Зачем оно, сынок?
Нам бы хлебушка кусок,
Да водицы голоток,
Да изба с потолком,
Да старуха под боком.
— Верно.
— Правильно.
Привычка...
Вот прохожий баял тож:
Отчего ты, дескать, птичка,
Хлебных зерен не клюешь?
В том как раз и заковычка
От природы людям зло.
Отвечает будто птичка:
Жить, мол, в клетке тяжело.
— Кабы больше было воли.
Хочешь — здесь ты, хочешь — там...
— Кабы жалованье, что ли,
Положили мужикам.
— Кабы нам душа одна бы...
— Кабы жить нам не вразлад...
— Кабы если бы не бабы,
Бабы слушать не хотят!..
— Ты про баб молчи, пустыня,
Сами скажем про свое.
Вот хожу с грудьми пустыми
За хорошее житье.
У людей, людей — пшеничка
Наклонилась по ветру.
А у нелюдей солома
Раскидалась по двору.
У людей, людей — ребятки
День гуляют на площадке,
За столом за общим в ряд,
Как горлачики, сидят.
А мои живут на свете
Хуже сивых поросят.
Невиновны мои дети —
Ихний батька виноват!
Погляжу на ту картину,
Как сидишь ты день-деньской,
Плюну, кину-запокину,
Убегу — и черт с тобой!..
Глядит, растерян и смущен,
Никита Моргунок.
Что скажет он? Что понял он
За долгий путь и срок?..
— Ну вот, — снял шапку Моргунок.
Понятно — жесткий год.
Все, братцы, вдоль и поперек,
Крест-накрест все идет.
И ваша жизнь — не жизнь, друзья,
Одна тоска и боль.
Гляжу на вас: так жить нельзя.
Решаться надо, что ль...
А что касается меня,
Возьмите то в расчет:
Поскольку я лишен коня,
Ни взад мне, ни вперед.
Осиротил меня злодей,
Под самый корень ссек.
А конь был — нет таких коней!
Не конь, а человек.
Бывало, корочку из рук,
Как со стола, возьмет.
В ночном , чуть что, затихнет вдруг
Как спросит: кто идет?
Прилечь на землю не могу.
Ни сна, ни дремы мне.
Вот будто ходит по лугу,
Ступает в стороне.
Как будто слышу стук копыт,
Вздыхает конь живой.
Трава росяная скрипит,
И пахнет той травой...
И стихли все... И Моргунов
Вдруг смолк понуро сам,
И смятой шапкой проволок
Неспешно по глазам...
Молчит на бревнышках народ,
Все сказаны слова.
Берет старик две дудки в рот,
Чуть набок голова.
Поймали пальцы нужный лад,
И тонкий звук потек:
"Пойду, пойду в зеленый сад,
Сорву я орешок".
Поет старик об орешке,
Играет оберучь.
Висит на ветхом пояске
Мужицкий медный ключ.
Ползет рубаха с плеч долой,
На ней заплатки сплошь.
А в песне — "парень удалой,
Куда меня ведешь!.."
Ту песню, про зеленый сад,
Про желтый орешок.
Слыхал лет двадцать пять назад
От деда Моргунок.
— Ну, что ж, пора.
Сижу я тут
Без барышей полдня.
А там телега и хомут
И сбруя у меня.
ГЛАВА 15
Из всех излюбленных работ
Любил Никита обмолот.
И где и кто молотит, мог
Узнать по стуку Моргунок.
У богачей да у попов
Ходили в дюжину цепов.
И все цепы колотят в лад
И соблюдают счет.
И на току — что полк солдат
Под музыку пройдет.
А сам Никита Моргунок
Вдвоем с женой ходил на ток.
До ночи хлеб свой выбивал
Не разгибая рук.
И, как калека, колдыбал
Хромой унылый стук.
Но любо было Моргунку,
Повесив теплый цеп,
Сидеть и веять на току
Набитый за день хлеб.
Кидай по горсточке одной
Навстречу ветерку,
И полумесяц золотой
Ложится на току.
Кидал бы так за возом воз
До нового утра,
И полумесяц все бы рос
И рос бы, как гора...
По стуку трактора на ток
Пришел Никита Моргунок.
Дрожит под пятками земля,
Стук, ветер, вой и свист,
И наклонился у руля
Тот самый тракторист.
