Всегда ваш
Сигмунд Арнесон.
22. Из дневника Сигмунда Арнесона
14 сентября 1923. Я получил доказательства причастности Роу к заговору. Кто бы сомневался!
Миссис Холл попросила у меня отпуск, чтобы навестить заболевшую мать. Поскольку раньше она никогда этого не просила, я охотно согласился отпустить её на два дня. Пообедать я мог в пабе, а булочки к завтраку можно купить и самому.
Благодарю небо за то, что мне пришлось самому пойти за булочками. Булочная как раз напротив – в нижнем этаже дома через дорогу, а сам булочник, мистер Пинкер, живёт в квартире над ней. Я специально записываю все эти подробности, чтобы, в случае, если дело дойдёт до сумасшедшего дома, у меня были хоть какие-нибудь надёжные свидетельства в пользу того, что всё это происходит не в одном моём воображении.
Так вот, когда мистер Пинкер упаковывал для меня булочки, он многозначительно подмигнул мне и спросил вполголоса:
– Никак, подружку себе завели, доктор?
Меня словно громом поразило. Уж кто-кто, а он никак не мог иметь доступа к моей переписке. Не многовато ли становится людей, которые таинственным образом узнают о мне больше, чем им положено знать?
– О чём вы?
Мне плохо удалось скрыть испуг. Булочника это, очевидно, позабавило.
– Да полно, доктор! Мы с вами взрослые люди, а вы холостяк. Будто я не понимаю, что вам нужно поразвлечься. И то верно, не всё же выслушивать нытьё истеричек.
– Я и сам был бы не против поразвлечься, – отчуждённо ответил я, – но я не такой счастливчик, как вы думаете. Боюсь, вас кто-то ввёл в заблуждение.
– Будет вам прикидываться! – засмеялся мистер Пинкер. – Я сам видел её в окне вашей квартиры. На днях мне не спалось, и я зачем-то подошёл к окну поглазеть. А у вас там свет горит, и у окна стоит такая деваха с рыжими волосами – в чём мать родила. Она как увидела, что я наблюдаю, сразу задёрнула занавеску и спряталась.
– Мистер Пинкер, – сказал я, – вы, вероятно, не в курсе того, что моя спальня выходит окном во двор. А то окно, которое вы видите – это комната моего ассистента Роу.
– Вы хотите сказать?..
– Что, по всей вероятности, барышня, которую вы видели – любовница Роу. И я пока ещё не решил, что я выскажу ему по этому поводу.
Булочник выглядел сконфуженным.
– Простите, доктор, – пробормотал он, – я же не хотел чего дурного… Все мы люди…
– Будет, – оборвал я. – Когда вы её видели?
– Числа десятого. Нет, девятого. Точно, девятого, в тот день ещё пришёл счёт за мускатный орех, а я его не часто покупаю. Я хочу сказать, видел я её в ночь с девятого на десятое.
– Большое спасибо, мистер Пинкер, – недобрым тоном произнёс я.
Итак, в ночь после того, как было написано её письмо, она была у меня дома, в комнате Роу. Вопрос, как закладка попала в мою книгу, прояснился окончательно. Но какое же мерзкое двуличие, какое изощрённое издевательство надо мной! А может, и письмо было написано в спальне Роу? Может, она сидела голой за пишущей машинкой, а он надиктовывал ей глумливые строки в мой адрес, держась за её грудь?
Как в тумане, я вернулся домой и вошёл в приёмную. Роу сидел, как всегда, за своим столом в углу. Не дав ему опомниться, я выдернул из его машинки наполовину отпечатанный лист.
– Доктор, что с вами? – в панике воскликнул Роу. Я сложил лист и убрал в карман пиджака.
– Хочу кое-что прояснить. Что за заговор против меня под самым моим носом?
– Заговор?
Надо признаться, недоумение гадёныш разыграл весьма искусно.
– Да, заговор. Как иначе назвать то, что придумали вы и ваша любовница?
– Какая ещё любовница, доктор Арнесон?
– Хватит строить из себя дурачка. Освежить вашу память? Девушка с рыжими волосами, которая представляется Каролиной Крейн. Отпираться бессмысленно – булочник видел её в окне вашей комнаты среди ночи.
Роу побледнел. Он и так был бледен от природы, а сейчас его лицо сделалось такого оттенка, словно его вымазали грязным мелом.
– Уверяю вас, доктор, это не то, что вы думаете. То, что видел мистер Пинкер – случайность, и весьма досадная.
– Случайность, говорите? – я взял его за лацканы пиджака. – Мисс Крейн уже два месяца издевается надо мной, устраивает мне какие-то грязные розыгрыши. И в этом замешаны вы!
Роу прикусил губу.
– То, что происходит между вами и мисс Крейн, меня не касается, – сухо произнёс он. – Видит бог, я никогда не лез в вашу частную жизнь. Какое у вас право лезть в мою?
– Не лезли в мою частную жизнь? Вот как? А кто подбросил мне в книгу вот это? Это вы от неё получили?
Я вытащил из кармана помятую красную закладку и сунул её под нос. Роу скривился.
– У вас болезненное воображение, доктор. Закладка эта моя.
В доказательство своих слов он выдвинул ящик стола. Сверху лежало три закладки из красной восковой бумаги.
Мерзавец лгал, но поймать его на вранье я не мог. Для этого мне пришлось бы сослаться на письмо Каролины, доказывающее умысел с закладкой, а я не настолько глуп, чтобы показывать свои личные письма подчинённым. И он понимал это. Какая же дьявольская хитрость!
