которых наблюдались явные связи, асотни других подобных мест нанес натопографические карты. Он целых пять лет жил синдейцами племени печ испал наземляном полу вих хижинах, аеще дольше скитался поджунглям. Завсе это время он даже неприблизился кзавершению изучения региона. «Вдействительности пока это никому несветит»,– заметил он.
Когда мы втот вечер вышли избара, Крис сказал, что немедленно начнет разрабатывать план нашего путешествия, апоприбытии вГондурас наймет двух местных носильщиков. «Чувствую, будет очень интересно»,– произнес он напрощание.
«Япотерял разум»
За тонкие ножки, накоторых покоилось колоссального размера тело Джорджа Хея, индейцы прозвали его «Isatigibis»– «Тонконогий». Весил этот человек под 140килограммов, шея его была толщиной суличный пожарный гидрант, нагруди всегда красовалась золотая цепочка откарманных часов, авуголке рта почти постоянно висела сигара. Деньги ему достались ототца, нефтепромышленника, продавшего свой бизнес ДжонуД.Рокфеллеру. Хей ездил на«Роллс-Ройсе» ирегулярно светился всамых шикарных ночных клубах Нью-Йорка, чаще всего, как сказал один изего приятелей, «между двух блондинок застоликом сведерком шампанского». Еще задолго доего решения взяться искать потерянный город люди говорили, что Хей «коллекционирует вагонами», имея ввиду его стремление прибрать крукам все попадающие вполе внимания артефакты культуры коренных американцев, неразбирая их ценности изначимости. Нонекоторые звали его расхитителем могил, поскольку иногда его деятельность граничила соткровенным мародерством.
Хей помешался наиндейских артефактах в1897году вовремя деловой поездки вАризону. Окончив Высшую горно-техническую школу при Колумбийском университете, он отправился туда работать настроительстве железной дороги. Десять месяцев Хей жил впалатке, аповечерам ходил вгости кработавшим нанего индейцам. «Однажды ночью язаметил, что жена одного измоих бригадиров-индейцев сидит икусает какой-то большой кусок кожи,– вспоминал он.– Поинтересовавшись, зачем она это делает, явыяснил, что она жует швы мужниной замшевой рубахи, чтобы поубивать вшей. Якупил эту рубаху, заинтересовался обычаями аборигенов истал при любой возможности скупать иотправлять домой другие объекты их культуры. Сэтой-то рубахи иначалась моя коллекция. Разумеется, как только уменя появилась рубаха, мне сразуже захотелось иметь еще иритуальные погремушки смокасинами. После этого меня окончательно поразил вирус собирательства, иясовсем потерял разум». Да, это было чувство, вполне близкое ипонятное как Морде, так иМюррею.
Внекоторых других источниках Хей объяснял свою страсть кколлекционированию высокой целью– попыткой разгадать «великую тайну происхождения до-исторических рас Восточного полушария». Тем неменее критикам его мотивы виделись гораздо менее возвышенными. «Хей покупал все эти объекты исключительно ради обладания ими,– сказал в1960году вопубликованном журналом New Yorkerбиографическом очерке околлекционере неназванный профессор археологии.– Вомногом именно благодаря своей мономании он смог создать такую великолепную, блестяще организованную коллекцию».
Кмоменту первой встречи сМорде вНью-Йорке Хей уже воистину потерял разум. Ему было 63года, иради строительства своего нового музея он бросил все– сначала инженерный бизнес, азатем иработу наУолл-Стрит. «Джордж покупал себе новый лимузин исоскоростью 150километров вчас отправлялся вочередное паломничество поконтиненту,– вспоминал тотже профессор.– Он останавливался вприглянувшихся ему городках, разыскивал гробовщика иредактора местной газетенки ивыпытывал уних, укого изнедавно умерших или находящихся при смерти могли иметься артефакты индейской культуры, достойные его коллекции».
Когда Хей неездил напоиски сам, он нанимал иотправлял впоездки поАмерике целые армии антропологов иавантюристов. «Джордж отбирал лучших специалистов вобласти антропологии,– продолжал профессор.– Уего бригады всегда было достаточно денег, чтобы выкопать или выкупить то, что все прочие изнас просто немогли себе позволить». Поначалу он хранил свою коллекцию вшикарном особняке наМэдисон-авеню, где жил сженой, настоящей светскойльвицей (первой изтрех; вторая супруга, утомленная его постоянными отлучками ибесконечными артефактами, всвое время выгонит его изсобственного дома иподаст наразвод), идвумя детьми, нов1939году перевез их вГарлем, вчетырехэтажное здание напересечении 155-йулицы иБродвея, получившее название Музея американских индейцев. (В1989году вся его коллекция, превратившаяся кэтому моменту всамое большое собрание артефактов культуры коренных американцев напланете, была выкуплена Смитсоновским институтом.)
Хей заинтересовался потерянным городом, вероятнее всего, благодаря безвестному врачу изНового Орлеана, который продал ему инкрустированную драгоценными камнями каменную фигурку броненосца. Коллекционер считал этот объект одним изсамых потрясающих экспонатов своего собрания. Всоответствии спредоставленными врачом документами броненосец был найден вудаленном районе северо-восточного Гондураса, неподалеку оттого места, где, послухам, располагался Ciudad Blanca.
