Оказалось, что он едет из Мурманска в Москву, и за последние двое суток спал всего четыре часа, так что мы остановились ближе к ночи у двухэтажного дома, который стоял вдоль дороги. На его крыше неоновым светом горела вывеска "Мотель Белые ночи". Там мы и решили заночевать. Я сказал, что с меня пиво и угощение, и направился в магазин "24 часа". Не помню, что я тогда там купил, но очень отчетливо запомнилось, что на кассе мне дико захотелось мармелада. Взрослый мужик стоит с пивом на кассе и покупает мармелад! Но я тогда задумался, а когда в последний раз я позволял себе что-то по-детски непосредственное, что-то такое ребяческое? Так пусть будут хотя бы жевательные конфеты из желатина в форме различных зверюшек.
Ночью к нам в номер ворвались пятеро поддатых мужчин, повытаскивали нас из кроватей с криком: "Наших женщин приехали портить?" Мой новый знакомый уже хотел решить проблемы, так сказать, "без разговоров", но я его отвадил от этого занятия. В итоге, пришлось съехать досрочно и ночевать в машине. Я ему не стал говорить, но, видимо, эти пятеро ворвались к нам из-за меня. Не нужно было мне на кассе дарить кассирше сладости. Она выглядела уставшей и расстроенной, и я купил ей плитку. Это ещё одно ребячество того вечера после мармеладных зверей.
Нас тряхануло, и я проснулся. Очнувшись, я понял, что тряхануло меня во сне, а мы стоим и уже довольно давно. Оказалось, в тягаче неисправность. Я небольшой специалист в этом деле, пытался помочь, но поломка была серьёзной. Дальнобойщик, с которым мы ехали, вызвал помощь, а мне оставалось либо дожидаться вместе с ним, либо идти дальше и ловить следующую попутную машину. На прощание он сказал мне, что до ближайшего города километров пятнадцать-двадцать пути. И я пошел.
Я шел шесть часов. Думаю, что за это время я преодолел расстояние куда большее, чем двадцать километров, поэтому боюсь, что мой недавний знакомый совсем немного ошибся в своих подсчетах. Преодолев неопределённое расстояние за эти нескончаемые шесть часов, я свернул по указателю на старый асфальт, который не меняли, пожалую, лет сорок, и боюсь, что это был первый и последний положенный асфальт в этом городе. Что-то мне подсказывало, что обновления не предвиделось.
– Я оказался в малюсеньком городе, который застрял во времени, – продолжил он, – многие скажут, что маленькие города у нас в стране все похожи друг на друга и чаще производят грустное впечатление, я и сам успел после своего забытия посмотреть на разные города, но этот был какой-то особенный, город-призрак, на улицах почти не было людей, а тех, что были, я даже не замечал. У меня возникло ощущение дежа-вю, я как будто помнил эти времена, неуловимо чувствовал дух какого-то времени, но не мог понять, откуда этот ветер перемен.
Я понимал, о чём говорил Александр. И сейчас, по прошествии нескольких лет, в этом городе мало что изменилось. В кафе на столах так и лежат клеёнки, пиво наливают в тяжелые стаканы с ручками, люди предпочитают спортивные костюмы и галоши и не любят выходить на улицу. Город очень спокойный, но как бы это грустно не звучало, как будто бы мёртвый или уж, во всяком случае, подающий вялые признаки жизни.
