В 1836 году Лермонтов возвращается к лирике, начиная с вольных переложений Байрона («Умирающий гладиатор», «Еврейская мелодия»). Однако в начале следующего года его жизнь резко меняется. Под впечатлением от известий о гибели Пушкина Лермонтов пишет стихотворение «Смерть поэта», которое его приятель Святослав Раевский (не имевший никакого отношения к генералу Раевскому и его семье) распространял его в списках. Это очень знаменитое стихотворение (не лучшее у Лермонтова и не лучшее из написанных на смерть Пушкина) привлекает ныне прежде всего искренностью чувства и тем особым звучанием, которым Лермонтову удавалось оживить даже, казалось бы, безнадежно-риторические строки:
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он – с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Так или иначе, стихотворение, в котором в гибели Пушкина обвинялись «жадною толпой стоящие у трона» интриганы-нувориши, было сочтено дерзким. 20 февраля Лермонтов был арестован. Через пять дней он был по решению Николая I переведен тем же чином в Нижегородский драгунский полк – на Кавказ, а Раевский отправлен на службу в Петрозаводск. На Кавказе Лермонтов, благодаря хлопотам бабушки, провел лишь полгода, участия в боевых действиях так и не принял, но побывал в Дагестане, Грузии, Азербайджане, Чечне, в Кисловодске и Пятигорске – что дало ему огромный литературный материал. В октябре 1837 года он был определен в Гродненский гусарский полк, квартировавший под Новгородом, добрался туда к февралю 1838 года, а уже в апреле был возвращен в Лейб-гвардии гусарский полк и переехал в Петербург.
К моменту возвращения в столицу Лермонтов уже был сложившимся и известным поэтом. Напечатать в течение 1837 года ему удалось только «Бородино», которое школьники полтора столетия учат как звучное стихотворение о победной битве (на самом деле это стихи о бессмысленности победы). И «Бородино», и написанный во время пребывания под арестом за «Смерть поэта» «Узник» – переделки (принципиально меняющие и несравнимо улучшающие текст) ранних стихов. Но другие шедевры этого года – «Когда волнуется желтеющая нива…», «Молитва» («Я, матерь Божия, ныне с молитвою…»), «Спеша на север издалека…» (стихотворение, написанное по пути с Кавказа) уже не имеют прообраза в прошлом. Этим же годом датируется поэма «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Ее сюжет, модернизирующий историю, тоже, видимо, косвенно связан с пушкинской дуэлью. Купец убивает опричника, оскорбившего и скомпрометировавшего его жену, в кулачном бою. В костюмы XVI века одеты современники Лермонтова, но исключительно тонко имитированный былинный стих и слог, мастерство рассказчика и интонация делают историю убедительной. В 1838 году Лермонтов публикует еще одну поэму – «Тамбовская казначейша», с бытовым и «анекдотическим» сюжетом. Она куда менее знаменита.
В 1838–1840 годы Лермонтов живет в Петербурге, служит в Лейб-гусарском полку и ведет довольно бурную светскую и литературную жизнь. Он много печатается и под конец выпускает сборник стихотворений. Он входит в загадочный «кружок шестнадцати», в котором велись как будто и политические разговоры. Почему-то он спокойно позволяет Варваре Лопухиной (женщине, которая была главной любовью его жизни) выйти замуж за другого человека; при этом он заводит светские интрижки, одна из которых (с княгиней Щербатовой) закончилась 18 февраля 1840 года дуэлью (сперва на шпагах, затем на пистолетах – с бескровным финалом) с бароном Эрнестом де Барантом, сыном французского посла. В результате 11 марта Лермонтов был арестован, а 13 апреля вновь сослан на Кавказ – в Тенгинский пехотный полк.
В петербургские два года Лермонтов написал некоторое количество лирических шедевров. Многие из них связаны с Кавказом – «Казачья колыбельная песня», «Дары Терека», «Памяти А. И. Одоевского» (поэта-декабриста, с которым Лермонтов в 1837 году на Кавказе познакомился и который спустя два года умер от малярии). Но главное, что создал в эти годы Лермонтов-поэт, – поэмы «Демон» и «Мцыри». Впрочем, «Демон», как мы уже упоминали, – плод многолетней работы В 1838 году Лермонтов создает шестую редакцию поэмы, которую считает уже окончательной. От ранних редакций в ней остался сюжет и отдельные строки. Действие из какого-то абстрактного пространства перенесено в Грузию. Но уже поставив точку, Лермонтов продолжает дописывать и переписывать поэму. В начале 1839 года он получает предложение прочитать «Демона» императрице и великой княгине Марии Николаевне (впоследствии копия поэмы была изготовлена и для цесаревича, будущего Александра II), и это становится толчком к последней переработке поэмы. Правда, цензурным разрешением на публикацию поэт не воспользовался, видимо, собираясь и дальше совершенствовать текст (а потом оно было отозвано до 1860 года). Только в последнем варианте любовь темного духа-изгнанника к смертной девушке получает объяснение. Тамара принадлежит к особым, избранным людям.
