Переводы из Гете
ЗЕМНАЯ УЧАСТЬ И АПОФЕОЗА ХУДОЖНИКА
ЗЕМНАЯ УЧАСТЬ ХУДОЖНИКА[72]
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Перед восходом солнечным
Художник за своим станком. Он только что поставил на него портрет толстой, дурной собою кокетки.
(дотронулся кистью и останавливается.)
Что за лицо! совсем без выраженья!
Долой! нет более терпенья.
(Снимает портрет.)
Нет! я не отравлю сих сладостных мгновении,
Пока вы нежитесь в объятьях сна,
5 Предметы милые трудов и попечений,
Малютки, добрая жена!
(Подходит к окну.)
Как щедро льешь ты жизнь, прекрасная денница!
Как юно бьется грудь перед тобой!
Какою сладкою слезой
10 Туманится моя зеница!
(Ставит на станок картину, представляющую во весь рост Венеру Уранию[73].)
Небесная! для сердца образ твой —
Как первая улыбка счастья.
Я чувствами, душой могу обнять тебя,
Как радостный жених с восторгом сладострастья.
15 Я твой создатель; ты моя;
Богиня! ты — я сам, ты более, чем я;
Я твой, владычица вселенной!
И я лишусь тебя! я за металл презренной
Отдам тебя глупцу, чтоб на его стене
20 Служила ты болтливости надменной
И не напомнила, быть может, обо мне!..
(Он смотрит в комнату, где спят его дети.)
О дети!.. Будь для них богиней пропитанья!
Я понесу тебя к соседу-богачу
И за тебя, предмет очарованья,
25 На хлеб малюткам получу...
Но он не будет обладать тобою,
Природы радость и душа!
Ты будешь здесь, ты будешь век со мною,
Ты вся во мне: тобой дыша,
30 Я счастлив, я живу твоею красотою.
(Ребенок кричит в комнате.)
О боже!
(просыпается.)
Рассвело. — Ты встал уже, друг мой!
Сходи ж скорее за водой
Да разведи огонь, чтоб воду вскипятить:
35 Пора ребенку суп варить.
(останавливается еще на минуту перед своей картиною.)
Небесная!
(вскочил с постели и босой подбегает к нему.)
И я тебе, пожалуй, помогу.
Кто? — Ты!
Да, я.
40 Беги ж за щепками!
Бегу.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Кто там стучится у дверей?
Вчерашний господин с женою.
(ставит опять на станок отвратительный портрет.)
Так за портрет возьмуся поскорей.
Пиши, и деньги за тобою.
Господин и госпожа входят.
5 Вот кстати мы!
А я как дурно ночь спала!
А как свежи! нельзя не подивиться.
Что это за картина близ угла?
Смотрите, как бы вам не запылиться.
(К госпоже.)
10 Прошу, сударыня, садиться.
(смотрит на портрет.)
Характер-то, характер-то не тот.
Портрет хорош, конечно так,
Но все нельзя сказать никак,
Что это полотно живет.
(про себя.)
15 Чего он ищет в этой роже?
(берет картину из угла.)
А! вот ваш собственный портрет.
Он был похож: ему уж десять лет.
Нет, можно и теперь узнать.
(будто бы взглянув на него.)
Похоже.
20 Тогда вы были помоложе.
(подходит с корзиной на руке и говорит тихонько мужу.)
Иду на рынок я: дай рубль.
Да нет его.
Без денег, милый друг, не купишь ничего.
Пошла!
25 Но ваша кисть теперь смелей.
Пишу, как пишется: что лучше, что похуже.
(подходит к станку.)
Вот браво! ноздри-то поуже,
Да взгляд, пожалуйста, живей!
(про себя.)
О боже мой! что за мученье!
(невидимая для других, подходит к нему.)
30 Уже, мой сын, теряешь ты терпенье?
Но участь смертных всех равна.
Ты говоришь: она дурна!
Зато платить она должна.
Пусть этот сумасброд болтает —
35 Тебя живой восторг, художник, награждает.
Твой дар не купленный, источник красоты —
Он счастие твое, им утешайся ты.
Поверь: лишь тот знаком с душевным наслажденьем,
Кто приобрел его трудами и терпеньем,
40 И небо без земли наскучило б богам.
Зачем же ты взываешь к небесам?
Тебе любовь верна, твой сон всегда приятен,
И честью ты богат, хотя ты и не знатен.
АПОФЕОЗА ХУДОЖНИКА[74]
Театр представляет великолепную картинную галерею. Картины всех школ висят в широких золотых рамах.
