ому): Терпеть не могу все на свете, а больше всего терпеть не могу: кольдкрем, воротнички, кружева, треску, базары, солдат, притирания, фракции, булавки, плечи, мочалки, макароны, полицейских и электричество. (Никто не обращает внимания на это, словно Мисс Пэдди ничего и не произносила. Мисс Пэдди садится).
Фэри: Мисс Вилли, долго нам еще ждать прихода Миссис Сэвидж?
Флоренс: Скажите, какая она.
Мисс Вилли: Я еще не видела ее. Давайте приведем в порядок комнату.
Флоренс: Почему ее так долго задерживают в кабинете?
Мисс Вилли (наводя порядок в комнате): Я только знаю, что ее фамилия Сэвидж... и что она будет жить наверху, в голубой комнате.
Фэри: Хорошо, если бы она была некрасивой, Не люблю соперниц.
Мисс Вилли (останавливается возле Джеффа и поправляет ему галстук): Бинго, дорогой, на этот раз вы немного небрежно завязали галстук.
Джеффри (сдерживая себя): Прошу вас, Мисс Вилли, не называйте меня так. Так зовет меня моя жена.
Мисс Вилли: Я забыла. (Наклоняется к нему и целует его в лоб).
Джеффри: Я не хотел бы, чтобы вы относились ко мне лучше,чем ко всем остальным. Чтобы вы меня целовали.
Мисс Вилли: Вы самый красивый!
Джеффри: Что подумала бы моя жена, если бы приехала меня навестить и увидела, как меня целует женщина? Я думаю, она бы взорвалась!
Мисс Вилли: Да, зная ее характер, я тоже так думаю...
Джеффри: И не забывайте мою просьбу.
Мисс Вилли: Постараюсь. (Звонит внутренний телефон, мисс Вилли вздыхает и идет к телефону) Извините меня, Джефф.
Фэри: Дзинь–дзинь! Дзинь-дзинь! (Берет трубку и передает ее Мисс Вилли)
Мисс Вилли: Алло! Да, доктор, иду. (Возвращает трубку Фэри). А теперь, дорогие, прошу вас не нарушать порядок. Постараемся произвести на нее хорошее впечатление. (Направляется к выходу).
Фэри: Мы сейчас ее увидим?
Мисс Вилли: Не знаю. (Достает ключ из кармана жакета, отпирает левую дверь, выходит и запирает за собой дверь).
Фэри (идет за ней до самого порога, останавливается и смотрит на дверь). После жены фокусника у нас здесь не было ничего интересного. Вы помните? Она была ужасно нервная, потому что ее перепиливали пополам. (Становится на колени и смотри в замочную скважину).
Флоренс: Фэри, не делай этого! Унизительно становиться на колени.
Фэри: А разве ты не становишься на колени, когда молишься? Вот и я сейчас произношу молитву: «Боже, дай мне увидеть что-нибудь интересное!»
Ганнибал: Вы что-нибудь видите?
Фэри: Да! Бог сразу услышал мою молитву.
Ганнибал: Что вы видите?
Фэри: Кто-то выходит из кабинета доктора Эммета... Один... два... три незнакомых человека. (Быстро вскакивает). Они идут сюда! (Торопливо оглядывается вокруг). Давайте спрячемся за дверь и будем подслушивать.
Все идут с деловым видом к двери.
Ганнибал: Джефф, как ты думаешь, это честный поступок?
Джеффри: Да! Это называется шпионить.
Фэри (быстро хватает Мисс Пэдди за руку и ведет ее к правой двери). Пойдемте, Мисс Пэдди, будем шпионить.
Джеффри: Я послежу за выключателем. Неудобно, если гости войдут в темную комнату.
Флоренс (идет вслед за Фэри). Я присоединяюсь к вам, чтобы подслушивать у дверей. Но это в последний раз. А, кроме того, я всегда рву чулки, когда становлюсь на колени...
Фэри: Только бы на меня не напала от волнения икота: тогда нас обнаружат.
Все уходят. Едва за ними закрывается дверь, Мисс Вилли отпирает левую дверь, пропуская вперед сенатора Тита Сэвиджа. У Тита вид делового человека консервативных взглядов. Он сдержан, практичен, лишен всякого чувства юмора. За ним следует его сестра Лили-Белл, высокая, худощавая, элегантная и уверенная в себе дама. За ней входит ее брат, судья Сэмьюэл Сэвидж. Он маленького роста, довольно заурядной наружности и рядом с холодным властным братом и непринужденной уверенной сестрой проигрывает.
Мисс Вилли: Да, сенатор. Тут, на столе, есть сигареты и иллюстрированные журналы. Можете присесть. (Уходит).
Лили-Белл (подходит к дивану). Ну, а теперь, Тит, ты успокоился?
Тит: Почти. Это место не похоже на клинику.
Сэмьюэл: Абсолютно.
Лили-Белл: Я уверена, что маме здесь будет хорошо и спокойно. Здесь очень мило.
Тит: Будем надеяться, что мы не совершили ошибки.
Лили-Белл: Дорогой, единственная наша ошибка, что мы не поместили ее сюда раньше.
Тит: А может быть, все-таки было бы лучше оставить ее дома с сиделкой?
Лили-Белл: Это было бы несчастье!
