В трудные дни 1942 года Исаакян пишет стихотворение «Наша борьба». Руины древних храмов и крепостей, немые свидетели далекого прошлого, бесконечных битв и нашествий, вызывают в душе поэта не только грустные думы, но и чувство гордости за народ, мужественно отстоявший свое существование, свою свободу. В славе прошлого поэт предвидел «будущей славы залог». Исаакян в грозные дни Отечественной войны обращается к страницам истории, чтобы пробудить в сердцах воинов, защищающих советскую родину, патриотические чувства, чтобы они, овеянные духом героических страниц прошлого, с еще большей отвагой сражались с ненавистным врагом.
Армянский поэт воспел героическую Советскую Армию. Он посвятил пламенные стихи памяти С. Г. Загияна, павшего смертью храбрых в жарких битвах за отчизну:
Покойся безмятежно в вечной славе,
Твои герои-братья мчатся в бой,
Армения цветет всё величавей,
И пламенеют розы над тобой!
В годы Великой Отечественной войны много сил и энергии отдал Исаакян публицистической деятельности. Его статьи «Отечественная война и армянский народ», «Братство закавказских народов непоколебимо», «К 23-й годовщине Советской Армении», «Победа на стороне прогресса», «Славная годовщина (К 25-летию Советской Армении)» и другие проникнуты идеями патриотизма и дружбы народов.
«Во время Великой Отечественной войны, — писал Н. С. Тихонов об Исаакяне, — он страстно включился в борьбу, и его слово поэта, его слово публициста звучало с молодой свежестью».[52]
Важнейшими чертами армянской литературы на протяжении всего ее исторического существования, высшими ее достижениями Исаакян считал гуманизм и народность. Негасимая жажда свободы, любовь к родине, уважение к личности, чувство человеческого достоинства, демократизм, сочувствие ко всем отверженным, обездоленным, жертвам «безжалостного мира», ропот и гнев против несправедливости, насилия, деспотизма — все эти мотивы и идеи, по мысли поэта, составляют содержание армянской литературы. Ими же характеризуется основное направление творческого пути самого Исаакяна.
Поэтический мир Исаакяна глубоко национален, но он не ограничен национальными рамками. «Свое, национальное, — писал Корнелий Зелинский об Исаакяне, — он подымает до общечеловеческого. И судьба его родины символически перерастает в его поэзии в образ человеческой судьбы на земле».[53] Слава Исаакяна еще в дореволюционные годы перешагнула границы его родины. В январе 1916 года А. Блок, в период его увлеченной работы над переводами из лирики армянского поэта, писал: «…поэт Исаакян — первоклассный; может быть, такого свежего и непосредственного таланта теперь во всей Европе нет».[54] В 1943 году, при основании Академии наук Армянской ССР, народный поэт был избран действительным членом Академии. Исаакян за заслуги в развитии советской литературы был награжден двумя орденами Ленина, а за вдохновенные патриотические стихи в 1949 году он был удостоен Государственной премии первой степени. В течение многих лет, до конца своей жизни, Исаакян возглавлял Союз советских писателей Армении.
Исаакян умер 17 октября 1957 года и похоронен в Ереване, в Пантеоне деятелей армянской культуры.
СТИХОТВОРЕНИЯ
1. «Нежную розу спалило в зной…»** [55]Перевод Т. Спендиаровой
Нежную розу спалило в зной,
Поникла она, увяла.
Нежное сердце сжало тоской,
Горестью истерзало.
На смену зною пришли дожди,
Вздохнула роза, раскрылась.
Но сердце больное в моей груди
Радостно не забилось.
2. «Уж солнце за вершиной гор…»Перевод А. Блока
Уж солнце за вершиной гор,
И даль лугов мутна.
Умолк уснувший птичий хор,
А я — не знаю сна.
Сквозь крышу месяц заглянул,
Весы приподнялись,
Прохладный ветер потянул
К звездам, в ночную высь.
О нежный ветер, звездный свет,
Где яр мой в эту ночь?
О звезды, вас прекрасней нет,
Где бродит яр всю ночь?
Рассвет настал и в дверь вошел,
Туман и дождь идет.
Ал-конь пришел, один пришел,
Ах, яр домой нейдет!
3. «Когда, звезда, ты светишь в высоте…»Перевод Н. Павлович
Когда, звезда, ты светишь в высоте
И весь эфир тобою озарен,
Ты видишь нас во тьме и нищете,
Невинных жертв к тебе несется стон,
Тогда тускнеют светлые черты,
Тогда печаль твоя доходит к нам,
И молишься, и молча плачешь ты…
Как я твоим завидую слезам!
4. «Я чистой верой был вооружен…»**Перевод В. Рогова
Я чистой верой был вооружен
В жизнь и людей, когда-то в мир вступив,
И в сердце рос могучий гул и звон:
То бил в него высоких чувств прилив.
Пред алтарем стихии бытия
Склонясь в благоговении, посмел
Пойти дорогою пророков я
И песнь свободы и бесстрашья пел.
И вот я к новым берегам иду,
И мой венец — морщины, горя след,
Свидетели того, что и беду
Я принимал как знаменье побед…
5. «Сложил я песни, — горести прошли…»**Перевод Т. Спендиаровой
Сложил я песни, — горести прошли,
Растаяла в груди моей тоска,
И сладостные слезы потекли,
Прозрачные, как струи родника.
Умчались песни ласточками ввысь,
На крыльях ветер их с собой унес,
Росою обернулись и зажглись
Алмазинками на бутонах роз.
Минули дни, мой звонкий голос стих,
Смерть подошла своею чередой,
И ветви роз в сиянье слез моих
Склонились над могильною плитой.
Над ней запели тихо ветерки,
Навек родные звуки сохранив.
О эти песни давние мои!
Как сладостен и грустен их мотив…
6. «Ночью в саду у меня…»Перевод А. Блока
Ночью в саду у меня
Плачет плакучая ива,
И безутешна она,
Ивушка, грустная ива.
Раннее утро блеснет —
Нежная девушка-зорька
Ивушке, плачущей горько,
Слезы кудрями отрет.
7. «Едва расцветший цветок…»**Перевод В. Рогова
Едва расцветший цветок,
Я рос на склоне горы,
Мне сладко пел ручеек
Порой полдневной жары.
Луна в ночной тишине
Ко мне со звездами шла,
Рассказывать сказки мне,
Чудесные, без числа.
Но раз на рассвете дня
Гнала ты стадо к ручью
И сорвала ты меня,
Украсила грудь свою.
Беспечно до этих пор
В счастливых грезах я жил,
Но черный коварный взор
Сгубил меня, иссушил!
8. «Ал-злат наряд — мой детка рад…»Перевод А. Блока
Ал-злат наряд — мой детка рад.
Индийский лал в ручонке сжал,
Люль-люль, дар-дар, дитя — краса.
Спи, спи, бай-бай, дремли, да-да,
Бровь — полумесяц, спи, дар-дар.
Глазок — звезда, господень дар.
День настает, овца идет,
Дитя всё спит и не встает.
Вставай, капризничай, кричи,
Гоп-гоп, на соску, на, соси,
Топ-топ, тихонечко ходи.
Нет, сладкий сон тревожить жаль,
Щека — как сахар, как миндаль.
Джан божья мать, молю тебя,
От злого взора, наговора
Храни, храни мое дитя…
9. «Меж нами семь высоких гор…»Перевод С. Мар
Меж нами семь высоких гор,
Со мною только тень твоя,
Меж нами семь жестоких лет,
В разлуке умираю я.