есть, мясо, суп.
Жри и ешь, свой нос не суй
в наш семейный огород!
Не семья же кошка. Вот.»
Ах ты, Инна, Инна, Инна,
мелка свиристелка,
у тебя на личике
маленька сопелка!
Ты поешь, попей, поспи.
И иди, иди, иди
в свой любимый огород,
там царь Горох в кустах живёт,
съешь его противного,
очень агрессивного!
А как вырастешь большая,
то, наверное, поймешь:
каждый жрёт то, что живёт.
Вот.
Дочечка, дочечка, дочечка,
ты то ли звезда, то ли точечка
на мамином небосклоне!
И папа в тебя влюблённый.
Дочечке, дочечке, дочечке
так поскорее хочется
стать большой и красивой!
Не хочет она быть милой
маленькой, крошечной крохой.
Охай, бабуля, охай.
Твоя маленькая принцесса,
как взрослая, позирует прессе.
Щёлкают объективы.
Ты даже планеты красивей!
Ладушки, ладушки,
сколько нас у бабушки?
Ну-ка, быстро сосчитай,
рот на пса не раскрывай!
Ладушки, ладушки,
сколько нас у бабушки?
Поскорее отвечай,
мать с отцом не считай.
Ладушки, ладушки,
скажи-ка своей матушке:
— Надоело нам так спать,
пора кроватки покупать!
Сердце — это мама,
сердце — это ты,
сердце — это папа
и все твои мечты!
Ты пока не взрослый,
тебе немного лет,
но это очень просто —
любить весь белый свет!
Лучше мамы нет на свете
никакого существа.
Моя мама — тёплый ветер!
Хорошо, что ты пришла,
а то устал я жить один,
когда ушла ты в магазин.
Дед — моряк. А я причём?
Я так очень был притом:
дед любил меня сажать
в таз пластмассовый, пускать
плавать в море кораблём
и смеётся: «Потонём!»
Я терпел это лет десять,
а потом подумал, взвесил:
если дед дурной у нас,
пусть бабулю садит в таз!