Ветер будто направлял Алмаза. Стоило мальчику повернуть в другую сторону, как тот больно кусал его за ноги, и он решил, что ветер, и правда, послала Царица, а сама сделалась невидимой. Пусть тогда она ведёт его, куда ей угодно. Ветер всё дул и дул, и Алмаз, повинуясь ему, продолжал путь, пока не подошёл к калитке, которая вела со двора в аллею, обрамлявшую дом мистера Коулмана. Мистер Коулман был хозяином старого Алмаза, и у него служил кучером отец мальчика. Алмаз открыл дверь и по аллее дошёл до газона у самого дома, всё ещё надеясь найти Царицу. Мягкая трава приятно щекотала босые ступни, идти по ней было теплее, чем по камням во дворе, но Царицы так нигде и не было. Малыш решил, что все-таки он поступил нехорошо, и она на него обиделась, ведь он не пошёл за ней сразу, а замешкался и стал болтать со старым Алмазом — это уж точно было глупо и невежливо.
И вот он стоял один посреди газона, ветер трепал полы его пижамы, и она развевалась, подобно приспущенному парусу. На небе ярко горели звезды, но их света было недостаточно, чтобы разглядеть, какого цвета трава. Алмаза окружала таинственная ночь, казавшаяся плотной и непрозрачной. Мальчик начал сомневаться, наяву всё с ним происходит или во сне. Понять это было очень важно, «потому что, — размышлял Алмаз, — если это сон, то я преспокойно сплю в своей кровати. Тогда плакать не стоит. А если всё взаправду, и я стою здесь на улице, наверно, лучше заплакать. Всё равно у меня не выйдет удержаться». Однако он решил, что, будь это явь или сон, он немножко подождёт, прежде чем плакать, ведь разреветься можно в любую минуту.
На газон, где стоял Алмаз, выходило одно из окон гостиной в доме мистера Коулмана. Дамы ещё не легли, и в окошке горел свет. Они и не догадывались, что под окном стоит маленький мальчик в одной пижаме, иначе тут же выбежали бы к нему. Пока в гостиной горел огонь, Алмазу было не так одиноко. Его уже не занимал ни отважный воин Орион на небе, ни печальный, всеми забытый месяц, — мальчик не отрываясь смотрел на свет, струившийся из-за зелёных портьер. Он несколько раз бывал в этой комнате под Рождество: Коулманы очень хорошо относились к слугам, хотя особой нежности к детям не питали.
Неожиданно свет погас. В наступившем сумраке Алмаз едва различал контур окна. Теперь он был уверен, что его бросили. Так ужасно остаться ночью на улице, когда все уже лежат в постели! Вынести это он не смог и разревелся что было мочи.
Вы скажете, что плакать было довольно глупо — ведь Алмаз мог легко вернуться домой в кровать. Несомненно, вы правы. Но мальчику так не хотелось снова идти той тёмной лестницей и ложиться в постель, где было открытое окно Царицы Северного Ветра, а сама она ушла, и, наверно, уже никогда не вернётся. В кровати ему было бы так же одиноко, как и на улице, даже ещё хуже — от мысли, что окно Царицы превратилось в обыкновенную дырку.
Как раз, когда Алмаз расплакался, к задней стеклянной двери дома подошла старая няня, чтобы закрыть ставни. Она давно стала членом семьи Коулманов и продолжала жить с ними после того, как мисс Коулман выросла и больше в ней не нуждалась. Старой женщине показалось, что кто-то плачет и, выглянув в окно, она увидела на газоне что-то белое. Няня была слишком стара и мудра, чтобы бояться. Она отрыла дверь и пошла прямиком к белому пятну посмотреть, что это такое. Увидев её, Алмаз тоже не испугался, хотя миссис Крамп временами выглядела сердитой, но сердиться ведь можно по-разному — можно добродушно ворчать или же противно ругаться. Она шла, точно кошка: вытянув шею и пристально вглядываясь в темноту, пытаясь понять, что же это такое белеет впереди. Когда миссис Крамп наконец разглядела, кто стоял на траве, она с громким возгласом всплеснула руками. Не произнося больше ни слова — она думала, Алмаз гуляет во сне — няня взяла его за руку и повела к дому. Мальчик не возражал, он был благодарен, что хоть кто-то его заметил, и миссис Крамп отвела малыша в гостиную.
По небрежности новой горничной камин в спальне мисс Коулман погас, и мама велела дочери расчесать волосы перед камином в гостиной — непорядок, который можно оправдать только просьбой матери. Девушка была миловидной, однако она не могла сравниться красотой с Царицей Северного Ветра. И хотя у мисс Коулман были очень длинные волосы — до самых колен, волосы Царицы были гораздо длинней. Но всё же, когда Алмаз вошёл в комнату и девушка обернулась, окутанная распущенными волосами, мальчику на секунду показалось, что перед ним Царица. Алмаз вырвал руку из руки миссис Крамп и кинулся к мисс Коулман. Девушку так тронул порыв ребёнка, что она отбросила щётку, опустилась на колени и протянула руки ему навстречу. Мальчик уже понял, что обознался, но мисс Коулман была так похожа на Царицу, что Алмаз обнял её и снова расплакался. Миссис Крамп сказала, что бедняжка во сне пришёл к их дому. Алмаз не стал возражать, он решил, что няне лучше знать, да ему и самому всё происшедшее стало казаться сном. Он и дальше не произнёс ни слова, не мешая им обсуждать происшествие. Когда их удивление немного улеглось и мисс Коулман угостила малыша бисквитом, было решено, что миссис Крамп отведёт Алмаза домой к маме, и тот совершенно успокоился.