Уверовав, что втех местах еще остались сокровища, Хей начал посылать туда одного исследователя задругим. ДоМюррея самым известным изних был Фредерик Митчелл-Хеджес, побывавший вГондурасе сначала в1930-м, апотом в1931году. Пресса обожала писать оего приключениях. Когда Митчелл-Хеджес уехал всвое второе путешествие, New York Timesпосвятила ему большую статью, вкоторой говорилось, что он отправился «искать вджунглях Америки колыбель человеческой цивилизации». Изпервой экспедиции вЛа-Москитию Фредерик вернулся полным надежд. «Насколько мне удалось выяснить,– хвастался он,– вэтом регионе есть руины гигантских городов, где еще неступала нога исследователя, ииндейские племена, окоторых неизвестно практически ничего». Изучение древних развалин, предположил он, «может привести кполному перевороту научных представлений окоренных расах Центральной иЮжной Америки». Одним изсамых важных открытий Митчелла-Хеджеса был обнаруженный вглубине белизских джунглей огромный город Лубаантум, построенный некогда индейцами майя.Именно вовремя его раскопок он нашел хрустальный череп, названный им «хрустальным черепом Богини Смерти». Поего словам, верховные жрецы майя использовали такие черепа, чтобы «усилием воли» убивать своих врагов.
Тем неменее, несмотря навсе эти громкие заявления, спустя полгода Митчелл-Хеджес вернулся извторой экспедиции, ненайдя никаких следов потерянного города. Двумя годами позднее Хей послал вГондурас Уильяма Дункана Стронга, археолога изКолумбийского университета. Он смог обнаружить наберегах Рио-Патука группу больших могильных курганов, которые назвал Могильниками Флоресты. Чувствуя, что довеликого открытия осталось уже совсем чуть-чуть, заним последовали иМюррей, идругие исследователи. Ногород найти так инеудалось.
Теперь Мюррей сделал Хею подарок ввиде Теодора Морде. Встретившись вНью-Йорке, мужчины сразуже понравились друг другу иочень быстро обо всем договорились. Гигант Хей сэнтузиазмом схватил ипожал руку Морде: теперь все зависит оттебя, сказал он ему. Ведомо это было Теодору или нет, новся предшествующая жизнь готовила его именно кэтому моменту. Путешествие, последовавшее задвумя попытками Мюррея, получит название Третьей гондурасской экспедиции. Как иего предшественникам, Морде была поставлена задача составления карт досих пор побольшей мере не исследованных внутренних областей страны, изучения племен местных индейцев исбора артефактов. Новысшей целью, конечно, были поиски потерянного города.
Переворот
28июня, тоесть запару недель дозапланированной мною даты вылета вГондурас, встране произошел военный переворот, поставивший под угрозу все мое путешествие. Утром этого дня встолице Гондураса Тегусигальпе две сотни солдат ворвались впрезидентский дворец. Вооруженные люди вмасках заковали внаручники иувели ссобой еще недоконца проснувшегося президента Хосе Мануэля Селайя Росалеса, известного внароде под кличкой Мел.
Мела, словно опасного преступника, загрузили вбронированный фургон, отвезли набазу военно-воздушных сил, посадили всамолет иотправили вкоста-риканский Сан-Хосе. Там он, все еще одетый впижаму, вышел изсамолета под объективы телекамер изаявил онелегитимности действий путчистов. «Яостаюсь президентом страны»,– сказал он. Вего отсутствие конгресс Гондураса всрочном порядке рассмотрел якобы подписанное Мелом прошение одобровольной отставке (позднее обнаружилось, что это фальшивка; написьме даже дата была указана неправильно) ипривел кприсяге нового президента, человека поимени Роберто Мичелетти.
Первые несколько дней после переворота ябольше всего боялся, что Эми, узнав онем, запретит мне лететь. Язавороженно рассматривал появляющиеся вИнтернете игазетах визуальные свидетельства царящего там хаоса: вооруженные люди назадымленных улицах, колонны военной техники вгородах, перепуганные гондурасцы, непонимающие, чего ждать отбудущего.
Выдворенный президент, очевидно, сам загнал себя втакую ситуацию, восстановив против себя деловую иполитическую элиту страны неуемным популизмом ислишком тесными контактами свенесуэльским диктатором Уго Чавесом. Мел происходил извесьма богатого клана ранчерос [7]иславился встране своим внешним видом, тоесть высоченным белым стетсоном, ковбойскими сапогами ипышными усами.
Судя повсему, внекоторых весьма влиятельных кругах решили, что Мел «кинул» своих друзей, предал их интересы, подняв минимальный уровень зарплаты встране изапретив приватизацию нескольких очень соблазнительных индустриальных объектов, атакже что он замышляет переписать конституцию, чтобы продлить срок своего пребывания увласти. Врезультате старые друзья решили, что Мел должен завсе это заплатить.
Шел день заднем, иситуация встране, судя поновостным выпускам, становилась все опаснее иопаснее. Госдепартамент посоветовал американцам воздержаться от