Любовь как утешительная терапия лично мне не интересна и делать из нее сердцевину мира я никогда не стану. Это женская иллюзия плаксивых мужчин (слёзный дар очень ценится в христианстве). Посмотрите, сколько бацилл, болезнетворных микробов и прочей дряни сотворил Господь буквально для каждого нашего органа. Посмотрите на набор заготовленных им детских болезней. В Его столь прославляемую любовь к людям и ко мне, в частности, я отказываюсь верить. Правы древние греки: боги создали напасти и беды, чтобы не скучать, наблюдая за нашими судорогами и метаниями. И еще они подметили: боги живут нашей смертью и умирают нашей жизнью. Так вот, пока я живу, у богов нет шанса, они мертвы.
Я превыше всего ставлю познание и творчество, творческий акт (в самом широком смысле). Ради этих вещей человек, если надо, отказывается от любви, тут её бессилие и предел. Поэтому не могу никак считать её основанием мира и единственно желанной целью жизни.
Можно говорить об определённой привычке любви, которая сформировалась у современных людей под влиянием христианской проповеди. В том и состоит историческая роль христианства. Но чисто историческая, в этом морально-религиозном костыле современное общество (в лице его лучших представителей, разумеется) больше не нуждается. Благо и добро больше любви, поскольку это интеллектуальные понятия, а не чувство.
Половая любовь, разумеется, самая сильная из всех. Но она быстро проходит, вы это знаете не хуже моего. Любовь даже на уровне родительского инстинкта дает сбои на каждом шагу, что уж говорить о любви к другим, не родным людям! Это либо желание присвоить себе другого человека, обрести над ним власть, либо наоборот – растворить в нём свою личность (род самоубийства и отречения от себя). В обоих случаях любовь – защитная реакция слабой личности, которая не может выносить действительность в ее истинном виде, желает обезопасить свое хрупкое бытие в ней.
Бегство от действительности
Люди по сути не живут действительностью, убегают от неё, прячутся в свои иллюзии и грёзы, что, собственно, и позволяет им мириться с действительностью, жить в ней.
Быть может, истина – это смерть, небытие, «бездушный лик природы». Тогда, чтобы жить, нужно быть врагом истины, то есть художником, творцом.
Выработать своё мировоззрение
Люди, которые не имеют интеллектуальных и духовных сил выработать свой взгляд на мир, делятся на три группы:
1. Одни идут в церковь (секту), где и получают книги/брошюры, которые удовлетворяют их умственные и духовные запросы.
2. Другие подаются в «атеисты», чьё самостояние зиждется на презрении к первой категории себе подобных.
3. И, наконец, третьи – «тёплые» («Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден: то извергну тебя из уст Моих» (Апок. 3:15, 16) – всю жизнь болтаются в проруби.
Среди людей, которые обладают достаточными силами для того, чтобы выработать своё мировоззрение, встречаются представители первых двух категорий.
Светское богословие
Заповедь новую даю вам: не презирай ближнего своего
Я уже давно исповедаю довольно радикальный атеизм и не слишком высоко ценю метафизические теории (впрочем, отдаю дань уважения культурного человека наиболее выдающимся из них).
Но я никогда не позволял себе презирать людей, которые верят в то, что этот мир имеет цель и что добро должно быть вознаграждено.
Те, кто делает это, по-моему, лишён как большого ума, так и щедрого сердца.
Бог не позволил спасти Иисуса
Крестная смерть Иисуса Христа – это полное отрицание человеческой свободы: «Должно сему быть». Не остановил Иуду и остановил Петра, который хотел вынуть меч в Его защиту.
Человеческая свобода могла бы не дать свершиться Распятию.
Обрядоверие – проказа православия
Не я сказал: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:19,20).
От Него же и молитва дана, как вы, надеюсь, помните.
Нет в этой простой и сильной вере, которую кое-кто почему-то пытается представить ересью, протестантством, ни икон, ни храмов, ни попов. Не нужны они для общения с Христом. По слову самого Христа.
Хотя я вовсе не против храмов и икон. И даже попов. Но я не фетишизирую эти вещи, я смотрю на них, как на историческую обертку православия, а не как на его сущность. Ну, нравится кому-то костюмированное действо из XI века – пусть будет. Только не воображайте, что оно приближает вас к истине.