Ее душа была из тех,
Которых жизнь – одно мгновенье
Невыносимого мученья,
Недосягаемых утех:
Творец из лучшего эфира
Соткал живые струны их,
Они не созданы для мира,
И мир был создан не для них!
Попытка Демона, овладев душой Тамары, обрести мир и преодолеть свое одиночество обречена – ибо все его желания в конечном счете эгоистичны, это желания обладания и власти (так же, как в «Маскараде», страстная и властная любовь к Нине не может вернуть на путь «добродетели» игрока Арбенина – она лишь толкает его на преступление). Но одиночество мятежного духа мощно и величественно:
Что люди? что их жизнь и труд?
Они прошли, они пройдут…
Надежда есть – ждет правый суд:
Простить он может, хоть осудит!
Моя ж печаль бессменно тут,
И ей конца, как мне, не будет;
И не вздремнуть в могиле ей!
Она то ластится, как змей,
То жжет и плещет, будто пламень,
То давит мысль мою, как камень —
Надежд погибших и страстей
Несокрушимый мавзолей!..
Если в «Демоне» главные мотивы – устремление прочь из мира, одиночество, разочарование, то поэма «Мцыри» (1839) пронизана неразделенной влюбленностью в земное бытие. Лермонтов использует и просодическое решение («английский» ямб с парной мужской рифмовкой), и отдельные строки и фрагменты из ранних поэм «Исповедь» и «Боярин Орша» – ко всему своему творчеству до 1836–37 годов он относится как к черновику, из которого не жаль черпать. Но сюжет нов и основан как будто на рассказе грузинского монаха (который в реальности выжил после побега и примирился со своею тюрьмой). Лермонтов преобразовал его – и получился рассказ о человеке, за три дня ощутившем все главное в жизни: слияние с природой, влюбленность, битву с врагом – и умирающем в итоге. Подлинная же цель – возвращение на родину – оказывается недостижимой.
Ты хочешь знать, что видел я
На воле? – Пышные поля,
Холмы, покрытые венцом
Дерев, разросшихся кругом,
Шумящих свежею толпой,
Как братья в пляске круговой.
Я видел груды темных скал,
Когда поток их разделял,
И думы их я угадал:
Мне было свыше то дано!
Простерты в воздухе давно
Объятья каменные их,
И жаждут встречи каждый миг;
Но дни бегут, бегут года —
Им не сойтиться никогда!
Вся напряженность и сила романтизма здесь достигает своего апогея. Дальше (после Лермонтова) началось увядание.
В эти же годы Лермонтов работает над «Героем нашего времени», знаменитым романом, состоящим из пяти новелл. Здесь не место подробно говорить о нем. Скажем лишь одно: Георгий Александрович Печорин – это Лермонтов, из которого вычтена поэзия. Ни «демонического» устремления в иные миры, ни зачарованности миром земным; остается только презрение к миру. Романтическая разочарованность в моде, байронизм проник в массовую культуру, поэтому Печорин, с его холодноватой харизмой – всеобщий любимец. Но это не приносит ему счастья. В одной из новелл, «Княжна Мэри», Лермонтов очень выразительно изобразил публику Кавказских минеральных вод, с которой общался в 1837 году. Возможно, именно это стоило ему жизни.
Но пока что – после новой ссылки – у Лермонтова было 15 месяцев жизни. Прибыв на Кавказ, он сразу же – не в пример 1837 году – был направлен в боевые части и непрерывно участвовал в боях и отличился в них. Летом он был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени; с октября командовал отдельным казачьим отрядом. В конце ноября он по ходатайству бабушки получил отпуск и выехал в Петербург, куда прибыл в начале февраля 1841 года и где провел неполных три месяца.
В это время происходит высший расцвет лермонтовского лирического гения. К эпосу он больше почти не обращается. Поэма «Сказка для детей» (попытка перенести сюжет «Демона» в Петербург и превратить в подобие гофманианы) осталась незаконченной. Зато все огромные возможности, которые были скрыты в лермонтовской лирике, проявились в полной мере и во всей своей контрастности. Почти каждое из знаменитых стихотворений, датируемых 1840–41 годами (а их не так много – и четырех десятков не наберется вместе с отрывками и стихами на случай), принадлежит «золотому фонду» русской лирики.
Каков же Лермонтов на пороге этого предсмертного расцвета? С одной стороны – гордая тоска, суровые упреки, обращенные к Богу («Благодарность») и печоринская хандра:
Любить… но кого же?.. на время – не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? – там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно…
С другой стороны – внутреннее потрясение таинственными «звуками» и готовность безоглядно устремиться вслед за ними:
Не встретит ответа