Сэмьюэл: Какая ты бесчувственная!
Лили-Белл: Я просто рассудительная.
Сэмьюэл: Нет, ты стала бесчувственной. Ты слишком часто выходила замуж за иностранцев.
Лили-Белл: Сэмьюэл, дорогой, теперь бесполезно ссориться.
Тит: Лили-Белл права. Давайте вести себя как цивилизованные люди.
Лили-Белл: Каких нечеловеческих усилий нам стоило привезти ее сюда.
Входит Доктор Эмметт.
Доктор Эмметт: Очень сожалею, что задержал вас, но я хотел, чтобы доктор Джонсон поговорил с вашей матерью.
Тит: Здесь, действительно, очень мило, доктор. Нас очень утешило, что здесь так уютно.
Лили-Белл: Нам говорили, что ваш дом идеальное место для нервнобольных.
Доктор Эмметт: Мы стараемся делать все, что подсказывает наш длительный опыт.
Тит: Я хотел спросить вас об одной вещи, доктор. Наша мать не будет подвергаться здесь никакой опасности?
Доктор Эмметт: Конечно, нет. Больные этого отделения проходят последний курс лечения. Все они очень милые и общительные люди. У многих из них такой же нормальный вид, как и у вас, сенатор.
Тит: Вы так думаете?
Доктор Эмметт: Пока нам придется ждать, я хотел бы спросить вас об этом «фонде», основанном вашей матерью.
Тит: Пожалуйста: ведь мы теперь – ее опекуны. Она задумала этот фонд, чтобы вложить в него все наше состояние, состояние семьи Сэвиджей.
Сэмьюэл: Газеты назвали его «фондом счастья».
Доктор Эмметт: Это ее беспечное отношение к деньгам проявилось недавно?
Лили-Белл: Она всегда сорила деньгами, тратила их на всякие глупые затеи.
Доктор Эмметт: Не можете ли вы мне рассказать более подробно?
Тит: Был, например, один итальянец. Он так тосковал по родине, что захотел получить ящик земли из Италии.
Сэмьюэл: Подумаешь, земля! Немного пыли...
Лили-Белл: Наша мать потратила более двухсот долларов и достала ему эту землю!
Тит: Был еще бродячий продавец цветов. Тому понадобилась надгробная каменная плита для старой лошади, что таскала его тележку.
Сэмьюэл: И, представьте, доктор, он ее получил.
Лили-Белл: После смерти нашего отца она зафрахтовала пароход, чтобы тысяча детей смогла совершить кругосветное путешествие.
Доктор Эмметт: С какой целью?
Тит: Она сказала: пусть хорошенько посмотрят на мир, пока он еще существует.
Лили-Белл: Мы едва успели приостановить формальное учреждение этого фонда.
Сэмьюэл: Вместе с руководящим комитетом.
Лили-Белл: Какое-то безумие, а не комитет. В нем не должны были участвовать ни банкиры, ни священники, ни адвокаты...
Доктор Эмметт: А кого она выбрала?
Тит: Почтальона, садовника, ветеринара и себя.
Лили-Белл: Как мы не догадались, что у нее с головой не все в порядке еще тогда, когда она собиралась стать актрисой.
Тит (вздыхает): Слышали ли вы что-нибудь подобное, доктор? Женщина в ее возрасте, старуха, решила стать актрисой!
Доктор Эмметт: О, нас ничто не удивляет.
Лили-Белл: Если бы она была еще талантлива или тщеславна, тогда я могла бы понять...
Тит: Но она не такая! Она всегда была тихой, почти робкой. А потом вдруг...
Сэмьюэл: Это сплошное несчастье!
Тит: Играть комедии на сцене! Будто вся наша жизнь – не комедия... Объясните нам, доктор: что означает этот медвежонок, с которым она не расстается?
Доктор Эмметт: По-видимому, это желание быть оригинальной.
Лили-Белл: Все ее поведение – это пренебрежение правилами приличия и хорошего тона.
Сэмьюэл: И пренебрежение здравым смыслом.
Доктор Эмметт: Не можете ли вы сказать, сенатор, не наблюдалось ли подобного поведения у ее родителей?
Лили-Белл: Видите ли, доктор, она нам не родная мать. Отец женился во второй раз, когда мы были еще маленькими.
Доктор Эмметт: А, понимаю!
Тит: Но мы всегда были к ней привязаны.
Доктор Эмметт: Боюсь, что не смогу помочь вам, пока не послежу за ее поведением.
Тит (с безразличием): На то вы и доктор.
Лили-Белл: Ей, конечно, хорошо будет в таком приятном месте.
Сэмьюэл (с нервным смехом): Я бы и сам охотно остался здесь...
Тит: Это не подходящий случай для смеха, Сэмьюэл.
Доктор Эмметт: А мы здесь как раз поощряем смех, сенатор, Мы считаем, что смех – отличное лекарство. Как сказал Байрон: «Если я и смеюсь над смертью, то делаю это, чтобы не плакать».
Тит: О да. Понимаю. (Смеется).
Входит Мисс Вилли, останавливается на пороге.
Доктор Эмметт: В чем дело, Мисс Вилли?
Мисс Вилли: Простите, но доктору Джонсону не удалось заполнить карточку Миссис Сэвидж.
Доктор Эмметт: