Воцаряется тишина, нарушаемая только мерным пиканьем приборов контроля. Значит, электроэнергия есть, но, видимо, только от аварийных источников.
Она удивилась своим спокойствию и отстраненности.
У кузины Луа вырывается ругательство, которого воспитанной девушке даже знать не положено.
− Что, во имя Небес....
Танцующая Снежинка переходит на инфракрасный спектр. Ничего не видно, кроме неясных очертаний кузины Луа, неподвижно сидящей в темноте. Связь с сетью пропала, и экран у них за спиной схлопнулся, как взорвавшаяся лампочка.
− Ничего, − мрачно произносит кузина Луа. − Я не могу соединиться с метеоцентром. И ни с чем на станции. Подожди...
Она возится за мониторами. Свет мигает раз-другой и опять гаснет. Она опять ругается.
− А меня научишь? − спрашивает Танцующая Снежинка.
Кузина Луа поднимает руку и шикает. По всей комнате проносится треск, переходящий в голос Третьей тётушки, слабый и надломленный.
− Дитя?
− У нас всё нормально, − отвечает кузина Луа. − Свет погас.
− А твоя кузина?
− Я здесь, − говорит Танцующая Снежинка.
Она не ослепла в темноте и всё ещё подключена к капельницам. Она слышит пиканье приборов, тихое и размеренное, словно биение сердца − как спасательный круг.
− Тётя, что происходит?
Молчание. Затем Третья тётушка медленно произносит:
− В общем, ничего неожиданного. Мы знали, что ураган будет сильным...
Ближе к делу. Танцующая Снежинка уже готова рявкнуть на старшую. Кузина Луа слегка переминается, но не выказывает признаков нетерпения.
− Говорите.
Помолчав, тётушка отвечает:
− Кроме метеоцентра вся орбитальная станция на аварийном энергоснабжении. Всю энергию забирают теплозащитные экраны.
− Экраны не слетели, − замечает кузина Луа ровным голосом.
Пауза тревожно затягивается.
− Да.
Это значит, что орбитальная станция едва держится. Это значит...
Она словно попала в свои кошмары, в которых, убегая от стремительной атаки огня, бросается к центральному отсеку и обнаруживает, что ураган уже...
Нет.
Ещё один голос: мастер Ветра и Воды Ле Тхи Анх Тхо, задумчивая и мрачная.
− Оставайтесь на месте. В коридорах термоизоляция будет хуже, если только не доберетесь до внутренних колец, и в любом случае...
В любом случае Танцующей Снежинке нельзя удаляться от приборов, поддерживающих в ней жизнь. Она может прожить несколько часов, но...
− Что с моим телом? − спрашивает она.
Она честно думает, что мастер Анх Тхо промолчит или упрекнет её, но та отвечает, и её голос тих, почти ласков.
− Я не знаю, корабль. Ветра снаружи всё рвут на части.
Её сто семидесятый ураган. Её последний. Комната, где она умирает, часть за частью и год за годом.
− Вы не можете знать наверняка, − резко говорит кузина Луа. − Разумные корабли очень прочны.
− Когда они только что построены. Но...
− Мастер, пожалуйста.
Голос кузины Луа звучит пронзительно. Она не задумываясь оборвала Анх Тхо. Танцующая Снежинка свинцовым грузом ощущает неудовольствие Третьей тётушки, но никто ничего не говорит, словно все только этого и ждали. Словно ей всё позволено. Что происходит?
− Разумные корабли прочнее орбитальных станций, − наконец с легким холодком произносит мастер Анх Тхо. − С тобой всё будет в порядке, корабль. А с нами – ещё неясно.
− Чудесно, − отзывается кузина Луа. − Полагаю, нет никаких шансов, что сеть восстановится? Потому что сидеть в потемках скучновато.
Опять молчание. Кузина Луа громко выдыхает.
− Думаю, нет.
Танцующая Снежинка смотрит на стены. Она больше не чувствует болезненных уколов, возвещавших отключение энергии: тончайшую связь с её телом, воскрешение огня жизни и опять угасание.
Если нет боли, то, конечно, всё обойдется? Конечно...
− Спасибо, − говорит она.
Кузина Луа пожимает плечами − размытое движение белого в инфракрасном диапазоне.
− Не за что. Как ты думаешь, чем закончатся «Три капли крови»?
− Кузина. − Голос Танцующей Снежинки звучит резче, чем ей хотелось. − Скажи, что с вами. С тобой и Третьей тётушкой.
Кузина Луа некоторое время молча сидит в кресле. Её глаза − насколько Танцующая Снежинка может видеть в инфракрасном спектре − широко раскрыты, как черные дыры на белом овале лица.
− В этом году я сдавала экзамены. Экзамены метрополии. Для непронумерованных планет существует особое разрешение, позволяющее делать это по сети, а не лететь на Первую планету.
− Ты же не училась, − резко говорит Танцующая Снежинка.
Кузине Луа тридцать шесть − не слишком стара, чтобы быть кандидатом, возрастных рамок нет, но она взрослая, у неё есть работа на заводе по очистке руды и своя каюта в семейном комплексе на внешних кольцах.
− Нет. Я... − Кузина медлит, покусывая жареный плод хлебного дерева. − Я хотела посмотреть, как у меня получится. Насколько я смогу продвинуться.
В кои-то веки она абсолютно серьезна.
− Понимаю.
Побег или перспектива побега − та же ловушка, в которую попалась мама.
