Медленно продвигаясь на восток, польские археологи методично расчищали завалы кирпичей и камней. Внезапно часть щебня обвалилась и перед ними предстала выровненная скала, а на ней большие врезанные иероглифы. Через несколько минут работы стало ясно, что это архитрав перед долгожданной часовней. Надпись оказалась стандартного содержания, и археологи не сомневались, что в конце они найдут основной титул и имя хозяина гробницы. Однако когда до полной расчистки текста оставалось совсем немного, поднялся ураганный ветер, пустыня мгновенно превратилась во вздыбленное море песка и пыли, началась буря. Стихия сорвала тент, под которым хранилось оборудование, и ветер унес его в сторону пирамиды Джосера. Туда же отправилась полевая документация. Карол Мышливец, который во время той злосчастной бури был вынужден водить по раскопу группу коллег и высокопоставленных чиновников, любит шутить, что в тот день их экспедицию испытывало на прочность проклятие фараонов.
На следующее утро ветер утих и исследователи смогли войти в часовню. Надписи при входе, а их было расчищено теперь множество, сообщали, что гробница принадлежала «визирю», второму лицу в государстве, который имел три имени: великое имя – Мерефнебеф («Любит он господина своего»), обыденное имя – Фефи (стандартное имя для VI династии, когда даже царей звали Тети и Пепи), а еще имя Унисанх («Да живет Унис!»). Унис – это последний царь V династии. Если Мерефнебеф родился в его правление, то служил он при первых царях VI династии.
На трех именах странности не заканчивались. Удивляло, например, количество жен: их у Мерефнебефа было четыре! И отношения в семье визиря, видимо, были непростыми. Уже при входе в часовню ученым встретились сбитые изображения сыновей Мерефнебефа – всех, кроме одного, также носившего имя Фефи. Этот самый Фефи-младший не постеснялся оставить в гробнице отца свой собственный рельеф, изображающий его с женой.
Внутри часовни сохранились превосходные рельефные изображения, покрытые росписями: фигуры Мерефнебефа и его жен, дароносцы, бытовые сцены и сцена охоты в тростниках – красочный мир из жизни Египта эпохи пирамид. Но оформление часовни Мерефнебефа так и не закончили. Саркофаг хозяина гробницы, тоже незавершенный, в момент обнаружения оказался пустым. Где-то в конце Древнего царства выстроенная над скальной часовней мастаба, постоянно подмываемая дождевыми водами, обрушилась. Родственники не стали расчищать вход в замурованную гробницу. Они предпочли запечатать развал, покрыв руины слоем нильского ила. Это необычное решение сохранило часовню на тысячи лет. Однако культ визиря не прекратился. В восточной стене мастабы, прямо напротив шахты, ведущей в погребальную камеру, вырубили нишу, а в ней устроили еще одну, гораздо более скромную, но выполнявшую те же задачи часовенку. В ней нашлись и архитрав, и «ложная дверь», и алтарь. К моменту раскопок эта конструкция, державшаяся на сырце, полностью развалилась[4].
К востоку от мастабы археологи дошли до окружной стены комплекса Джосера. Пространство между ней и гробницей Мерефнебефа было заполнено многочисленными сырцовыми мастабами и скальными гробницами конца Древнего царства или времени Первого Переходного периода. Лишь одна из раскопанных здесь гробниц могла относиться к ранней IV династии. Все остальные оказались выстроены при VI династии или позднее и принадлежали представителям среднего и низшего слоев египетского чиновничества – хранителям различных помещений, казначеям, певцам, жрецам и жрицам, начальникам небольших хозяйств, инспекторам, дворцовым служащим и так далее. От большинства сырцовых мастаб хорошо сохранились только подземные части. В результате кропотливой работы археологам удалось реконструировать сложную историю развития этой части некрополя, повествующую, как египтяне то и дело перестраивали данный участок в борьбе с разрушавшей плоды их трудов природой.
На материалах экспедиции хорошо видно, что к концу VI династии достаток погребенных к западу от пирамиды Джосера людей быстро снижался. Это приводило к ухудшению качества гробничных конструкций и заставляло заказчиков приспосабливать под свои нужды более ранние мастабы. В большинстве погребальных камер найдены скелеты, лежащие в простых тростниковых гробах. Однако случались захоронения и в деревянных гробах, и в каменных саркофагах. Одно из тел по существовавшей в Древнем царстве традиции было покрыто гипсом, сохранившим черты лица умершего[5]. Некоторые погребальные камеры оказались непотревоженными. Собранный поляками материал по архитектуре, погребальным ритуалам и поминальному культу имеет множество аналогий с материалом из наших гробниц в Гизе.
