– – –
«Вот этим чаял победить мой прадед», –
Он вымолвит, печально поражен, –
И праздный меч не вынет из ножон.
“Лишь о чуде взмолиться успела я…”
– – –
Лишь о чуде взмолиться успела я,
Совершилось, – а мне не верится!…
Голова твоя, как миндальное деревце,
Все в цвету, завитое, белое.
– – –
Слишком страшно на сердце и сладостно,
– Разве впрямь воскресают мертвые?
Потемнелое озарилось лицо твое
Нестерпимым сиянием радости.
– – –
О, как вечер глубок и таинственен!
Слышу, Господи, слышу, чувствую, –
Отвечаешь мне тишиною стоустою:
«Верь, неверная! Верь, – воистину».
“Жила я долго, вольность возлюбя…”
– – –
Жила я долго, вольность возлюбя,
О Боге думая не больше птицы,
Лишь для полета правя свой полет…
И вспомнил обо мне Господь, – и вот
Душа во мне взметнулась, как зарница,
Все озарилось. – Я нашла тебя,
Чтоб умереть в тебе и вновь родиться
Для дней иных и для иных высот.
“Молчалив и бледен лежит жених…”
– – –
Молчалив и бледен лежит жених,
А невеста к нему ластится…
Запевает вьюга в полях моих,
Запевает тоска на сердце.
– – –
«Посмотри, – я еще недомучена,
Недолюблена, недоцелована.
Ах, разлукою сердце научено, –
Сколько слов для тебя уготовано!
– – –
Есть слова, что не скажешь и на ухо,
Разве только что прямо уж – в губы…
Милый, дверь затворила я наглухо…
Как с тобою мне страшно и любо!»
– – –
И зовет его тихо по имени:
«Обними меня! Ах, обними меня…
Слышишь сердце мое? Ты не слышишь?…
Подыши мне в лицо… Ты не дышишь?!…»
– – –
Молчалив и бледен лежит жених,
А невеста к нему ластится…
Запевает вьюга в полях моих,
Запевает тоска на сердце.
“Каждый вечер я молю…”
– – –
Каждый вечер я молю
Бога, чтобы ты мне снилась:
До того я долюбилась,
Что уж больше не люблю.
– – –
Каждый день себя вожу
Мимо опустелых комнат, –
Память сонную бужу,
Но она тебя не помнит…
– – –
И упрямо, вновь и вновь,
Я твое губами злыми
Тихо повторяю имя,
Чтобы пробудить любовь…
– – –
.
1919
“Выставляет месяц рожки острые…”
– – –
Выставляет месяц рожки острые.
Вечереет на сердце твоем.
На каком-то позабытом острове
Очарованные мы вдвоем.
– – –
И плывут, плывут полями синими
Отцветающие облака…
Опахало с перьями павлиньими
Чуть колышет смуглая рука.
– – –
К голове моей ты клонишь голову,
Чтоб нам думать думою одной,
И нежней вокруг воркуют голуби,
Колыбеля томный твой покой.
“Как воздух прян…”
– – –
Как воздух прян,
Как месяц бледен!
О, госпожа моя,
Моя Судьба!
– – –
Из кельи прямо
На шабаш ведьм
Влечешь, упрямая,
Меня, Судьба.
– – –
Хвостатый скачет
Под гул разгула
И мерзким именем
Зовет меня.
– – –
Чей голос плачет?
Чья тень мелькнула?
Останови меня,
Спаси меня!
КАИН
– – –
«Приобрела я человека от Господа»,
И первой улыбкой матери
На первого в мире первенца
Улыбнулась Ева.
– – –
«Отчего же поникло лицо твое?»-
Как жертва пылает братнина! –
И жарче той жертвы-соперницы
Запылала ревность.
– – –
Вот он, первый любовник, и проклят он,
Но разве не Каину сказано:
«Тому, кто убьет тебя, всемеро
Отмстится за это»?
– – –
Усладительней лирного рокота
Эта речь. Ее сердце празднует.
Каин, праотец нашего племени
Безумцев – поэтов!
АГАРЬ
– – –
Сидит Агарь опальная,
И плачутся струи
Источника печального
Беэрлахай-рои.
– – –
Там – земли Авраамовы,
А сей простор – ничей:
Вокруг, до Сура самого,
Пустыня перед ней.
– – –
Тоска, тоска звериная!
Впервые жжет слеза
Египетские, длинные,
Пустынные глаза.
– – –
Блестит струя холодная,
Как лезвие ножа, –
О, страшная, бесплодная,
О, злая госпожа!…
– – –
«Агарь!» – И кровь отхлынула
От смуглого лица.
Глядит, – и брови сдвинула
На Божьего гонца…
“Как пламень в голубом стекле лампады…”
Я видел вечер твой. Он был прекрасен.
Тютчев
– – –
Как пламень в голубом стекле лампады,
В обворожительном плену прохлады,
Преображенной жизнию дыша,
Задумчиво горит твоя душа.
– – –
Но знаю, – оттого твой взгляд так светел,
Что был твой путь страстной – огонь и пепел:
Тем строже ночь, чем ярче был закат.
И не о том ли сердцу говорят
– – –
Замедленность твоей усталой речи,
И эти оплывающие плечи,
И эта – Боже, как она легка! –
Почти что невесомая рука.
“Вот дом ее. Смущается влюбленный…”
– – –
Вот дом ее. Смущается влюбленный,