− И тем не менее. − Кузина Луа опять выдыхает. − Я показала третий результат. Мне предложили должность на Первой планете, в Секретном институте.
Такого Танцующая Снежинка не ожидала: её словно ножом полоснули.
− Честь для твоей семьи, − наконец произносит она.
Чиновники уходят: Ву Кон Бао захолустная планета с названием, путь в никуда в иерархии дайвьетского общества. Мама приезжает только со случайными визитами подальше от сезонов перигелия. Иногда она пишет, присылает отстраненные и легкомысленные видео и письма, рассказывая об экспедициях с послом Галактики − высоким светловолосым мужчиной по имени Эдмунд Швепп. Ему и его мнениям она посвящает больше времени, чем расспросам о собственной семье, о собственной дочери.
Конечно, она с ним спит, но всё равно это больно.
− Рада за тебя, − произносит Танцующая Снежинка, и это ложь.
Все эти годы, во время всех этих ураганов кузина Луа не давала ей сойти с ума. Третья тётушка чопорна и официальна, а мама... её здесь нет. Никогда нет.
− Ты не понимаешь, − говорит кузина Луа. − Я не хочу уезжать.
Хвала небесам. И тут же Танцующая Снежинка ненавидит себя за эту мысль.
Она опять смотрит на стены и замирает. Потому что в инфракрасном диапазоне заметно, что температура стен повысилась. Изменение маленькое и несущественное, на долю градуса, но её датчики настроены на самые мельчайшие колебания.
Станцию «Белый Тигр» защищают усиленные экраны, которые поддерживаются в хорошем состоянии. А в укрепленных помещениях термозащита самая лучшая, иначе зачем бы Танцующую Снежинку поместили сюда? Но...
Иллюзии. Страхи. Оживают кошмары о том, как она сгорает заживо, предательский страх, что её бросят. Что за чушь?
− Почему ты не хочешь уезжать?
− Потому что здесь мой дом. − Ответ слишком гладкий и бойкий, совершенно не вяжется с её недавним раздражением. − Здесь живут мои родные.
Танцующая Снежинка не допытывается дальше, а осторожно произносит:
− А Третья тётушка думает, что тебе следует поехать.
− И мама, и бабушка, и вся семья. Не говоря уже о руководстве станции и мастерах Ветра и Воды, − сухо добавляет кузина Луа. − Такой шанс выпадает раз в жизни. «Белому Тигру» пойдет на пользу, если я окажусь при дворе.
Потому что они будут гордиться. Потому что она сможет отстаивать в столице интересы «Белого Тигра», стать вместе с мамой частицами ядра власти. Неудивительно, что они проявляют снисхождение к ней, любимому дитяти, юному дарованию. И они правы: она должна ехать. Кузина Луа больше не подросток, но она моложе, чем была мама, когда уехала. У кузины впереди ещё целая жизнь, и не следует тратить её на такое суровое и непредсказуемое захолустье, как Ву Кон Бао.
Танцующая Снежинка хочет это сказать, но слова − фальшивые, бритвенно-острые, колкие слова − не сорвутся с языка.
− Да и тебе я нужна, − продолжает кузина Луа. − Что ты будешь без меня делать?
Легкомысленно и беспечно, но тем не менее правдивее всего, что она говорила раньше.
«Я справлюсь. Я выживу». Танцующая Снежинка пережила отъезд матери, но опять не в силах вымолвить ни слова. Если Луа уедет, семья, разумеется, подберет другую хранительницу: какую-нибудь одинокую дальнюю родственницу, незнакомку, которая не против каждый ураган сидеть в укрепленной комнате в компании со вздорным разумным кораблем. Но как сейчас уже не будет. Никогда.
Она опять пристально смотрит на стены. Они что, стали белее?
Точно.
Значит, это не иллюзия. Температура опять повысилась. И растет слишком быстро, распространяется слишком далеко, чтобы не внушать тревоги.
− Ты... − Танцующая Снежинка замолкает и начинает заново: − Что-то неладно.
− Помимо сильного урагана, аварийной электроэнергии и вероятности того, что станция не выдержит? − В голосе кузины Луа звучит сарказм, но затем до неё доходит, каким тоном говорит Танцующая Снежинка. − Ты о чём?
− Температура повышается.
− В комнате?
− Температура стен. Насчет комнаты ещё не знаю.
В конце концов потеплеет и в комнате.
− Насколько быстро?
− Слишком быстро.
− Это не ответ!
Горим, горим, горим! Танцующая Снежинка заставляет себя говорить медленнее и тише.
− Через час или около того станет невыносимо.
− Значит, время ещё есть. − Кузина Луа прикусывает губу. − Я... Я не знаю, что делать.
Она некоторое время молчит.
− Мама!
Треск, и затем слабый голос.
− Что?
− У нас проблема. Температура растет...
− Не только у вас. − Голос Третьей тётушки обрывается, слова проглатываются пустотой. − Помещения... оставаться... люди... уходят...
И больше ничего.
Танцующая Снежинка опять чувствует укол боли − эхо невыносимого жара, но на этот раз боль не проходит. Там её тело терзают снова и снова, и она отмирает от него.
− Кузина...
Они нарастают медленно, как ураган, − волны боли, сотрясающие её колыбель. Кажется, что они отщипывают всю комнату, пока стены не начинают сиять ослепительным белым, притухая на краткий миг, чтобы она успела забыть, каково это, прежде чем начнется очередной резкий приступ, и она силится собрать мысли, которые не вопят.