Звонкий пляж и смех,
Звонких нот клавир,
Звонкий стук крови!
Неудачник, но
Вышло – не смешон,
Вышло – будто нож
Ране подошел.
Пали на лицо
Отблески костра.
Станешь ли жрецом,
Подпалившим храм?
Стоишь ли того,
Чтобы на заре,
Словно Литавор
За меня сгореть?
Не подняв лица,
Вырвешься, как нож…
Знай: тогда и сам
Кровью истечешь.
Себя я видела уже
И в темпере, и в масле,
В пастели (sic!), в карандаше…
Пора подумать о душе,
А вы – такие страсти!
Желаете – спляшу, спою
(Я человек негордый),
Но вот позировать – адью!
O temporo, o mordes!
Победитель, тебя судить?
Лики вырвались из личин!
Заживая, память саднит –
Излечил…
Принудитель, поднять глаза?
Улыбающаяся боль…
Человек меня наказал,
Словно Бог.
Был счастливей его скопец
И доверчивей ростовщик,
Он кристаллы плача в капель
Расточил…
Калейдоскопом вокзалы эти
В узлах блестящих певучих рельс!
С перрона кто-то тебя заметил –
Летит прощальный ладони всплеск!
И снова – грохот, и снова – скорость,
Звереет ветер, храпит в ушах,
И жутко, будто сползаешь в пропасть,
Не рассчитавши конечный шаг,
Но ты смеешься, ты полон света,
Ты друга трогаешь за плечо,
Причин для смеха как будто нету,
Но вы хохочете ни о чем!
Люблю вокзалы, сквозные ветры,
Упругость солнечных золотин,
И приплюсовывать километры,
В колесном лязге мотив найти!
Такому чувству едва ль изменишь:
Оно – как влага в кромешный зной,
Ты – все, ты – заяц, ты – Бог, ты едешь,
Ты едешь с другом на тормозной!
Быть морозу! Яд – не по деньгам.
Что ж, бесплатно гляжу из окна.
Камень, вмерзший в момент паденья, –
В мутно-белом круге луна.
Как останавливает нас
Прекрасное лицо любое,
Но изумленья новизна
Еще не связана с любовью.
Набросок. Мое лицо –
Порыв костра!
Ты кажешься мне жрецом,
Спалившим храм.
Еще был жертвенник сух,
Скопец не пел,
Когда о засухе слух
Пророс в толпе.
Словно волчью пасть,
Разодрав окно,
Якорем упасть
В каменное дно,
Унося не зло,
Не забытый долг,
А казнящих слов
Тонкий холодок.