Много любопытных посетителей. Они ходят взад и вперед. На одной стороне сидит ученик и списывает картину.
(встает, кладет на стул палитру и кисти, а сам становится позади стула.)
По целым дням я здесь сижу!
Я весь горю, я весь дрожу.
Пишу, мараю, так что сам
Не верю собственным глазам.
5 Все правила припоминал,
Все вымерял, все рассчитал,
И жадно взор гонялся мой
За каждой краской и чертой.
То вдруг кидаю кисть свою;
10 Как полубешеный встаю
В поту, усталый от труда,
Гляжу туда, гляжу сюда,
С картины не спускаю глаз,
Стою за стулом битый час —
15 И что же? Для беды моей,
Никак я копии своей
Не превращу в оригинал.
Там жизнь холсту художник дал,
Свободой дышит кисть его, —
20 Здесь все и сухо и мертво.
Там страстью все оживлено,
Здесь — принуждение одно;
Что там горит прозрачней дня —
То вяло, грязно у меня.
25 Я вижу, даром я тружусь
И с жаром вновь за кисть берусь!
Но что ужаснее всего,
Что верх мученья моего:
Ошибки ясны мне как свет,
30 А их поправить силы нет.
(подходит.)
Мой друг! за это похвалю:
Твое старанье я люблю.
Недаром я твержу всегда,
Что нет успеха без труда.
35 Трудись! запомни мой урок —
Ты сам увидишь в этом прок.
Я это знаю по себе:
Что ныне кажется тебе
Непостижимо, высоко,
40 То нечувствительно, легко
Рождаться будет под рукой,
И, наконец, любезный мой,
Искусство, весь науки плод,
Тебе в пять пальцев перейдет.
45 Увы! как много здесь дурного,
А об ошибках вы ни слова.
Кому же все дается вдруг?
Я вижу с радостью, мой друг,
Что с каждым днем твой дар растет.
50 Ты сам собой пойдешь вперед.
Кой-что со временем поправим,
Но это мы теперь оставим.
(Уходит.)
(смотря на картину.)
Нет, нет покоя для меня,
Пока не все постигнул я!
(подходит к нему.)
55 Мне жалко видеть, сударь мой,
Что вы так трудитесь напрасно,
Идете темною тропой
И позабыли путь прямой:
Натура — вот источник ясный,
60 Откуда черпать вы должны,
В ней тайны все обнажены:
И жизнь телес и жизнь духов.
Натура — школа мастеров.
Примите ж искренний совет:
65 Зачем топтать избитый след? —
Чтоб быть копистом, наконец?
Натура — вот вам образец!
Одна натура, сударь мой,
Наставит вас на путь прямой.
70 Все это часто слышал я,
Все испытала кисть моя.
Я за природою гонялся,
Случайно успевал кой в чем,
Но большей частью возвращался
75 С укором, мукой и стыдом.
Нет! это труд несовершимый!
Природы книга не по нас:
Ее листы необозримы,
И мелок шрифт для наших глаз.
(отворачивается.)
80 Теперь я вижу, в чем секрет:
В нем гения нимало нет.
(опять садится.)
Совсем не то! хочу опять
Картину всю перемарать.
(подходит к нему, смотрит на работу и отворачивается, не сказав ни слова.)
Нет! вы не с тем пришли, чтоб молча заглянуть.
85 Я вас прошу, скажите что-нибудь.
Вы можете одни понять мои мученья.
Хотя мой труд не стоит слов.
Но трудолюбие достойно снисхожденья;
Я верить вам во всем готов.
90 Я, признаюсь, гляжу на все твои старанья
И с чувством радости и с чувством состраданья.
Я вижу: ты, любезный мой,
Природой создан для искусства;
Тебе открыты тайны чувства;
95 Ты ловишь взором и душой
В прекрасном мире впечатленья;
Ты бы хотел обнять в нем красоту
И кистью приковать к холсту
Его минутные явленья;
100 Ты прилежанием талант возвысил свой
И быстро ловкою рукой
За мыслью следовать умеешь;
Во многом ты успел и более успеешь —
Но...
105 Не скрывайте ничего.
Ты упражнял и глаз и руку,
Но ты не упражнял рассудка своего.
Чтоб быть художником, обдумывай науку!
Без мыслей гений не творит,
110 И самый редкий ум с одним природным чувством
К высокому едва ли воспарит.
Искусство навсегда останется искусством;
Здесь ощупью нельзя идти вперед,
И только знание к успеху приведет.