Обрядоверие – истинная проказа православия, то, что не дает ему стать подлинно свободной верой свободных людей. Всё-то русскому человеку надо для молитвы дотопать на какое-нибудь «намоленное место», да свечечку перед раскрашенной доской зажечь, всё-то надо найти, кому бы помолиться, только бы не Богу, да чтоб подревнее был муж, подремучее, да перекреститься не двумя перстами, а тремя. Иначе боженька не примет молитвы…
Мой символ веры
Господь любит меня. Поэтому позволяет быть атеистом.
Таков мой символ веры.
Такие понятия как начало и конец сущего находятся за границами человеческого разума. Наше познание не распространяется на эти сферы. Это доказал еще Кант. А в обозримых границах мира и общества присутствие Творца не зафиксировано. Точнее, зафиксировано творение Творцов человечеством.
Это одно из величайших достижений критического разума – чётко очертить границы своего познания. Зато, оставаясь в этих границах, можно заняться научным познанием себя и мира.
Вечность всемогущего существа и вечность самоорганизующейся материи – одинаково абсурдные предположения, выходящие за границы понимания человеческого разума. В них требуется «верить» и на основе этой веры организовывать свою жизнь и строить мировоззрение. Это тоже свойство человеческого разума, но правильность того или иного взгляда ничем не доказуема. Выбор между ними определяется сотней предпосылок, которые от нас не зависят: время и место рождения, социальный и культурный уровень общества и конкретной семьи, состояние научных знаний на момент рождения, национальные традиции, политический режим, генетика, темперамент, социальное окружение, личные обстоятельства рождения и жизни, состояние здоровья и т. д. и т. п.
Религия и атеизм – два скафандра, которые позволяют людям относительно безопасно существовать в вакууме реального мира.
Проблема зла в религии и вне её
Проблема дьявола реальна только в том случае, если признать его равным Богу. Если он – такое же творение Бога, как и все остальные существа, то его противостояние с Богом – непристойный фарс со стороны последнего, что мы наблюдаем в книге Иова.
Учение о дьяволе в его нынешнем виде насадила церковь, а интеллектуальный блеск ему придала романтическая литература XVII—XIX веков. В народных сказках этого господина дурят кузнецы и простые солдаты.
Зло – всего лишь одна из составляющих моральной дилеммы. Вне моральных представлений дискуссия о зле не имеет смысла. Следовательно, зло – порождение данного общества с его религиозно-моральными представлениями и предрассудками.
Поскольку Ветхий Завет последовательно монотеистичен, то ветхозаветный Бог смело причиняет людям зло – в мировом, региональном, общественном и личном плане. «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это» (Исайя, 45:7).
Христианство с его фактическим многобожием раздуло из дьявола почти манихейскую истерику. Иисус, превратившись в «доброго» боженьку, утратил способность творить зло и брать за него ответственность. Естественно, дьявол тут же раздулся до фигуры космических масштабов.
Я – человек русской культуры и советского воспитания, и зло у меня соответствующее. Я его не персонифицирую и не считаю, что оно присуще миру или человеческой природе. Оно присуще только системе моральных представлений. Поэтому если представить, что Бог существует, то для него нет зла, ибо Бог внеморален. Поэтому он спокойно может насылать на нас потопы, сифилис и Эболу.
Мы же не можем существовать без представлений о зле, т. к. внеморального индивидуума общество или убивает, или помещает в психушку. И поскольку все мы – жертвы общественного воспитания и независящих от нас обстоятельств, вроде места и времени рождения, то жизнь без «зла» вне нашей власти.
Трудно быть Богом
И все-таки, если бы я им был, то, наверное, совершенно бы самоустранился, убрал бы все подсказки, сделал бы людей полностью ответственными за свою судьбу.
Или же прекратил бы играть с ними в кошки-мышки и вступил в нормальный ежедневный диалог. Приходил бы к ним, разговаривал.
Чего бы я не сделал никогда – не послал бы Сына своего на смерть. В крайнем случае, пошел бы сам. Хотя для всемогущего, бессмертного существа – все это нелепые и постыдные фокусы.
Царство Небесное
Правильная интерпретация слов Иисуса Христа может быть только такая: человек, живущий настоящим, становится «птицей небесной, которая ни сеет, ни жнет и проч.» и достигает вечности («вечное становление», по Ницше), т. е. состояния внутреннего блаженства, когда «времен нет», оно «исчезает». Это и есть Царство небесное внутри вас. Там, где собираются двое и трое во имя Иисуса, Царство Небесное становится земной реальностью, которая есть любовь между людьми. Почему это было не сказать простыми словами с самого начала, я не постигаю.
Сорта чудес
Чудеса бывают разного рода.
Есть, например, чудо как нечто необъяснимое – такие чудеса обречены на разоблачение (разъяснение).