– Да, в десять пятнадцать.
По-прежнему стоя на коленях, Пендергаст огляделся. Живая изгородь сильно разрослась, и в четыре часа в безлунную ночь здесь царила тьма. Пешеходные мостки и берег наверняка пустовали. Пендергаст взглянул наверх: ветви пальм и декоративный кустарник закрывали окна ближайших отелей. Учитывая многолюдность острова, преступник выбрал подходящее место для убийства.
– Вы позволите мне поработать немного? – спросил Пендергаст. – Без бахил, без халата.
– Не стоит беспокоиться, мы тут закончили, – ответил криминалист.
Следующие пятнадцать минут Пендергаст тщательно обыскивал участок, иногда доставал лупу, пинцет, фонарик, щелкал камерой телефона. Но, как сказал Кляйнвессель, видеть тут особо было нечего.
Наконец Пендергаст поднялся на ноги:
– Спасибо вам за терпение.
– Не стоит благодарности.
Криминалист взял свой чемоданчик и направился к выходу из лабиринта.
Пендергаст поспешил следом:
– А есть еще что-нибудь примечательное относительно этого убийства?
– Ничего, разве что два кровавых отпечатка обуви, найденные в стороне от места убийства.
– Отпечатки обуви? – Пендергаст вскинул брови. – Это стоило бы взять на заметку.
– Оставлены дешевыми мужскими сандалиями большого размера. Такие продаются во всех магазинах, от них нетрудно избавиться. Ничего более распространенного здесь не найти. По таким сандалиям вряд ли кого найдешь – их носят все, что днем, что ночью.
– Все?
– Все приезжие и примерно половина местных. – Они приближались к месту, где висела полицейская лента. – Это ведь флоридское побережье, верно? Вы же не собираетесь идти загорать в этих? – Он кивнул на туфли «Джон Лобб», в которых был Пендергаст: даже в сумерках кожа сшитой на заказ обуви тускло сияла.
– Я вас понял. – Пендергаст помолчал. – Что днем, что ночью, говорите?
– Именно.
– Так… – Пендергаст остановился на мгновение и уставился вдаль. – Странные у вас тут обычаи, мой друг.
5
На следующее утро белый «ниссан-альтима» подъехал к дому на Тайгертейл-авеню в северо-восточной части Коконат-Гроув. Какое-то время машина стояла с включенным двигателем у тротуара, пока водитель возился со всевозможными кнопками, рычажками и экранами. Наконец двигатель заглох, водительская дверь открылась, и оттуда вышел специальный агент Пендергаст. Он отряхнулся от пыли, бросил на машину мрачный взгляд и двинулся к дому.
Ухоженное белое здание в стиле Испанской миссии, построенное лет пятьдесят назад, стояло в плотном окружении тропических деревьев, которыми был знаменит город. Хотя вокруг раскинулся многолюдный жилой квартал – Пендергаст слышал жужжание газонокосилок, голоса детей, идущих в школу, – этот дом казался спящим. Пендергаст поднялся по ступенькам к двери и нажал кнопку звонка.
Изнутри раздался переливчатый звон, а через десять секунд – звук приближающихся шагов. Дверь открыл пожилой мужчина, почти такой же высокий, как Пендергаст, одетый в свежую рубашку поло и шорты. Жидкие седые волосы были кое-как начесаны на лысую загорелую макушку. Он молча посмотрел на Пендергаста вопрошающим взглядом.
– Доброе утро, – сказал Пендергаст. – Гарольд Бакстер, насколько я понимаю?
– Чем могу помочь?
– Я специальный агент ФБР Пендергаст. – Он показал свой жетон ФБР. – Простите, что нарушаю ваш покой, но не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего времени?
Бакстер моргнул:
– Полиция вчера днем приходила ко мне.
– Не сомневаюсь. Обещаю, что не задержу вас так долго, как они.
– Хорошо. Входите.
Бакстер отошел в сторону, Пендергаст открыл противомоскитную дверь и проскользнул в дом.
Хозяин дома провел его через гостиную и столовую – обе комнаты выглядели безукоризненно и чуть попахивали нафталином – на выстланную плиткой веранду в задней части дома. Вокруг круглого стола со стеклянной столешницей стояли садовые кресла с подушками, и Бакстер показал агенту на один из них. Пендергаст уселся, и тут в раздвижной двери появилась женщина приблизительно того же возраста, что и Бакстер. В одной руке она держала кухонное полотенце.
– Гарольд? – сказала она, хотя взгляд ее не отрывался от Пендергаста. – Еще один?..
Но Пендергаст уже поднялся и сделал несколько шагов к ней:
– Миссис Бакстер? Моя фамилия Пендергаст, я агент ФБР. Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов вам и вашему мужу?
– Мм… нет, пожалуй, не возражаю.
Женщина подошла к одному из кресел, вспомнила о полотенце в руке, аккуратно сложила его, повесила на спинку кресла и села.
Пендергаст заговорил, переводя взгляд с одного на другую:
– Сначала позвольте поблагодарить вас. Я понимаю, как это трудно, и мне меньше всего хотелось бы бередить старые раны. Возможно, для вас легче всего будет рассказать мне, много ли вы знаете о том деле, из-за которого к вам приходила вчера полиция.