115 Я знаю, к красотам природы и картин
Не трудно приучить и глаз и руку:
Не то с наукою; ученый лишь один
Нам может передать науку.
Кто может знанием полезен быть другим,
120 Не должен бы один им наслаждаться.
Зачем же вам от всех скрываться
И с многими не поделиться им?
Нет! в наши времена все любят путь широкий,
Не трудную стезю, не строгие уроки.
125 Я завсегда одно и то ж пою,
Но всякой ли полюбит песнь мою?
Скажите только мне, ошибся ли я в том,
Что перед прочими я выбрал образцом
Сего художника?
(Указывая на картину, которую списывает.)
130 Что весь живу я в нем?
Что я люблю его, люблю, как бы живого,
Над ним всегда тружусь и не хочу другого.
Его чудесный дар и молодость твоя —
Вот что твой выбор извиняет.
135 Всегда охотно вижу я,
Как смелый юноша свободно рассуждает,
Без меры хвалит, порицает.
Твой идеал, твой образец —
Великий ум, разнообразный гений:
140 Учися красотам его произведений,
Трудись над ними, — наконец,
Познай ошибки, и умей
Любить в творениях искусство, не людей.
Его картинами давно уж я пленился.
145 Поверьте, не проходит дня,
Чтоб я над ними не трудился,
И с каждым днем они все новы для меня.
Ты рассмотри с рассудком, беспристрастно,
И чем он был, и чем хотел он быть;
150 Люби его, но сам учись его судить.
Тогда твой труд не будет труд напрасной:
Обняв науку красоты,
Не все пред ним забудешь ты.
Для добродетели телесной груди мало;
155 Ужиться ей нельзя в душе одной:
С искусством точно то ж, и никогда, друг мой,
Одна душа его не поглощала.
Так я был слеп до этих пор.
Теперь оставим разговор.
(подходит к ним.)
160 Какой счастливый день для нас!
Картину к нам внесут тотчас.
Давно на свете я живу,
Но ни во сне, ни наяву
Другой подобной не видал.
165 А чья?
Его же?
(Указывает на картину, с которой списывал.)
Угадал.
Я угадал! мне это
Шепнула тайная любовь.
170 Какой восторг волнует кровь!
Каким огнем душа согрета!
Куда бежать мне к ней? Куда?
Ее сейчас внесут сюда.
Нельзя взглянуть, не подивясь...
175 Зато не дешево купил ее наш князь.
(входит.)
Ну, господа! теперь я смею
Поздравить вашу галерею.
Теперь узнает целый свет,
Как князь искусства ободряет:
180 Он вам картину покупает,
Какой нигде, ручаюсь, нет.
Ее несут уж в галерею.
Мне, право, жаль расстаться с нею.
Я не обманываю вас —
185 Цена, конечно, дорогая,
Но радость, господа, такая
Дороже стоит во сто раз.
(Тут вносят изображение Венеры Урании и ставят на станок.)
Теперь взгляните: вот она!
Без рамки, вся запылена.
190 Я продаю, как получил,
И даже лаком не покрыл.
(Все собираются перед картиной.)
Какое мастерство во всем!
Вот зрелый ум! какой объем!
Какою силою чудесной
195 Бунтует страсть в груди моей!
Как натурально! как небесно!
Я, словом, всем пленился в ней,
И самой мыслью и работой.
Вот к ней и рама с позолотой!
200 Скорей! Князь скоро будет сам.
Вбивайте гвозди по углам!
(Картину вставляют в раму и вешают.)
(Входит в залу и рассматривает картину.)
Картина точно превосходна,
И не торгуюсь я в цене.
(Кладет кошелек с червонцами на стол и вздыхает.)
Нельзя ли взвесить?
(считая деньги.)
205 Как угодно,
Но лишний труд, поверьте мне.
(Князь стоит перед картиною. Прочие в некотором отдалении. Потолок открывается. Муза, держа художника за руку, является на облаке).
Куда летим? в какой далекий край?
Взгляни, мой друг, и сам себя узнай!
Упейся счастьем в полной мере.
210 Мне душно здесь, в тяжелой атмосфере.
Твое созданье пред тобой!
Оно все прочие затмило красотой
И здесь, как Сириус меж ясными звездами,
Блестит бессмертными лучами.
215 Взгляни, мой друг! Сей плод свободы и трудов —
Он твой! он плод твоих счастливейших часов.
Твоя душа в себе его носила
В минуты тихих, чистых дум:
Его зачал твой зрелый ум,
220 А трудолюбие спокойно довершило.