– Я вошёл в этот город вечером, и меня он напугал, – продолжил он, – Я пошёл по, как мне казалось, центральной улице. Вдоль нее стояли двух-трёхэтажные дома с тёмными окнами, кое-где горел свет, но этого было мало, чтобы поверить, что этот город живёт яркой и насыщенной жизнью. Больше всего мне запомнился один дом. Из первого этажа торчала старая пристройка, а, может, это была часть этого жилого здания с самой его постройки, но выглядела она аляповато. Там некогда располагался магазин. Он пустовал и, судя по всему, уже давно: вывеска и большие панорамные окна покрылись грязью и пылью с дороги, на стёклах виднелись разводы, оставленные проливными дождями и ненастьями, а старая металлическая дверь хранила в себе историю частых попыток взлома и проникновения в никому ненужные помещения. В тот момент, я очень ярко ощутил то странное чувство, когда голова не помнит, а чувства и эмоции ярко отзываются на этот визуальный образ. Знаешь, такие фантомные боли. Может, я бывал в том городе, а может и жил когда-то. Или возможно во мне говорили воспоминания о каком-то определенном времени, которое сохранилось лишь в этих уголках ненужности.
Мимо меня пронеслась заниженная "Лада" кирпичного цвета, из которой доносились сильные и громкие басы какой-то клубной "толкотни". Жалея о том, что вообще сюда зашёл, я пошёл дальше в ту сторону, куда укатила машина и вышел, видимо, на главную площадь города. На площади стоял собор – большая относительно красивая церковь, скорее даже типовая, каких много. Понятное дело, что она была уже закрыта. Поднялся сильный, но тёплый ветер, и начал гонять пыль и песок по площади. Черт подери, даже счастливому человеку там было бы страшно одиноко, не говоря уже обо мне.
Я помню, как закурил – у меня оставалось несколько сигарет. Я вообще-то не особо курящий человек, но в такие минуты хочется именно подымить. Этакая мантра. Нужно было перевести дух. С первого раза закурить не удалось, но я всё-таки добил эту сигарету. И не было в мире тогда человека более свободного и более одинокого. Ну, это мне так казалось. Знаешь, люблю курить стоя, не двигаясь с места, поэтому я постоял немного прямо на площади, осмотрелся. Надо было где-то ночевать, а где? Денег у меня осталось совсем мало, но на место мне бы хватило.
Спустившись немного с холма, на котором стоял собор и где высилась вся центральная площадь, я, к своему удивлению, оказался на берегу… Естественно это был берег озера, а не моря, – улыбнулся мой собеседник. – Хотя с тем же успехом, что и берег озера, это мог быть берег реки. Но всё-таки это было озеро.
Я побрел вдоль берега, вглядываясь в глубь тумана, которым заволокло почти всё пространство передо мной и противоположный берег, если его вообще можно было увидеть. Озеро было огромным. Тишину нарушил приближающийся звук глухих и ритмичных ударов. Через минуту я расслышал, что это была музыка, и доносилась она всё из той же заниженной "Лады" кирпичного цвета. Машина подъехала почти вплотную к берегу, и из неё начала выбираться компания молодых ребят и девушек с громким смехом и матом. Я стоял неподалеку, поэтому постарался поскорее уйти оттуда, чтобы не привлекать внимания и не навлечь бед на свою странствующую натуру. Ускорив шаг, я отошёл от воды в сторону прибрежных зарослей и вдоль них побрёл дальше. Крики и хохот начали стихать, но по звукам я понял, что к той "ладе" потихоньку подтягивался местный колорит.
Когда всё стихло, я был уже где-то в конце городского пляжа и увидел понтон. Я сделал несколько шагов по нему, и этого хватило, чтобы оказаться на краю у воды. У меня захватило дух. Помню, водил дочку в музей. Там была картина какого-то французского художника. Это был один сплошной туман, нарисованный одним цветом. Вот примерно то же самое я тогда увидел вживую своими глазами. Настоящее природное искусство. Понять, где небо, а где земля можно было только по еле уловимой сквозь туман тени суши и деревьев на другой стороне озера.
Я стоял и так долго смотрел вдаль, что даже и не заметил, как ко мне сзади кто-то подошёл. Когда шаги раздались совсем близко, я опомнился и повернулся на звук. Сзади стояли трое. Молодые ребята: один по центру высокий, худой и лысый, двое других ничем неприметных, но приятных на вид парня, только взгляд – взгляд наиграно волчий. Они заглядывали мне прямо в глаза.
