Лицо мужчины застыло в воздухе — один глаз нервно подёргивался из-за сбоя проектора.
— Ответ будет секунд через двадцать или чуть больше, — сказала Лада. — Кстати, они снова начали тормозить.
— Интересно, зачем? — почесал лысину Насир. — Их скорость уже чуть меньше нашей.
— Наверное, их так учат, — усмехнулся Томаш. — Идти позади по параллельной траектории.
— Да, — подтвердила Лада, — судя по работе маневровых, они хотят иди параллельно. — Она быстро взглянула на Томаша. — Ты что-то знаешь об этом? Что они собираются делать?
— Да не знаю я ничего! Хотел по молодости в лётное поступать, только меня там ждали с распростёртыми руками!
В этот момент лицо мужчины ожило.
— Зачтак, — процедил он. — Ваш трюм полностью заполнен, в том числе и топливом, как я полагаю. А вы вообще не сбросили скорость. Это неподчинение моим требованиям. Вы нарушаете полётный режим. С этого момента ваш корабль считается нарушителем, который имеет неактуальную сигнатуру и вылетел с территории противника. Край.
— Твою мать! — выругался Томаш. — Бессмысленный разговор получается! То есть, простите, зачтак — край! Отрубай канал, Лада!
Лицо мужчины осыпалось тлеющими искрами.
— Мы — нарушители? — медленно, не веря собственным словам, пробормотал Джамиль.
— Ладно, — сказал Томаш. — Давайте попробуем затормозить, раз они так разволновались. Насир, включай…
Его перебил треск лопающегося металла. Ложемент со скрипом перекосился, и подлокотник врезался Томашу в рёбра. Свет в рубке замигал. Взвыла запаздывающая сирена.
— Адыр елдыш!
— Лада! — крикнул Томаш. — Доложи!
— Ударили лазером! По касательной. Есть небольшие повреждения корпуса. Пока всё.
— Насир! Маневровые! Разворачиваемся и даём залп на торможение! Лада! Открой канал!
— Пытаюсь… — сказала Лада.
Насир включил маневровые двигатели, и нанизанный на координатную сетку «Припадок» стал поворачиваться вокруг оси.
— Если мы до двух сотых попробуем сбросить, движок накроется. Или рванёт к херзац матерах.
Джамиль закрыл глаза и стал беззвучно нашёптывать что-то одними губами — возможно, молитву.
— Лада! Где канал?
— Не открывают. — Лада смотрела в бьющее по глазам сообщение об ошибке. — Они не хотят открывать канал!
— Твою мать!
Заскрежетала обшивка, свет на несколько секунд погас, и Томаша потянуло к потолку. Ремни стали извиваться, как хищные змеи, и впились в грудную клетку. Гравы опять сходили с ума.
— Снова удар! На сей раз… — Лада перевела дыхание, — более точный. Сбой в энергосети. И гравы…
— Да вижу я! Канал?
— Не открывают.
— Записывай сообщение! — Томаш почти кричал, как будто от этого радиосигнал мог достичь литийского крейсера быстрее скорости света. — Зачтак! Мы начали манёвр торможения! Дайте нам время! Не стреляйте!
— Ушло, — сказала Лада.
— Мы развернулись, если кому-то ещё интересно, — прозвучал убитый голос Насира. — Идём вперёд задом, херзац его так.
— Расстояние между нами?
— Шесть секунд.
— Хмар кус, ещё пару таких ударов, и мы превратимся в труху!
— Насир, давай обратный разворот!
— Ты совсем сдурел, аотар! Мы не на карусели же! На кой херзац нам топливо жечь?
— Мозги включи и подумай, как они по нам стреляют! — выкрикнула Лада. — Делай!
Насир что-то пробурчал и стал перенастраивать двигатели, проворно щёлкая кнопками на клавиатуре.
Томаш потянул за лямку ремень, который удавкой подбирался к его горлу.
— У них же наверняка анализатор траектории. Если будем крутиться, как идиоты, возможно, обманем компьютер. Топливо на маневровых не жалейте, оно…
— Может, и не пригодится уже? — сказала Лада.
Ремень выскользнул из пальцев и обхватил шею мёртвой петлёй.
— Давайте все успокоимся. — Сердце Томаша бешено молотило по рёбрам. — Они просто пугают. Попробуй ещё раз канал открыть.
— Я его постоянно пытаюсь открыть. Тишина.
— Тогда…
Томаш снова потянулся к ремням, но центр гравитации сместился, и руку утянуло в сторону. Он ударился кистью о ложемент Джамиля. Идаам вздрогнул и уставился на Томаша совершенно безумными горящими глазами.
— Ты молодец, капитан, — сказала Лада. — Всё правильно делаешь. Выкарабкаемся.
Рубка заскрежетала, на них будто обрушилось давление в тысячу литийских атмосфер. Ложемент судорожно изогнулся, норовя вывернуть Томашу все кости, как при перегрузках во время импульса.
— А вот и третий. — Лада бесстрастно смотрела в мерцающий экран. — Можно сказать, промазали. Нагрели нам корпус. Сработала твоя тактика.
— Если бы они хотели нас уничтожить… то не сработала бы. — Томаш едва дышал, всё тело болело. — Но ответа на моё сообщение нет. Канал не открывают, стреляют из одного орудия и броню дырявят.
— Этот хаволь с нами играет! — прорычал Насир.
— Или пристреливается, — сказала Лада. — Всё, маневрировать они закончили, идут по параллельной траектории. Сейчас между нами около четырёх секунд. Пока они ещё впереди, но их скорость ниже, и мы быстро сближаемся.
— Кинуть бы им в рожу гильзу, херзац матерах! — взвился Насир.
Стены завопили, как от боли, застонал потолок, и весь этот гвалт врезался в уши, едва не порвав барабанные перепонки. Над головой что-то громко лопнуло, вывалилась, едва не размозжив пустующий терминал, решётчатая панель, и с потолка свесились уродливые мотки толстой заизолированной проводки.
Лада монотонным голосом, как робот, стала зачитывать отчёт о повреждениях.
— Давай, Насир! — крикнул Томаш. — Швырнём в них гильзу! Поворот маневровыми на девяносто, и когда они будут в ближайшей точке, врубай импульсник!
— Вот это дело!
— Ты уверен? — сухо спросила Лада. — Минимальное расстояние между нами будет две секунды. Гильза и сотой части его не пройдёт. Мы на несколько секунд ослепим их сенсоры, а потом отправимся к праотцам.
— Адыр елдыш, хоть красиво уйдём! — рявкнул Насир.
— Делай! — сказал Томаш. — Три залпа с минимальным интервалом! Гильзы — на максимально позднюю детонацию. Надеюсь, импульсник выдержит.
Он прикрыл лицо и тихо проговорил:
— Это глупо, я знаю. Но ещё глупее просто сидеть и ждать, когда они нас расстреляют.
— Если мы сегодня погибнем, мальчики, — сказала Лада, — то я вас убью.
— Несколько секунд осталось, херзац его так! Готовьтесь, включаю щит.
Лампы на потолке замерцали, что-то отрывисто щёлкнуло, как гигантское реле, и они погрузились в темноту.
— Хоть бы генератор выдержал, — прошептал Томаш.
Терминалы всё ещё работали. По лицу Насира, блестящему от пота, скользили цветные отблески.
— Гильза пошла! — гаркнул он.
Рубка затряслась, и уши заложило от треска. С потолка звонко попадали панели, оголяя живую электрику корабля. Томаша что-то ударило по руке — плечо обожгло резкой болью, как кипятком. Он потянулся к ране, и его тут же, точно кувалдой, вбило в ложемент, который отчаянно жужжал от натуги, пытаясь компенсировать перегрузки. Лампы на потолке то загорались, то гасли — всю электрику трясло от припадка.
— Что это? — простонал Томаш, хватаясь за плечо. — В нас попали?
— Нет, — послышался надтреснутый голос Насира. — Это импульс.
— Импульс? — Томаш на секунду зажмурился, в глазах двоилось. Он даже не мог ничего разглядеть на экране своего терминала. — Но почему так рано?
— Они сбили гильзу, — сказала Лада. — Идиоты! А сейчас они стреляют в наш щит.
Свет вернулся, и Томаш невольно осмотрелся по сторонам. В стенах корабля что-то поскрипывало, горела разодранная на плече кожа, под рукав затекала горячая кровь, но лампы горели, гудела система рециркуляции, и даже гравы работали как нужно.
— Идиоты! — повторила Лада.
На экране её терминала разыгралась красочная баталия — литийский крейсер бил импульсным лазером в огромный, распустившийся, подобно вееру, щит, который без проблем выдерживал ударную волну от термоядерной гильзы. Стреляли, судя по всему, вслепую — пунктирные росчерки лазерных лучей проходили зачастую высоко над «Припадком», даже не касаясь щита.
— Щит держишь? — спохватился Томаш.
— Конечно, хмар кус! Вторую гильзу пускать? Сбить её они не смогут.
— Не надо, — сказала Лада. — Всё равно гильза им вреда не нанесёт. Эти идиоты явно преувеличивают её опасность.
— Сколько продержится щит? — спросил Томаш.
— Секунд двадцать ещё, — ответил Насир. — Скорее даже…
— Входящий сигнал! — крикнула Лада.
Над терминалом появилось лицо мужчины со стеклянным взглядом. Начал он без формальностей:
— Вы только что напали на крейсер военного авиакосмического флота Федеративной Литийской Республики. Это акт агрессии по отношению к Литии в нейтральном космическом пространстве. Сначала вы отказались выполнить моё требование и сбросить скорость, потом обманули нас, пытаясь использовать свою двигательную установку как оружие. Никаких шансов при столкновении с моим крейсером у вас нет.
Тонкие губы литийского капитана исказились в некоем подобии ухмылки, и его лицо застыло на пару секунд — зависло, как изображение в перегруженном вирте.
— Мы готовы сбросить скорость, — сказал Томаш, — но вы открыли огонь. Давайте вы перестанете стрелять, мы завершим манёвр разворота и сбросим скорость.
— Я обдумаю ваше предложение, — произнесла с небольшой заминкой голографическая голова. — А по…
Изображение внезапно погасло — канал отрубился, перебив командующего на полуслове.
— Щиты — всё, — сказал замогильным голосом Насир. — Батареи опустошены, генератор захлебнулся. Сейчас они по нам влепят, и…
— Боже, ну а связь-то? Что у нас со связью? — застонал Томаш. — Совсем уже разваливается корабль?
— Со связью у нас всё в порядке, — сказала Лада. — Это они отвалились.
— Как? Почему?
Насир включил голографическую карту, и лицо его тут же расплылось в улыбке.
— А вот и наш невидимка! Явился, адыр его елдыш!
— Твою мать! — выдохнул Томаш.