Северная Саккара
«Казначей бога» из Вади Хаммамат
За годы раскопок в Саккаре польским археологам удалось сделать и множество других открытий. Рядом с гробницей Мерефнебефа в том же 1997 году они обнаружили не менее интересную гробницу Нианхнефертума, обыденное имя которого было Теми. Нианхнефертум был служителем при пирамидах Униса и Тети в Саккаре, а также надзирал за царскими хозяйствами. К работам внутри его гробницы археологи приступили в 2003 году, после полного изучения комплекса Мерефнебефа. Вновь, как и в случае с предыдущей гробницей, над скальной часовней Нианхнефертума обнаружились мощные слои песка и щебня с поздними погребениями. В частности, в ходе раскопок были найдены мумии двух девушек с богатым погребальным инвентарем: великолепно расписанный деревянный ящик для каноп, картонажи с тонкими росписями и позолотой, деревянная статуэтка Птаха-Сокара-Осириса – главного покровителя саккарского некрополя в греко-римское время.
В самой гробнице ученых ждали раскрашенные рельефы, удивляющие яркостью красок. Здесь были изображения Нианхнефертума, его жены Сешесешет и их многочисленных детей, сцены загробного пира и процессии дароносцев, музыканты и танцоры, а также богато оформленные, вполне в вычурном стиле VI династии, «ложные двери»[6].
Еще одна любопытная находка последних лет – гробница «казначея бога» Ихи. До этого некий «казначей бога» Ихи был многие годы известен по надписи из Вади Хаммамат, где он побывал в правление царя Пепи I. Открытие поляков – редкая удача. Оно позволило ученым идентифицировать чиновника, оставившего надпись за пределами Египта, с хозяином конкретной гробницы.
Начало дня. Южная Саккара (фото С. В. Ветохова)
Титул «казначей бога», который носил Ихи, принадлежал чиновникам, которые по долгу службы много путешествовали, выполняя различные царские поручения. Среди них было много начальников древнеегипетских экспедиций за материалами, особенно в конце Древнего царства. В 2002 году польские археологи нашли «ложную дверь» Ихи[7], которая дополнила наши знания о его титулах и титулах его сына Ихи-младшего, также, кстати, побывавшего в Вади Хаммамат. Стало ясно, что на каком-то этапе карьеры «казначей бога» Ихи был служителем в пирамидных комплексах царей Тети и Пепи I в Саккаре. Данное обстоятельство позволило предположить, что добытый в Вади Хаммамат под присмотром Ихи ценный камень предназначался для пирамидного комплекса Пепи I. Действительно, проведенное недавно петрографическое исследование саркофага Пепи I, который прежде считался базальтовым, показало, что на самом деле памятник выполнен из граувакки, добытой в Восточной пустыне[8].
Гигантский ров вокруг пирамиды и таинственный гарпун
Но, пожалуй, одним из самых интересных объектов, который сегодня изучают поляки, является так называемый «Сухой ров» («Dry Moat»), западный участок которого входит в польскую концессию. Речь идет о гигантском канале, опоясывающем, судя по всему, внешнюю стену комплекса Джосера. Предположение о его существовании выдвинул Набиль Селим в 1985 году после анализа аэрофотосъемки начала XX века и сравнения ее с планами Карла Рихарда Лепсиуса и Жака де Моргана. С тех пор споры о назначении «Сухого рва» не утихают. Дело в основном в том, что предполагаемые размеры канала настолько велики, что его вырубка должна была потребовать не меньше человеческих и материальных затрат, чем строительство самой пирамиды и прилегающих к ней конструкций. В такое непросто поверить.
В 1999 году в одной из исследуемых шахт археологи обнаружили резкое сужение, словно древние мастера в последний момент пытались обойти какой-то более ранний памятник, вырубленный поблизости. Однако внесение экстренных поправок не помогло. Стена между шахтой и неизвестной пустотой оказалась настолько тонкой, что в ней все равно образовался пролом. Пролезть в него не получалось, но осмотр показал, что за стеной расположен длинный коридор. В 2000 году Карол Мышливец решил попытаться найти вход в этот таинственный тоннель, а заодно проверить гипотезу о существовании «Сухого рва», ведь раскопки как раз попадали на место, где проходит канал. В результате поляки выяснили, что на месте раскопа скала действительно резко уходит вниз, образуя что-то вроде ступени, которая и должна была служить восточной стеной древнего «Сухого рва». При VI династии эта часть траншеи активно использовалась для устройства скальных гробниц. Был найден и вход в таинственный коридор.
Он оказался заполнен на высоту примерно одного метра различными естественными отложениями – смытыми в коридор щебнем и глиной, а также песком, который принес ветер. Большое количество керамики второй половины VI династии и стратиграфия заполнения свидетельствовали, что коридор, видимо, не тревожили с конца Древнего царства. Лишь во времена Среднего царства он, возможно, оказался на какое-то время вновь открыт. Планомерная расчистка тоннеля шла своим ходом и не давала особенно интересных результатов. В конце 22-метрового коридора находилась камера, забитая все теми же наносами. Рутинная работа продолжалась, пока у юго-восточной стены камеры археологи вдруг неожиданно не обнаружили… большой деревянный гарпун в деревянн