Взгляни, ученый перед ним
Стоит и скромно наблюдает.
Здесь покровитель муз твой дар благословляет,
Он восхищен творением твоим.
225 А этот юноша! взгляни, как он пылает!
Какая страсть в душе его младой!
Прочти в очах его желанье:
Вполне испить твое влиянье
И жажду утолить тобой!
230 Так человек с возвышенной душой
Преходит в поздние века и поколенья.
Ему нельзя свое предназначенье
В пределах жизни совершить:
Он доживает за могилой
235 И, мертвый, дышит прежней силой.
Свершив конечный свой удел,
Он в жизни слов своих и дел
Путь начинает бесконечной!
Так будешь жить и ты в бессмертье, в славе вечной.
240 Я чувствую все, что мне дал Зевес:
И радость жизни быстротечной,
И радость вечную обители небес.
Но он простит мне ропот мой печальной,
Спроси любовника: счастлив ли он,
245 Когда он с милою подругой разлучен,
Когда она в стране тоскует дальней?
Скажи, что он лишился не всего,
Что тот же свет их озаряет,
Что то же солнце согревает —
250 А эта мысль утешит ли его?
Пусть славят все мои творенья!
Но в жизни славу звал ли я?
Скажи, небесная моя,
Что мне теперь за утешенье,
255 Что златом платят за меня?
О, если б иногда имел я сам
Так много золота, как там,
Вокруг картин моих блестит для украшенья!
Когда я в бедности с семейством хлеб делил,
260 Я счастлив, я доволен был
И не имел другого наслажденья.
Увы! судьба мне не дала
Ни друга, чтоб делить с ним чувства,
Ни покровителя искусства.
265 До дна я выпил чашу зла.
Лишь изредка хвалы невежды
Гремели мне в глуши монастырей.
Так я трудился без судей
И мир покинул без надежды.
(Указывая на ученика.)
270 О, если ты для юноши сего
Во мзду заслуг готовишь славу рая,
Молю тебя, подруга неземная,
Здесь на земле не забывай его.
Пока уста дрожат еще лобзаньем,
275 Пока душа волнуется желаньем,
Да вкусит он вполне твою любовь!
Венок ему на небе уготовь,
Но здесь подай сосуд очарованья,
Без яда слез, без примеси страданья!
ОТРЫВКИ ИЗ «ФАУСТА»
IФАУСТ И ВАГНЕР[75]
(за городом.)
Блажен, кто не отверг надежды
Раздрать покров душевной тьмы!
Во всем, что нужно, мы невежды,
А что не нужно, знаем мы.
5 Но нет! печальными речами
Не отравляй даров небес.
Смотри, как кровли меж древес
Горят вечерними лучами...
Светило к западу течет,
10 И новый день мы схоронили —
К другим странам оно придет
И там жизнь новую прольет.
Что нет у нас могущих крылий?
За ним, за ним помчался б я;
15 Зарею б вечною блистали
Передо мной земли края,
Холмы в пожаре бы пылали,
Дремали долы в мирном сне,
И волны золотом играли,
20 Переливаяся в огне.
Тогда, утесы и вершины,
Вы мне бы не были предел:
Богоподобный, я б летел
Через эфирные равнины,
25 И скоро б зрел смущенный взгляд,
Как моря жаркие пучины
В заливах зеркалом лежат...
Но солнце к западу скатилось, —
И вновь желанье пробудилось,
30 И я стремлю ему вослед,
Меж нощию и днем, меж небом и морями,
Неутомимый свой полет
И упиваюся бессмертными лучами.
Мой друг! прекрасны эти сны,
35 А солнце скрылось за горою...
Увы! летаем мы мечтою,
Но крылья телу не даны.
И у кого душа в груди не бьется
И, жадная, не рвется от земли,
40 Когда над ним, невидимый, вдали
Веселый жаворонок вьется
И тонет в зыбях голубых,
По ветру песни рассыпая!
Когда парит орел над высью скал крутых,
45 Широкие ветрила расстилая,
И через степь, чрез бездны вод
Станица журавлей на родину плывет
К весне полуденного края!
Признаться, и во мне подчас
50 Затейливо шалит воображенье:
Но не понятно мне твое стремленье.
На поле, на леса насмотришься как раз;
Мне не завидны крылья птицы,
И то ль веселье для души —
55 Перелетать листы, страницы
Зимой, в полуночной тиши!
Тогда и ночь как будто бы светлее,
По жилам жизнь бежит теплее —
Недаром иногда пороешься в пыли,
60 И, право, отрывать случалось
Такой столбец, что сам ты на земли,
А будто небо открывалось.
