Томаш поднял куртку над столом, затаив дыхание и закусив губу. Лада наблюдала за ним с кривой ухмылкой — как будто юмористическое шоу смотрела.
Тень от куртки коснулась кабура. Таракан резко ожил, выдвинул острые лапки и быстро отполз к другому концу стола.
— Умная тварь! — сказала Лада.
— Вот же чёрт! — Томаш швырнул куртку на пол. — У него там датчики везде понатыканы.
— Быстрее надо действовать, а не подкрадываться. Может, сзади лучше попробовать?
— Да как сзади-то? На стол мне, что ли, залезть?
— Хочешь я попробую?
Томаш потёр лоб.
— Лучше я его руками схвачу.
— Руками?
— А чего? Клешнями этими своими он неплохо может зацепить, конечно, но они у него только вперёд выдвигаются. Со стола сгребу и в ящик кину. Чего он мне сделает? Это же сервисный робот, а не боевой.
Лада поморщила губы.
— Тебе виднее. Но если он тебя цапнет, то я предупреждала.
— Договорились. Так что, приступим?
— Приступай.
Кабур тем временем подобрал жвала, втянул в брюшко лапки и мирно заснул на столе. Казалось, даже синие бусинки его глаз подёрнулись сонной поволокой.
— Итак…
Томаш набрал побольше воздуха в грудь.
— Я готова.
Лада стояла у стола с раскрытым ящиком.
— Надеюсь, хоть что-то сегодня пойдёт по плану, — сказал Томаш и схватил кабура.
Робот мгновенно ожил, дико заверещал, а его манипуляторы защёлкали, как самые натуральные жвала.
— Кидай в ящик! — крикнула Лада.
Кабур резко выдвинул лапы, кисти у Томаша разжались, и в следующее мгновение бешеный таракан с визгом запрыгал по кают-компании.
— Твою же мать! — заорал Томаш.
— Вот херзац! — Лада прикрыла ладонью лицо.
— Сейчас поймаю!
Таракан забрался на кухонную стойку и яростно сверлил Томаша синими глазищами. Томаш подобрал свою куртку, и кабур угрожающе зарокотал.
— Кидай её! — крикнула Лада.
Томаш бросил куртку в кабура, тот легко увернулся и, столкнув на пол бутылку тинктуры, резво умчался в противоположный конец отсека.
— Вот стервец! — Лада оттолкнула Томаша плечом. — Теперь моя очередь!
Она схватила куртку Томаша, но кидать её на кабура не торопилась. Робот сидел в углу каюты и взволнованно шевелил жвалами.
— Не зацепил он тебя? — спросила Лада.
— Не зацепил.
Томаш поднял бутылку, но тинктуры в ней оставалось на донышке — почти всё её драгоценное содержимое расплескалось по полу.
— Воняет так, как будто вы тут сутки бухали, — поморщила нос Лада.
Томаш поставил бутылку на стол.
— Чего делать будешь? В руках его удержать нереально, сильная тварь.
— Я всё же попробую.
Лада расправила куртку, и кабур, почуяв неладное, привстал на металлических лапах.
— Смотри, чтобы он справа не ушёл.
— Смотрю, смотрю, — проворчал Томаш. — Итак, на счёт три?
— Кидаю! — крикнула Лада.
Она с какой-то нечеловеческой проворностью швырнула в кабура куртку. Тот не успел даже запищать. Лада упала на него всем своим весом и подмяла под себя. Кабур орал и трепыхался, пытаясь выбраться.
— Ящик! Ящик давай!
Томаш пинком подтолкнул к ней ящик. Лада поднялась, обхватывая обеими руками запеленованного в куртку кабура. Раздался треск разрываемой ткани, Лада охнула, осела на колени, и кабур, проделав в куртке здоровенную дыру, стремглав вылетел из её объятий. Он что-то злорадно пропищал, взлетел над полом — и уже через секунду снова сидел на столе, угрожающе раскачивая жвалами.
— Твою мать! — выругался Томаш.
— Хорошая была куртка, — сказала Лада.
Она протянула Томашу лохмотья, которые остались от его куртки. Томаш уныло посмотрел на рваную дыру в спине.
— Вот скотина! И чего делать теперь? Не можем же мы его здесь оставить?
— Недооценила я стервеца, — покачала головой Лада. — Сильный и быстрый. Из любой ситуации выход находит. Может, нам его в команду взять?
— Не смешно.
— Да я и не смеюсь. — Лада помассировала мышцы на руках. — У него силищи столько, что его здоровенный мужик не удержит. Даже если бы тут такой был.
Томаш решил проигнорировать её последнюю реплику.
— Не понимаю я Бакар, — сказал он. — Зачем для считывания самописца подряжать такого монстра? А если у него в мозгах чего-нибудь переклинит?
Кабур успокоился и делал вид, что мирно спит на столе, разглядывая туманным взглядом опустевшую бутылку.
— Не переклинит у него ничего. Он на нас не нападает и увечья не наносит, когда защищается. Думаю, он запрограммирован не причинять вред членам экипажа. Это всё-таки не машина-убийца.
— Однако похож.
Лада вздохнула.
— Ты столько летаешь, а так и не понял Бакар. Это общество, построенное на взаимной ненависти и недоверии. Вдруг ты попробуешь ценные данные с него считать? И будь там хоть сто раз всё зашифровано, лучше свою драгоценную информацию защитить всеми возможными способами.
— В таком случае, не удивлюсь, если он в критической ситуации и к более решительным действиям перейдёт.
— Может, и перейдёт, — сдалась Лада. — Твоя вообще-то была идея его в ящик засунуть.