Его мама давно спала, когда раздался стук в дверь. Каково же было её удивление при виде Алмаза на пороге! Уложив его в постель, она вернулась и долго ещё толковала с миссис Крамп. Мальчик уже крепко спал, а они всё ещё не могли разойтись, увлечённые разговором.
ГЛАВА ТРЕТЬЯСтарый Алмаз
лмаз проснулся ни свет ни заря и стал вспоминать свой странный сон. Воспоминания были такими яркими и отчётливыми, что Алмаз начал сомневаться, сон ли это. Вдруг он взаправду гулял вместе с ветром прошлой ночью? Мальчик решил, что если его и в самом деле привела домой миссис Крамп, то мама обязательно про это расскажет, и тогда всё выяснится. Он встал, оделся, но обнаружив, что родители ещё спят, спустился в стойло. Оказалось, что старый Алмаз тоже ещё не проснулся: он, как и маленький Алмаз не любил валяться и тотчас вставал, а сейчас он лежал, уютно устроившись на свежей соломенной подстилке.
— Удивлю-ка я старого Алмаза, — решил мальчуган. Он тихонько подкрался, и прежде чем конь что-то заметил, Алмаз уже сидел на нём верхом. Теперь конь удивил мальчика, даже больше, чем тому хотелось. Можно было подумать, что началось землетрясение: с грохотом, раскачиваясь туда-сюда и раскинув ноги, старый Алмаз резко поднялся, и мальчик очутился высоко в воздухе, вцепившись обеими руками ему в гриву. В следующую секунду конь вскинул вверх задние ноги, пытаясь сбросить седока. С воплем ужаса маленький Алмаз скатился к нему на шею, обхватив её насколько хватало рук. Но тут конь успокоился и аккуратно приподнял голову, чтобы мальчик мог сползти обратно на спину. Как только старый Алмаз услышал крик малыша, он понял, что опасности нет и можно больше не брыкаться. Ведь маленький Алмаз был славным мальчуганом, а старый Алмаз — умным конём, он ничего не имел против такого всадника.
Когда Алмаз удобно устроился верхом, конь стал пощипывать сено, а мальчик начал размышлять. Он никогда раньше сам не забирался на Алмаза, взрослые всегда его подсаживали, а потом снимали, поэтому сейчас, пока конь неторопливо жевал, малыш пытался сообразить, как бы ему спуститься на землю.
В это время проснулась мама, и первой её мыслью было пойти посмотреть, как там сын. Ночью она дважды заходила его проведать, и оба раза находила мальчика мирно спящим. Но сейчас кровать была пуста, и женщина перепугалась.
— Алмаз! Алмаз! Где ты? — закричала она.
Восседая на коне, точно рыцарь в заколдованном стойле, Алмаз обернулся и крикнул в ответ:
— Мам, я тут!
— Где? Я тебя не вижу, — всё ещё волновалась мама.
— Я тут, на Алмазе.
Она подбежала к лестнице и, заглянув вниз, разглядела сына верхом на лошади.
— Слезай оттуда, — попросила она.
— Я не могу, — ответил мальчик.
— Тогда как же ты туда забрался? — удивилась мама.
— Ой, очень просто, — объяснил тот. — Только когда я вскочил на Алмаза, он тоже вскочил, и вот я здесь.
Мама решила, что сын снова гулял во сне, и быстро спустилась в конюшню. Не слишком-то она любила близко подходить к лошадям, она их побаивалась, но ради сынишки отправилась бы в логово льва, не то что в стойло. Женщина отважно подошла к коню и сняла мальчика. Этот поступок на всю жизнь сделал её гораздо храбрее. Она на руках отнесла Алмаза в комнату, но, боясь испугать ребенка, не стала ничего рассказывать о его прогулке во сне — так она решила. Уже к вечеру Алмаз был уверен, что ночное приключение ему просто приснилось.
Всю неделю мама внимательно наблюдала за Алмазом. Ночью она приходила его проведать каждый раз, как просыпалась сама. Но всё было в порядке, мальчик сладко спал.
Неделя выдалась на редкость холодной. По утрам трава покрывалась инеем, он превращал каждую травинку в засахаренную конфету. Старые башмаки Алмаза прохудились, а у мамы пока не хватало денег купить новые, поэтому пришлось ему посидеть дома. Он успел вдоволь наиграться во все свои любимые игры. Особенно нравилось ему скакать в детской колыбели, запряженной парой стульев. И пусть у одного стула не было ноги, а у второго была сломана спинка — это были самые быстрые стулья-скакуны на свете.
Наконец мама купила новые ботинки. Стоило ей убедиться, что они пришлись Алмазу впору, она тотчас отпустила его гулять.
Солнце уже садилось, когда малыш выпорхнул во двор, точно птичка из клетки. Мир изменился до неузнаваемости. Над воротами пламенел закат, чуть выше разлилось озеро зелёного света, по озеру плыли золотые облака, а вокруг была яркая синева зимнего неба. Алмаз подумал, что после родного дома такое небо — единственное место, где ему хотелось бы жить. Ведь самое прекрасное место на земле не там, где красивые вещи, а там, где мама с папой.
Пока мальчик любовался закатными красками, ворота распахнулись и показался старый Алмаз, запряжённый вместе со своим другом в экипаж. Лошади нетерпеливо приплясывали, им хотелось поскорее добраться до стойла и приняться за овёс. И вот они уже во дворе. Алмаз ни капельки не боялся, что его могут задавить, но ему не хотелось портить торжественный въезд: отец в накидке с красной оторочкой мастерски управлял лошадьми. Мальчик посторонился и на всякий случай отошёл к калитке, ведущей со двора в аллею, а отец направил экипаж прямо в конюшню.