у альбатроса свой лоцман, что ведет его, птица может
умереть, паря на ветру,
может коснуться земли там, где полоска земли —
тоньше перышка
лишь альбатросу это дано, он свободен, свободен от
памяти
старым мореходам ведомо: если ветер направление
сменит, переполнится море
реки остановят свой бег, словно высохли русла
но Атлантика будет той же на карте в голове
альбатроса —
он простерся крестом над Атлантикой: всему свое
время
альбатрос — лишь в его это власти
Каково альбатроса прикончить —
альбатроса, которому лишь и дана власть над
стихией?
Прикончить, чтобы пустить на наживку для рыбы,
чтоб мотался
на леске за лодкой — расходный продукт для рыбалки.
Вопрос:
Когда в альбатросе альбатрос исчезает? Когда
альбатрос умирает не так, как он должен? Где начало
неправильной смерти? Когда пластик
попутал с едой, когда превратился в пожирателя
мусора?
Сколько метров пластика можно извлечь из кишок
альбатроса?
Вы видели эти кишки? Когда
стал он — помоечной птицей, грязеедом, что жрет то,
что его убивает?
Когда превратился он в мусорщика, что нарезает
круги
над океаном пластмассы, позабывши себя
он кружит и кружит, над Атлантикой, над
Атлантикой, над океаном?
Липовая златка, Lamprodila Rutilans
кто ж теперь упомнит, как тебя назвать
Листья, кроны, липы…
прибыль правит бал
блеск твоих надкрыльев
маленький козявк
мы уж позабыли — что с нас можно взять
Ты сидишь, козявка, липовой листвой
скрыта, умоляешь: нас не тронь, не тронь
Ты, кто под палубой, в трюме, кто заперт во тьме,
поднимаясь с колен, помни: взгляд — твой
инструмент; помни:
истинный горизонт связан с уровнем взгляда, встань
во весь рост
там, в трюме не забывай: едва капитан ступит на
сушу, нужно взять пеленг
угрозы, проблесковый маяк — его вспышка длится
чуть больше секунды,
меньше двух — эти вспышки: Flashing Light, Feu au
Éclats, Blitzfeuer;
расстоянье до них можно вычислить, зная скорость
звука в воде,
вспышки синхронны сирене, не перепутай,
тьма длится чуть меньше двух секунд: проблеск,
проблеск
используй мгновение тьмы
Не перепутай сигнал,
помни: оптическим сигналом времени может быть
град пуль,
люди, падающие на месте, когда в них стреляют из
башни, из дома напротив,
учел ли ты освещенность на окраине города?
Помни: в куске железа наведенный магнетизм —
нечто эфемерное,
как эфемерен ты, который в трюме, ты можешь
решить уклониться,
пожирая взглядом землю, землю, что дальше и
дальше
О всех землях, что исчезают из взгляда:
возьми пеленг опасности, засеки угол между ней и
местом где ты, одинок и покинут
помни, что ты обнаружишь себя на приблизительной
карте в старой книге,
на карте, где себя не разглядишь: тебя на ней нет,
эта карта того, кто нашел себя — но он больше не
существует —
это карта тьмы, что растет, тьмы, что больше и
больше: тьма
движет звезды, то карта, где — Альнилам, Альнитак и
Минтака[6],
разлетаются дальше и дальше друг от друга, и пояс
Ориона — все свободней
охотнику; это карта для
прокладки курса в отсутствии звезд
«Свет заметен только во мраке»Переводы с шведского
Анн Йедерлунд© Перевод Алёша Прокопьев[7]
Эти безнадежные расстояния. Которые не могут
быть ни здесь ни там. Они виднеются
в своих владениях. Достают себя
оттуда и чернеют. Так
тучно. Только эти
последние дни
вернутся на свои места. Место можно
поменять. Но
никто этого не делает. И все
атомы могут меняться
местами друг с другом. И
всё остальное.
Душа одинока со своими слезами. В оболочке. Над
плотным оком. Где видна только четверть души.
Восьмая
часть или меньше. Оставаясь в скорлупе лица
перепонка.
Пламя спиртовки без огня. Она не горит. Она не
летает.
Она не лопается в ухе. Она выдавливается
тяжело. Она выгравирована в роговице, как шрам
в тонкой оболочке. Она почти не видна. Никому
и ничему не заметна.
Девственный лес с какими-то фигурами. Скиния
завета.
Почему нет никакого объяснения? Это никогда не
прейдет. Нет ничего другого. Ты не можешь
оставить свое тело.
Всё это одинаково. Нельзя
разбить эту
форму. Воды, которая
всё всасывает. Магнитную
тряпку. Так обращаться
друг с другом. Как хочешь,
чтобы все так обращались друг с другом.
Чтобы чуть ли не на кусочки. Между которыми
находишься.
И море вернуло мертвых. Которых туда бросали.
Но не
то, что было в них убито. Обезглавленные получили
свои головы и души. И те, кто отрубили руки друг
другу,
получили их обратно. Хватило и одной хворостинки,
чтобы
сжечь обманувшего их дьявола. И тот кто не был
записан в
книге жизни теперь навсегда. Вписан в нее.
Хашаяр Надерехванди© Перевод Екатерина Чевкина
Каждый послушный мальчик заслуживает поощрения
1
«что собственно делать когда
надо простить того кто умер
если тот кому нужно прощение
должен сам подготовить такое место
где прощение возможно»
далеко-далеко плотные заросли пальма торчит наружу
дальше между скал рукотворное озерцо
собирать дождевую воду
и птицы снуют туда-сюда
хотя птицы конечно требуют уточнения:
преимущественно это грифы-индейки планируют
вниз
растопырив перья
точно пальцы
спрашивается
найдется ли тут пожива. Кто умирает?
Да ну, гиены.
А еще люди.
И вещи, божества
Кто-то раскрутил революцию
и все понеслось
пожалуй это центробежная сила
стала причиной
того что больше ничему не осталось места
в постоянно возрастающем
радиусе воздействия власти
у старшей сестры
не было выбора
только забрать обоих братьев в дом-развалюху
и стать им мамой
но тяжко выйти
и тяжко дышать
тридцать лет спустя
когда власть наконец наелась революции до отвала
они стали чужими
небывалой своей любовью
терзает старшая младших
остается ли мамой
превращается ли в сестру
когда старшая еще была младшей
бабушка часто держала ее на руках