ЗИМА 2008
1.
изгибаясь как пила
река в небо заплыла
и где она заплыла
пыльной пеленой
вылеплен из пыла
алый шарик ледяной
и где ракета взмыла —
ускользая вслед
вырезан из мыла
оплывающий свет
как бездымный порох
как бездомный прах
пар парит вращающийся
на двойных ветрах
2.
и никуда не деться
от бездыханных вьюг
даже если с дамочками
улететь на юг —
на мазутных пляжах
не пересветить
мрáмористость ляжек
известковость тить
даже и на поезде
даже из ума
из-за того что тьма везде
и везде зима
вставшая на два угла
зима в море заплыла
XI, 08
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ О ПАВЛОВСКЕ
1. В ПАВЛОВСКОМ ПАРКЕ – ВЫХОДЯ
как в оплетенные бутыли
в деревья розлили луну
а чуть оглянешься – не ты ли
скользишь перекошенный по дну?
и свет сквозь ветки заголенный
и ветер в дереве пустом
и вечер белый и зеленый
и скрип и шорох и стук и стон
XII, 08
2. ПАВЛОВСК – ВО СНЕ
за полоненною луной
в слезах – бежать – в одной сорочке
в заполоненное луной
тьмы облако без оболочки
остановиться не дойдя
до круга света и распада
и в черных пóлосах дождя
среди – застыть – глухого сада
и засыпая до весны
свежо и горько пахнуть тленом
в зеленых волосах луны
плечом смутнея и коленом
VIII, 10
II
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Д. Ю.
Я забыл эту зиму, слюдяную грозу,
от нее даже дыму не осталось в глазу,
даже в горле – намокшего меха.
Двадцать лет я не помнил ни сон, ни слезу,
ни растущую в сердце ледяную лозу,
ни под сердцем жужжащее эхо.
Двадцать лет я не помнил и столько же зим
этот сладкий, прозрачный и плачущий дым,
этот запах прощанья и страха.
Двадцать лет мы – почти что незримо – кружим
и над садом седым, и над рядом чужим
в плотном небе слоистого праха.
Что ж, пчела дорогая, теперь ты – сама,
оттого что кончается эта зима,
оттого что исполнились сроки.
Неслучайно опять зазвенело ледком
незнакомое небо, чей холод знаком —
скоро в сердце подтает иззубренный ком,
скоро снова откроется путь над летком —
и свободы шажок неширокий.
I, 09
СТИХИ С ЭПИГРАФАМИ
ДОЖДЬ, тринадцатистишие
В ужасных тех стенах, где Иоанн,
В младенчестве лишенный багряницы…
где лишéнный багряницы
сквозь пустые провода
парк чернеет в никуда
взяв перо у голубицы
с разгромлённого гнезда
быстрым почерком убийцы
пишет пóд ветер вода
пишет пишет не допишет
от земли и до небес
жухлым паром не додышит
пухлым жаром не допышет
провода не доколышет
и не с тенью и не без
I, 09
ПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА, одиннадцатистишие
…Как бедный нищий мимо саду…
Вдоль той ограды копьеносной
над тенью костно-полостной
своею – плоской и полóсной —
по мостовой мясной и косной
как бы полоской папиросной
лететь последнею весной…
Но вам, где вам знать ту ограду,
тот свет, хладнеющий в горсти?
И ту, последнюю отраду —
богатым нищим мимо саду
на солнце жидкое брести.
VI–VII, 09
ХОЛОД, пятнадцатистишие
В снегах отечества лелеять знобких муз…
сыпкий ссыпался графит
в реку с высохшей доски
зыбкий луч сумрак графит
полосует на куски
зря мы сердце леденим леденим
хоть изрезан ледерин ледерин
свод небесный неделим
лучше выйти покурить в юный дым
к нелюдимым звездáм молодым
попросить у сонных мурз
сердцу вылечить озноб
пожелать у знобких муз
в спелом небе белый сноп белый сноп
что ж мы сердце леденим
свет над бездной неделим
XI, 09
ЛУНА, четырнадцатистишие
На шаровидной колеснице
Хрустальной, скользкой, роковой
Гляди-ка, у луны соосной
Подбито нижнее крыло —
По набережной светоносной
В траве нескошенной стоостной
Оно волóчится тяжело.
И всё волóчится и волóчится,
И волочи́тся по мостовой,
Пока не всклочится и не всклокочется,
Не скособочится вниз головой,
Пока до остова не раскурочится
Стоостой тенью мостовой,
До острого пока не сточится
Над остановленноü Невой —
Хрустальной, скользкой, роковой.
XII, 09
ПЕСНЯ О ПЕКЕ ДЕМЕНТЬЕВЕ[2]
Жуковский, время всё поглотит —
Тебя, меня и славы дым…
Слава слáвна, мгла заглавна,
Вспухл над нею алый шар —
Пребудет наше время плавно,
Пока в реке плывет пожар
У сада Летнего, где вскипяченная
Та Лета русская, Фонтанка черная,
Литейным расплавом втекает в Неву,
Но – с лавы дым не тонет наплаву!
Но – слабый дым плывет уже три века,
И кто на нем плывет, как в облаках? —
Великий Петр и Петр малый, Пека.
И кто еще, с коробочкой в руках?
Пусть эта песня и надсадна,
Ее споют, хоть не своя,
Два Петра, два Александра,
Два Иосифа и я.
VII, 10
СТИХИ
Истолченная мгла просыпается
сквозь решетку в стеклянном огне —
это птица-игла просыпается
и летит к истончённой луне.
Растворяется блещущий зрак —
растворяется свищущий мрак.
Здравствуй, мгла моя, ясная, зимняя,
здравствуй, ночи светящийся шар —
это птица-игла-Полигимния
возвращается в белый пожар.
Зелен ветер на снежном плацу —
ловит волк роковую овцу.
IV, 09
В АМЕРИКЕ
1.
Мы полночи обведены стеной,
а в ней дощатый дождь, заборы повторяющий —
дощатый дождь, сжигаемый луной
и алюминьевой золою воспаряющий.
Парящий сад в смятении своем
скачет пред Г-дом всё полоумнее —
в Америке полночной мы живем
где полный месяц полнолунье.
В саду прозрачных коников скачки́
И призрачные скáчки конников,
А мы глядим, как дети и зрачки —
столетники с горящих подоконников.
V, 09
2.
в америке где грыжеваты
и дрожжеваты облака
вспенённый крест из жидкой ваты
на небе ширится пока
из каменного перелеска
где смертью поят зеркала
не вылетит кусочек блеска
и не дожжет его дотла – —
– – в америке где полудённый
огонь сжижается в дыму
и крыж вспенённый полутемный
над ней снижается во тьму
и перелесок шлакоблочный
весь в искрах гаснет надо мной – —
– – в америке светло-полночной
во тьме ее полудневной
V, 09 – VII, 10
НА ВЕЧЕРЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЭЗИИ(три эпиграммы)
старое остекленевшее мясо
из пустоты надутого пуза
восхищенно попaхивает по-французски
старый обызвествленный разум
из пестроты надутого паха
возмущенно попыхивает по-итальянски
старая окостеневшая совесть
из простоты надутого сердца
воспрещенно попукивает по-кастильски
VI, 09
ТРИ ПЕСНИ
ВОЛЖСКАЯ ПЕСНЯ
вышли девушки нá реку
в полосатом своем полусне
их – подобны фонарику —
полыхают пустые пенсне
с их папах позолоченных
облетает горючая цвель
в их пахах заболоченных
шевелится щавель
а в глазах их безжалостных
и не пыл и не жар и не блеск —
жалкий лоск побежалостных