— Значит, я теперь виноват?
— Да нет, — улыбнулась Лада, — ты у нас молодец. Я серьёзно. И гравы отключил, и стервеца этого почти изловил. Только вернулись мы к тому, с чего начинали. Минус одна куртка.
— И одна бутылка тинктуры. Пойдём проведаем нашего знакомого, может, он чего скажет?
— А таракана здесь оставим? — нахмурилась Лада. — Он же любые замки вскроет.
Томаш задумчиво потёр подбородок.
— Я могу питание отвести здесь от всех дверей, и тогда он ничего не сделает.
— Значит, ещё и минус кают-компания, — сказала Лада. — Хорошо идём!
— Как он? — спросил Томаш.
— Нормально. — Лада посветила Джамилю медицинским фонариком сначала в один глаз, потом — в другой. — Я что, врач, по-твоему? Жить будет. Но если и дальше продолжит из себя идиота корчить, то, — она хрустнула костяшками пальцев, — не слишком долго.
— Идаам! — Томаш наклонился к Джамилю, который лежал на кровати с настолько тщательно перебинтованной головой, что можно было подумать, будто у него череп по швам разошёлся. — Вы как, в порядке? Говорить можете?
— Да, да, я могу… — пробормотал Джамиль. — Но голова, знаете, очень страшно болит, кажется, вот прямо расколется сейчас, и перед глазами такие страшные чёрные пятна, чёрные мушки…
— Вроде болтает он как обычно, — сказал Томаш. — Ты обезболивающее ему давала?
— Давала. Хватит с него пока.
— У нас, кстати, разве нет нормальных бинтов? Что это за тряпки такие?
— Где-то есть. Я не нашла.
— Хорошо, неважно. Идаам, мы бы хотели получить от вас некоторые объяснения. Вы вместе со своим кабуром каким-то образом проникли в наш технический отсек и устроили серьёзную аварию. Мы могли погибнуть.
— Если бы не наш героический капитан, — вставила Лада.
— Погибнуть? — Джамиль захлопал глазами. — Но как же так? Я… я не уверен, что всё правильно помню. — Он коснулся пальцами лба. — Так больно думать!
— А вы не торопитесь, — холодно улыбнулась Лада. — Мы вас нашли без сознания в техническом отсеке, кабур при этом вытворял какие-то фокусы с нашим генератором.
— В итоге у нас мощность упала до критической, — продолжил Томаш. — И стало отказывать всё оборудование. А этот стервец потом зачем-то к виртпроцессору полез. Если бы мы вовремя не среагировали, то чёрт знает, что бы он ещё натворил!
Джамиль быстро глянул сначала на Томаша, потом на Ладу и снова болезненно поморщился.
— Не знаю, — простонал он. — Так больно думать! Боюсь, я что-то себе повредил. Я… — Он поднял над кроватью руку, распялив толстые пальцы. — Смотрите, как трясётся! Я даже подняться не могу!
— Можно тебя на секунду? — шепнула Лада Томашу.
Они вышли в коридор. Лада оттащила Томаша за рукав поближе к рубке.
— Я ему сейчас череп проломлю! — прошипела она.
— У него вроде и так проломлен.
— Нормально всё у него. Я эту бакарийскую дрянь хорошо знаю! Комедию он перед нами ломает. Надавить на него надо.
— Он вообще-то литиец.
— Не будь дураком! Вот ты — литиец. И ругаться будешь по-литийски, если тебя гравы об пол стукнут. Да у нас Насик и то больший литиец, чем он.
— Хорошо. И что теперь? Пытать его будем?
— Зачем пытать? Припугнём. Кого он больше всего боится?
— Ещё немного, и я бы сказал, что тебя.
— Томаш, — улыбнулась Лада, — я же говорю, литиец у нас ты.
— Очень смешно! Ладно, я понял, о чём ты. Скажем, что прямо сейчас с ней связались?
— Да.
— Тогда лучше не торопиться.
Они постояли несколько минут в коридоре и вернулись в каюту Джамиля.
— Идаам, — начал Томаш, — мы видим, что состояние у вас очень тяжёлое и, как ни печально это говорить, продолжать полёт вы не сможете.
— Но погодите, — быстро заговорил Джамиль, — мы ведь уже так далеко. Вы что же, хотите сейчас вернуться? — Глаза его лихорадочно забегали. — Если вы решили прекратить миссию, то я, наверное, могу подтвердить Айше, что сложившаяся ситуация…
— Миссию мы прекращать, конечно же, не будем. И с Айшей мы уже связались, она с нами абсолютно согласна. Да, нам придётся полететь обратно — по нашим прикидкам, мы потеряем часов десять, так что это допустимо. Лучше так, чем лететь с человеком, у которого серьёзная травма головы. Вдруг вы умрёте, идаам? Мы не можем этого допустить.
— Но как…
Джамиль смотрел на него вылупленными глазами, приоткрыв от удивления рот.
— На орбите Бакара мы состыкуемся с кораблём Айши, чтобы всё прошло как можно быстрее, и вы, идаам, вернётесь домой. Айша сейчас как раз утрясает детали, ищет, кем вас заменить.
— Постойте, я…
— Пойдём. — Томаш потянул Ладу за рукав.
— Постойте! — в панике закричал Джамиль.
Он бодро вскочил с кровати.
— Мне нужно с ней поговорить! Я сейчас! У вас ещё открыт канал?
— Канал закрыт, — сказала ледяным голосом Лада. — О чём вы собираетесь с ней говорить? Всё уже решено.