– Чего вам нужно? – спросил я.
– Закурить не будет? – ответил вопросом на вопрос лысый.
– Не курю, – ответил я и попытался обойти этих ребят.
– Врать нехорошо. Я видел, как ты курил на площади. Неместный? – сказал лысый, схватил меня со спины за плечо и, видимо дал знак остальным окружать меня, поскольку двое неприметных, как волки начали заходить с двух сторон, как бы невзначай, с видом "нам проблемы не нужны".
– Не ты, а вы, – сказал я и первым нанёс удар лысому прямо в челюсть. Удар оказался сильным, поскольку я бил рабочей правой. Лысый потерял сознание и упал в воду. Ему для этого много не надо было. Хоть он был выше меня на голову, я тяжелее, и одного касания хватило. Двое других оторопели от такой наглости и потеряли часть своего гонора. Сразу после удара лысому в челюсть второй хотел меня схватить, но я опередил его и съездил ему локтем в нос, ну и шлифанул разок коленом. Он тоже оказался вне игры. Третьего я толкнул ботинком в живот, но он успел отскочить и вытащить нож. Адреналину во мне было много, так что я ринулся прямо на нож, выбил его из рук этого парня, схватил его за шею, уронил на землю и разок прописал ему в нос. Даже вроде не сломал, но он отрубился.
Всё это произошло за несколько секунд. Я слегка перевёл дух, оттащил лысого из воды, чтоб он не захлебнулся, и заметил, что у меня футболка в крови. Я испугался, что зарезал кого-то, но оказалось, что зарезали меня – третий успел полоснуть по коже – небольшая царапина, но крови было много.
– Серьёзно?! – воскликнул я удивлённо. – Вы просто вот так взяли и дали отпор трём отморозкам? Это очень опасная затея, но я бы сказал вы храбрый человек, и вам сильно повезло. У вас остался шрам?
– В принципе, повезло, если бы всё было так просто, – задумчиво и очень тихо произнёс мой собеседник.
– Что вы имеете в виду?
– Да я о том, что такое бывает только в кино.
– То есть вы сейчас это всё придумали? Или это правда? Я запутался! Шрам-то у вас есть?
– Шрам есть! Только получил я его при схожих, но все-таки других обстоятельствах. Я стоял тогда на понтоне и услышал шаги позади меня. Я немного испугался, было уже довольно поздно. А я в незнакомом городе один. И испугался я не напрасно. Сзади стояли уже знакомые тебе ребята. По ним сразу видно, что им хочется помахаться. Они попросили закурить, и я отдал им последние сигареты. На моё добро они не скупились, поэтому каждый взял себе по сигарете. Я попытался их обойти, но они не пустили меня. Начали говорить что-то про мелочь на бутылку пива, что им не хватает. В общем, стандартный развод. Я сказал, что денег нет. В итоге, закрутилось: лысый ударил меня по лицу, и я упал в воду. Я попытался встать, двое толкнули меня обратно. Я пытался с ними как-то поговорить, но они не слушали. Когда я попытался встать, у меня не получилось, я снова пошатнулся, упал на колени и пополз к берегу на четвереньках. Эти ублюдки не унимались и, когда я подполз ближе, они стали бить меня ногами. Через какое-то время они натешились вдоволь и успокоились. Я потерял сознание, а когда очнулся через пару часов, оказалось, что их уже и след простыл, а вместе с ними пропал и мой рюкзак. К тому же уже светало. Я попытался встать, всё тело очень сильно болело, и было жутко холодно стоять мокрым на берегу. А потом я заметил кровь, много размытой крови на футболке, так что футболка казалась уже не тёмно-зелёной, а бордово-красной. Этот шрам, о котором я говорил, – он показал на правый бок чуть ниже рёбер, – я получил, видимо, когда упал на камни в воде.