– Как знаете, – переведя дух, ответил я. – Но хотелось бы напомнить вам, что это всё-таки мой дом, и вы не имеете права приводить сюда кого попало без моего ведома и согласия.
– Я учту ваши пожелания, доктор, – отозвался Роу. Краски постепенно возвращались на его лицо.
– Мне нужно ваше слово, что подобные инциденты больше не повторятся. Мне было бы жаль вас увольнять.
– Слово джентльмена, доктор.
Верить ему или нет? По-хорошему, мне всё-таки следовало бы его уволить. Но кто знает, на какую месть он способен? И кто знает, какими сведениями обо мне он располагает? А Каролина?
Я начинаю испытывать страх; это нехороший знак. Что им от меня нужно? Денег от меня Каролина пока не требовала. Больше всего меня пугает то, что я не могу понять её мотивы.
23. Сигмунд Арнесон – Каролине Крейн, 15 сентября 1923
Дорогая Каролина,
вы спросите меня, почему я пишу вам, не дождавшись ответа на предыдущее письмо? Однако и у меня к вам немало вопросов, которые требуют прояснения. Вы ведёте со мной эту переписку, кокетничаете со мной, уклоняетесь от встречи, а сами за моей спиной заводите шашни с моим ассистентом, и где же – прямо в моём доме! Нет смысла отпираться, вас видел булочник из дома напротив – он страдает бессонницей. Я, конечно, выписал ему веронал, но я сделал это для себя, а не для вас. Он вас же я требую объяснений.
Что за отвратительные планы насчёт меня вы вынашиваете? Вы – чудовище, если так беззастенчиво пользуетесь доверием человека, который влюблён в вас до беспамятства. Чего вы от меня хотите? Если вам нужны деньги, могли бы сказать это прямо и не устраивать спектакль с закладкой. Но вы, кажется, задались целью отправить меня в сумасшедший дом.
Всё ещё ваш
Сигмунд Арнесон.
P.S. Но, умоляю вас, скажите – вы спали с Роу за деньги? Я надеюсь, что вы подтвердите это; мне это бы принесло немалое облегчение.
24. Сигмунд Арнесон – Каролине Крейн, 19 сентября 1923
Дорогая Каролина,
вы сломали меня. Я отчаялся понять, откуда вы берёте сведения обо мне, тем более столь интимного характера. От Роу вы получить их не могли – я признаю свою ошибку. Кто вы – дьявол во плоти? Вы опутали меня по рукам и ногам, перед вами я совершенно беспомощен.
Мне остаётся только смириться и принято ваши правила игры. Хотя я по-прежнему не понимаю, в чём её смысл и чем она должна закончиться.
Всегда ваш
Сигмунд Арнесон.
Интермедия 4. Похождения в Сохо
– Так… – инспектор Каннингем ещё раз перелистал пачку писем. – Должно было быть ещё одно письмо от неё – между пятнадцатым и девятнадцатым сентября. Он уничтожил его. Что же там такое было? Он не постеснялся сохранить в дневнике эту похабщину с фотографией. Интересно, что такое могла узнать о нём мисс Крейн, что он решил избавиться от письма?
Накануне он побывал в Сохо и без труда нашёл там одного из бывших клиентов Каролины Крейн. Парень оказался на удивление словоохотлив, однако выжать из него что-то определённое было трудно. Его звали Ларри Мэлоун, и он производил впечатление личности безалаберной, но не слишком криминальной – не то мелкого шулера, не то артиста из дешёвого кабаре. Сверкая набриолиненными волосами и золотым зубом, он до бесконечности рассказывал о Каролине Крейн, но всё по большому счёту сводилось к томному закатыванию глаз.
– Ах, Каролина! Жаль, если с ней в самом деле что-то случилось. Штучка была ещё та. Никогда не встречал ничего подобного. Мммм!
– Где вы с ней встречались? – Каннингем ещё раз попытался навести свидетеля на нечто более конкретное.
– Так ведь в баре, прямо тут, – Мэлоун пожал плечами. По его глазам было видно, что у него невысокое мнение об интеллекте инспектора.
– А потом куда шли? – терпеливо спросил Каннингем.
– К ней домой, конечно, – небрежно ответил Мэлоун. – У неё тут поблизости съёмная квартира. Да ведь ваши ребята там уже побывали.
Побывали, подумал Каннингем, а что толку? Он решил попробовать другие вопросы.
– Сколько раз вы с ней виделись?
– Раза три или четыре, точно не помню.
– Сколько она брала за свои услуги?
– Пять фунтов в час. Дороговато для меня, но оно того стоило. Я как-то выиграл неплохую сумму в рулетку и хотел снять её на всю ночь, да только она ни под каким видом не соглашалась.
– То есть вы не оставались у неё ночевать?
– Нет, она всегда выставляла меня среди ночи. Наверное, другие клиенты дожидались.
– А почему вы перестали пользоваться её услугами?
– Это не я перестал, сэр, это она так захотела. Сказала, у неё теперь есть постоянный хахаль и она это ремесло бросает.
«Похоже, речь идёт о Роу», – подумал инспектор. Наконец хоть какая-то зацепка.
– И когда примерно появился этот её покровитель?
– Где-то в конце сентября или в начале октября. Точнее не помню. Мы ведь даже не каждую неделю виделись.