А пыль, а дым несет в глаза,
И все зашлось в ушах.
Ни поздороваться нельзя,
Ни подойти на шаг.
Легка солома, колос чист,
Зерно шумит, как град.
— Снимай пиджак да становись,
Чего стесняться, брат!..
— А, дай! — Разделся Моргунок,
Рогатки в руки взял,
Покрылся ношей, поволок,
Знай наших! — доказал.
— Да я ж!.. Да, Господи, спаси,
Да боже сохрани!..
Скажи — коси, скажи — носи,
Скажи — ворочай пни!..
Да я ж не лодырь, не злодей,
Да я ж не хуже всех людей.
Как хватит, хватит Моргунок,
Как навернет рогатками...
Сопит, хрипит, до нитки взмок,
Колотье под лопатками.
Солома — валом.
Спасу нет. Но вскоре из ворот
Мужчина Моргунковых лет
На выручку идет.
Тверд на ногах, что в землю врыт,
По голосу — добряк.
"А ты вот этак, — говорит,—
Ты, говорит, вот так!.."
И, ношу взяв с бобыльский воз,
Оп! — смотрит Моргунок
Подсел, не крякнул и понес.
Раз! — и взмахнул на стог.
И, отряхнув с накидки ость,
Радушно говорит:
— Пойдем-ка мы отсюда, гость,
Охота покурить.
— А председатель как у вас,
Позволит он уйти?..
— А председатель я как раз,
Со мной, брат, не шути.
Держи табак. Бери, бери,
Верти своей рукой. Устал, брат?..
Ну-ка, говори,
Откуда, кто такой?.. Издалека?
— Издалека. От Ельни...
— В добрый час.
Сидят в тени два мужика,
Толкуют в первый раз.
Развеял ветер и унес
Махорочный дымок...
— Ну что ж, взгляни на наш колхоз,
Товарищ Моргунок.
Все разом показать готов,
Усадьба велика.
Ведет Андрей Ильич Фролов
Под ручку Моргунка.
Ведет, ведет на новый двор,
Он светел и смолист.
И бревна старые в забор
Меж новых улеглись.
В загон к скоту идет Фролов
С Никитою вдвоем
И гладит, хвалит всех коров,
Как на дворе своем.
Любую ногу подает
Ему в конюшне конь.
Теленок зеркальце сует
В хозяйскую ладонь.
Идут вперед, идут назад,
И видит Моргунок:
Взбегает малолетний сад.
Рядами на припек.
Вдоль по усадьбе до ворот
Проходит гость, глядит.
Кол вбит, — попробует, качнет:
Всерьез ли в землю вбит.
Но все — не в шутку, все — всерьез.
Для жизни — в самый прок.
Один-единственный вопрос
Имеет Моргунок:
— Я полагаю, спору нет,
Вам все ж видней, партейному:
Скажите мне, на сколько лет
Такая жизнь затеяна?..
— А вот, товарищ Моргунок,
Ударят на обед,
Прикину, подведу итог
И дам тебе ответ.
А заодно теперь позволь
Позвать тебя на хлеб да соль.
ГЛАВА 16
— Мой дед родной Мирон Фролов
Нас, молодых, бодрей.
Шестнадцать пережил попов
И четырех царей.
Мы, как подлесок, все под ним
Росли един перед другим.
И, приподнявшись от земли,
Все кланялись ему.
И шли в заводы, в шахты шли,
В солдаты и в тюрьму.
Шли, заполняли белый свет,
Жить не при чем в семье.
Бреди — и где нас только нет,
Фроловых, на земле!
Живут в Москве, и под Москвой,
В Сибири от годов;
Есть машинист, есть летчик свой.
Профессор есть Фролов.
Есть агроном, есть командир,
Писатель даже есть один.
И все — один перед другим,
Хоть на меня смотри,
Росли под дедом под своим,
В него — богатыри.
Шесть ран принес с гражданской я,
Шесть дырок, друг родной.
Когда б силенка не моя,
Хватило бы одной.
По всем законам — инвалид,
Не плуг бы мне — костыль...
А после здесь уж был я бит,
Добро, что богатырь.
Делил луга, взимал налог
И землю нарезал.
И свято линию берег,
Что Ленин указал.
Записки мне тогда под дверь