В час наслажденья,
В час огорченья -
Друга зови!
Дружбы огнь чистый
Для лицеиста
Лучше любви.
В жизненном море,
В бедствии, в горе,
В счастьи равно -
Друг крепче стали:
Кипи же в бокале
За дружбу, вино!!.
(1840-1841?)
МОСКВА
(отрывок)
Там, за синей цепью гор,
За широкими полями,
Где усталый видит взор
Только землю с небесами - там спит город - великан,
На холмы облокотившись,
К долам низменым склонившись,
Завернувшися в туман;
Весь из куполов, блистает
На главе венец златой;
Ветер с поясом играет,
С синим поясом - рекой,
То величья дочь святая,
То России голова,
Наша матушка родная,
Златоглавая Москва!
Ожила небес равнина,
Вот помчалася заря,
В колеснице из рубина,
Серебра и янтаря;
Пробрал'ась, среди тумана,
К граду огненной тропой
И коснулась великана
Бледно-розовой рукой…
(1840 - 1841?)
"Братья, помните ль, бывало…"
Братья, помните ль, бывало,
Как нередко удирало
Человек пять - шесть из нас
Прямо в Питер, не спросясь.
Едешь… Холодно… Ни слова,
Но тепло у Поляковой.
Вот застава. Где билет?
Удалося!.. "Правда ль, нет? "
(1841?)
ПРОЩАНИЕ ЛИЦЕИСТА СО ШПАГОЮ
Прости, моя шпага, подруга моя,
Теперь ты всего мне дороже:
С тобой обручился за песнию я,
За песней расстанемся тоже.
Тебя не в купели, дитя, я крестил -
В разгульной и пламенной жженке,
И сам я тебя восприемником был,
Моя нареченная женка!
Мы жили согласно, и знаешь сполна
Ты все лицеиста проказы,
Тебе изменял я для карт, для вина,
А ты не сердилась ни разу.
Тебе я неверен был; часто до слез,
До слез мне завидно бывало,
Когда, моя шпага, твой медный эфес
Атласная ручка ласкала.
Ты помнишь, где были с тобой мы? Молчи!
Та тайна меж нами осталась.
Зачем знать другим, как кипели Аи,
Как Саша со мной целовалась?
Ты помнишь - довольно! Да что, не таи,
Мы оба с тобою краснели,
Ты, шпага, от жженки, а я от любви,
Мгновенья летели, летели…
Прости же, подруга, души не волнуй
Своей полосой серебристой -
Скорей нагол'о! И святой поцелуй
Прими твоего лицеиста.
(1841)
АЛЬБОМНЫЕ ЗАПИСИ, ПОСЛАНИЯ, ЭКСПРОМТЫ…
Есть детская веселая игра - в портрет:
Люблю ее. - Вот вам один портрет.
Ее вы знаете; ей девятнадцать лет;
Невинно - весела, как все в такие лета,
А иногда тиха, задумчива, грустна,
Порой насмешлива, порой она тиха.
Огонь лазурный в глазах, светло-русый волос,
Лицо игривое, протяжный нежный голос…
Я любовался б ей, да слишком много глаз:
Не хочется мне к ней тесниться… за другими.
Самолюбивая и с чувствами живыми,
Ко всем внимательна она хоть день, хоть час…
А многие ее любили - и страдали…
Я кончил мой портрет: вы, верно, угадали.
(1848 - 1850?)
"Хоть делят горы нас и реки…"
Хоть делят горы нас и реки,
Я не томлюся, не крушусь,
Но ныне, присно и вовеки,
Тебе, о ангел мой, молюсь.
Не мни же ты, что страстью плотской
Я уязвлен, мой дух пленя;
Нет: богоматери Колоцкой
Ты, дева, выше для меня.