Бакстер кинул взгляд на жену:
– Они особо ни о чем не говорили. В основном задавали вопросы. По поводу той… вещи, которую нашли на могиле Элизы.
Пендергаст кивнул, побуждая продолжать.
– И они спрашивали, не знаем ли мы чего-нибудь про ту женщину, что убили вчера. Мисс… Мисс… – Он снова посмотрел на жену.
– Монтера, – подсказала женщина. – Фелиция Монтера.
– Понятно, – сочувственно произнес Пендергаст. – А позвольте спросить, как вы им ответили?
– Мы сказали, что, насколько нам известно, Элиза никогда не встречалась с той несчастной девушкой и даже не слышала о ней. Мы-то определенно о ней ничего не знаем. Я вот о чем: Элиза со многими встречалась, но всегда нам обо всех рассказывала. Каждый вечер за обедом она рассказывала о том, как прошел день.
У пожилой женщины скривился рот, и она машинально потянулась за полотенцем.
– Значит, ваша дочь жила с вами?
Мужчина кивнул:
– Так ей было удобнее. Работала она поблизости, в Корал-Гейблс. Элиза копила на собственный домик, но она была очень разборчива, что и неудивительно, учитывая характер ее работы.
– А что за работа?
– Она была агентом по продаже недвижимости. И очень многообещающим, при ее-то молодости. Из молодых да ранних.
Мать промокнула один глаз полотенцем:
– Полиция вчера задавала нам все эти вопросы.
– Прошу прощения, я постараюсь покороче. Насколько я понимаю, ваша дочь умерла в Катадине, штат Мэн.
Молчание. Потом мистер Бакстер кивнул.
– У нее там жили родственники? Друзья?
– Нет, – ответил отец. – Компания, в которой она работала, – «Солнце и берег» – проводила там конференцию. Но по существу, просто несколько дней отдыха, вознаграждение для агентов с высокими продажами.
– У «Солнца и берега» офисы по всему штату, – добавила жена, снова складывая полотенце.
– А у Элизы в то время был кто-нибудь близкий? Бойфренд, например?
Отец кивнул:
– Мэтт. Хороший парнишка. На подлодке служил… тогда, по крайней мере. На атомной.
– Вы не знаете, они в то время не ссорились по какому-либо поводу?
– Да они всегда были душа в душу. Мэтт, когда не его вахта, всегда с ней встречался. А когда это случилось, он находился в море на двухмесячном дежурстве, середина его срока.
– И вы говорите, работа ее устраивала?
– Эта работа значила для нее все. Ну и мы, конечно. И… и Мэтт.
– Вы бы назвали ее оптимистичным человеком в общем и целом?
– Вот тут вы можете дальше не копать, – сказал мистер Бакстер. – То же и копы спрашивали, так что позвольте сэкономить вам немного времени. Если наша Лиззи была несчастной, то она была чертовски хорошей актрисой. Работа. Бойфренд. Она даже прослушала месяцем раньше курс о личной безопасности. Ну вы знаете: самозащита, предотвращение взлома, всякое такое. Зачем человеку, который собирается покончить с собой, ходить на подобные курсы? – Он покачал головой. – Бессмысленно.
– Я понимаю, как вам досталось… а бессмысленность случившегося делала этот груз еще тяжелее. – Пендергаст немного помолчал. – Еще один вопрос. Вы говорите, Элиза жила в вашем доме. Ее комната в настоящее время занята кем-нибудь?
Супруги переглянулись. Потом муж отрицательно покачал головой.
– Вы не возражаете, если я посмотрю?
Короткое молчание, потом Гарольд Бакстер поднялся:
– Я вам покажу.
Они втроем поднимались по лестнице, когда с улицы донесся неожиданный взрыв ребячьего визга и криков.
– Все вокруг меняется, – сказал Бакстер. – Много молодежи сюда переезжает. Мы думали о переезде, но не хватает духа оставить Гроув… и наш дом.
Пройдя до половины коридора, он остановился, открыл дверь и махнул рукой:
– Мы здесь ничего не меняли.
Пендергаст вошел в комнату – светлое жизнерадостное помещение, выкрашенное в канареечно-желтый цвет, с кроватью под балдахином и светлой деревянной мебелью. На стенах висели две акварели, изображающие пляжные сцены, на прикроватном столике стояли фотографии в рамочках. Пендергаст огляделся, обратив внимание, что мать умершей девушки осталась в дверях.
Он повернулся к хозяевам дома:
– Огромное вам спасибо. Мне нужна всего одна минута.
Когда ее муж ушел вниз, миссис Бакстер показала на пластиковый пакет, лежащий на прикроватном столике:
– Это ее личные вещи, которые полиция вернула нам, после того как Лиззи… из Мэна. Вчера полицейские попросили показать. Наверное, они их здесь и оставили.
Пендергаст подошел к столику, взял пакет. Внутри лежали маленький кожаный бумажник, колечко черненого серебра и золотая цепочка с медальоном, на котором был изображен святой с деревянным посохом.
– Апостол Иуда Фаддей, – сказала женщина.
Пендергаст покрутил медальон в руке:
– Святой покровитель проигранных дел.
– Элиза носила его с первого года в колледже. Почему – так нам и не объяснила. – Голос миссис Бакстер стал тихим и странным. – Я каждый день спрашиваю себя, почему она это сделала. Каждый день. Но ответа так и не получила. – Она всхлипнула. –