Мой друг! из сильных двух страстей
Одна лишь властвует тобою:
65 О, не знакомься ты с другою!
Но две души живут в груди моей,
Всегда враждуя меж собою.
Одна, обнявши прах земной,
Сковалась с ним любовию земною;
70 Другая прочь от персти хладной
Летит в эфир, к обители родной.
Когда меж небом и землею
Витаешь ты, веселый рой духов,
Из недра туч, из радужных паров,
75 Спустись ко мне! за жизнью молодою
Неси меня к другой стране!
О, дайте плащ волшебный мне!
Когда б меня к другому миру
Он дивной силою помчал,
80 Я бы его не променял
На блеск венца, на царскую порфиру,
Не призывай изведанных врагов:
Их сонм в изгибах облаков
Везде разлился по вселенной
85 И смертному в вражде неутомленной
Веду несет со всех сторон.
Подует с севера — и острыми зубами,
Как иглами, тебя пронзает он;
С востока налетит — и под его крылами
90 Иссохнет жизнь в груди твоей.
То с юга, с пламенных степей,
Он зной и огнь скопляет над тобою,
То с запада мгновенно освежит
И вдруг губительной волною
95 Поля, луга опустошит.
Он внемлет нам, но, обольститель жадной,
Покорствуя, он манит нас к бедам,
И, словно ангел, так отрадно
Он ложь нашептывает нам.
IIПЕСНЬ МАРГАРИТЫ[76]
Прости, мой покой!
Как камень, в груди
Печаль залегла.
4 Покой мой, прости!
Где нет его,
Там все мертво!
Мне день не мил
8 И мир постыл.
О бедная девица!
Что сбылось с тобой?
О бедная девица!
12 Где рассудок твой?
Прости, мой покой!
Как камень, в груди
Печаль залегла.
16 Покой мой, прости!
В окно ли гляжу я —
Его я ищу.
Из дома ль иду я —
20 За ним я иду.
Высок он и ловок;
Величествен взгляд;
Какая улыбка!
24 Как очи горят!
И речь, как звон
Волшебных струй!
И жар руки!
28 А что за поцелуй!
Прости, мой покой!
Как камень, в груди
Печаль залегла.
32 Покой мой, прости!
Все тянет меня,
Все тянет к нему.
И душно, и грустно.
36 Ах, что не могу
Обнять его, держать его,
Лобзать его, лобзать
И, умирая, с уст его
40 Еще лобзанья рвать!
IIIМОНОЛОГ ФАУСТА[77]
(Ночь. Пещера.)
Всевышний дух! ты все, ты все мне дал,
О чем тебя я умолял;
Недаром зрелся мне
Твой лик, сияющий в огне.
5 Ты дал природу мне, как царство, во владенье;
Ты дал душе моей
Дар чувствовать ее, дал силу наслажденья.
Иной едва скользит по ней
Холодным взглядом удивленья;
10 Но я могу в ее таинственную грудь,
Как в сердце друга, заглянуть.
Ты протянул передо мною
Созданий цепь — я узнаю
В водах, в лесах, под твердью голубою
15 Одну благую мать, одну ее семью.
Когда завоет ветр в дубраве темной,
И лес качается, и рухнет дуб огромной,
И ели ближние ломаются, трещат,
И стук, и грохот заунывный
20 В долине будят гул отзывный, —
Ты путь в пещеру кажешь мне,
И там, среди уединенья,
Я вижу новый мир и новые явленья,
И созерцаю в тишине
25 Души чудесные, но тайные виденья.
Когда же ветры замолчат
И тихо на полях эфира
Всплывет луна, как светлый вестник мира,
Тогда подъемлется передо мной
30 Веков туманная завеса,
И с грозных скал, из дремлющего леса
Встают блестящею толпой
Минувшего серебряные тени
И светят в сумраке суровых размышлений.
35 Но, ах! теперь я испытал,
Что нет для смертных совершенства!
Напрасно я, в мечтах душевного блаженства,
Себя с бессмертными ровнял!
Ты к страшному врагу меня здесь приковал:
40 Как тень моя, сопутник неотлучный,
Холодной злобою, насмешкою докучной
Он отравил дары небес.
Дыханье слов его сильней твоих чудес!
Он в прах меня низринул предо мною,
45 Разрушил в миг мир, созданный тобою,
В груди моей зажег он пламень роковой,
Вдохнул любовь к несчастному созданью,
И я стремлюсь несытою душой
В желаньи к счастию и в счастии к желанью.