(1851)
(A. la Heine)
От волненья то бледен, то красен,
Скрыть тревоги души не умея,
Иерей был вполне ипостасен;
А она - божество иерея,
Улыбаясь ему идеально
И молчала, и взгляд свой покорный
К потолку возводила печально,
Или в землю глядела упорно.
Он уехал… Она с ним прощалась!
На дворе была темень и слякоть…
Засмеяться она попыталась,
Но в душе ей хотелося… плакать.
(1851)
(В альбом С. Н. Степанову)
Манит даль запретная;
Широк'о в выси…
Пташечка вылетная,
Бог тебя спаси!
(25 декабря 1858 г.)
(В альбом жене)
Я не пошел с тобою в храм сегодня,
Чтоб не видать тебя с бесмысленной толпой,
Но взорами души стремиться за тобой
И видеть ангела у алтаря господня.
(1853)
(В альбом жене)
Альбом мой наполнен: все врезано, вклеено;
Хотела еще бы хоть строчку от Мея, но…
Но - фи! - говорит он мне: - фи!
Меня то не тронь уж, Софи!
(1858)
ВАС. СТЕП. КУРОЧКИНУ
(ПО ПОВОДУ ПЕРЕМЕНЫ НАЗВАНИЯ "МОЛНИЯ" НА "ИСКРА")
Проиграна иск Ра -
Назвалася Волга.
Пусть же ваша "Искра"
Процветает долго.
(1858)
(В. Р. ЗОТОВУ)
Пишется в пот'у лица
Старое, да заново:
Та ж Грязн'я улица,
Только дом Бажанва.
(1858?)
АПОЛЛОНУ
Розы росистые вместе с густыми пучками герпилла
Я повергаю к подножью богинь Геликона,
Но чернолистые лавры тебе посвящаю, Пифиец,
Ибо ты лавром в дельфийских стенах был увенчан.
В честь твою скоро обрызнет весь жертвенник жаркою кровью
Этот рогатый козел, что жует терпенинную ветку.
(Феокрит)
Скоро, не далее дня, посвященного Крону - Сатурну,
Ежели в оный день ты, сребролукий, сойти соизволишь
С облачных высей Олимпа под мирную кровлю поэта,
Следом за Веспером ясным блеснув по лазурному небу.
(Апокриф)
В переводе:
Аполлон Николаевич, приезжай в субботу вечером к твоему Л. Мею.
6 (?) февр(аля) 1860 г.
М. А. ЗАГУЛЯЕВУ
(В ДЕНЬ ИМЕНИН)
Неурядица, тревога;
Оных есть полтинник…
Уж простите, ради бога,
Милый именинник!
(8 ноября 1861 г.)
(В АЛЬБОМ О. А. МИЛЮКОВОЙ)
Дай вам бог, моя милая Оля,
Помнить в жизни два слова: природа и воля.
(24 декабря 1861 г.)
(АКРОСТИХ)
Ладно - есть вопрос о Мее,
Есть ответ - я не шучу;
Вызов мне всего милее:
Другим не по плечу:
Мелочь мне: возьму труднее,
Если только захочу:
Й (иже с краткою) вкачу.
(БУРИМЕ)
1
Молодая суеверка ли
Выйдет ночью на крыльцо,
Чтоб увидеть в чистом зеркале
Молодой луны лицо.
Вот-с, господин Аск'оченский!
Извольте-с, вам наточенский!
По всем лугам Полюстрова
Для графа я полюсь, трава.
ЖИДЫ
Жиды! Жиды! Как дико это слово!
Какой народ - что шаг, то чудеса.
Послушать их врагов - надменно и сурово с высот грозят жидам святые небеса.
Быть может, и грозят. Но разве только ныне, где вера в небеса, там и небесный гром, а прежде без грозы народ свой вел в пустыне сам Бог то облаком, то огненным столпом.
Теперь гонимей нет, несчастней нет народа, нет ни к кому такой, как к ним, жидам, вражды, но там, где понят Бог и понята природа, везде они - жиды, жиды, жиды!