233
Против небрежного отношения к зрению. Каждые десять лет не замечается ли в Англии упадка зрения среди образованных классов общества, преданных чтению «Таймс»?
234
Вера. Тот совершал великие дела, а этот, современник его, питал к ним великую веру. Оба они неразлучны. Но очевидно, что первый находится в полной зависимости от второго.
235
Общественный человек. «Я не выношу сам себя, – сказал однажды человек, объясняя влечение своей обязанности к обществу. – Желудок общества гораздо здоровее моего: он в состоянии переваривать и меня».
236
Когда ум должен закрывать глаза. Если человек привык обдумывать свои поступки, то совершать их (даже если бы это было просто написание писем, еда и питье) он должен с закрытым умственным взором. В разговоре с человеком дюжинным надо тоже мыслить с закрытым умственным взором – только тогда способ мышления собеседника становится доступен пониманию. Это закрытие глаз есть ощутимый процесс, для выполнения которого требуется усилие воли.
237
Самая страшная месть. Если кто-либо пожелает отомстить сопернику, то он должен дождаться, пока руки у него не будут полны справедливых улик, которые он может пустить в ход против врага. Такого рода месть не противоречит справедливости и представляет собою самый страшный способ, за отсутствием высшей инстанции, куда можно было бы апеллировать в данном случае. Таким способом отомстил за себя Вольтер Пиррону[72], изобразив в пяти строках все вожделения последнего, его жизнь и образ действий. Таким же способом отомстил он и Фридриху Великому (в письме к нему из Фернея).
238
Подать, уплачиваемая за роскошь. Человек, покупая в магазине нужную для него вещь, платит за нее очень дорого, так как ему вместе с этим приходится платить и за предметы, находящиеся в магазине, на которые редко находится покупатель, а именно за различные предметы роскоши. Таким образом, роскошь заставляет самого простого человека, нисколько в ней не нуждающегося, платить в ее пользу постоянный налог.
239
Почему еще существуют нищие. Если бы милостыню подавали только из сострадания, то все нищие давно умерли бы с голоду.
240
Почему еще существуют нищие. Наибольшей щедростью при раздаче милостыни отличается малодушие.
241
Как мыслитель пользуется разговором. Не будучи шпионом, можно многое подслушать, если умеешь хорошо видеть и на время забывать о себе. Но люди не умеют пользоваться разговором; они обращают слишком много внимания на то, что намерены сами сказать или возразить; человек же, умеющий слушать, часто довольствуется коротким ответом и беглым замечанием, сделанным просто из вежливости. В сущности же, он старается запечатлеть в своей памяти все высказанное его собеседником и запомнить все его слова и выражения вплоть до тона и мимики включительно. При обыкновенном разговоре каждый из собеседников воображает, что руководит разговором именно он. Это похоже на два плывущих рядом и время от времени сталкивающихся корабля, из которых каждый находится в приятной уверенности, что именно за ним следует другой корабль или что он даже ведет его на буксире.
242
Искусство извиняться. Человек, который извиняется перед нами, должен сделать это очень ловко, иначе легко может случиться, что мы сами почувствуем себя виноватыми и нам это будет неприятно.
243
Невозможное отношение. Корабль твоих идей нуждается в глубокой воде, он не может плавать по водам этих приличных, дружески к тебе расположенных людей; воды их неглубоки, и в них встречается слишком много мелей: тебе без толку пришлось бы кружиться и в смущении беспрестанно сворачивать из стороны в сторону, а это, в свою очередь, должно немало смущать твоих друзей, которые не в состоянии догадаться о причине твоего затруднительного положения.
244
Самая типичная лиса. Настоящая лиса называет кислым не только тот виноград, который она не может достать, но и тот, который достала или отняла у других.
245
При самом близком общении. Как бы ни были тесно связаны между собою люди, все же на их общем горизонте имеются все четыре стороны света и иногда они замечают это.
246
Молчание, вызываемое отвращением. Случается, что кто-нибудь как мыслитель и человек переживает болезненный кризис и публично заявляет об этом. Но слушатели не замечают ничего! Они продолжают считать его таким, каким он был прежде! Это обычное явление уже возбуждало отвращение у многих писателей. Они были слишком высокого мнения о человеческом уме; увидав же свою ошибку, они могли только похвалить себя за молчание.
247
Серьезность дела. Дело для знатного и богатого человека есть в некотором роде отдых от долгой и привычной праздности. Поэтому-то он с такой серьезностью и страстностью и относится к нему и ценит его так же высоко, как другие люди ценят редкие часы досуга, посвящаемого ими отдыху и любви.
248
Двоякий смысл зрения. Подобно тому как мутная рябь внезапно пробегает по волнам, разбивающимся у ног, так в глазах человека появляется иногда что-то неуверенное, двусмысленное, так что невольно задаешь себе вопрос: что это? Ужас? Улыбка? Или то и другое вместе?
249
Положительно и отрицательно. Этот мыслитель не нуждается в человеке, который опровергал бы его: ему довольно для этого самого себя.
250
Месть пустых сетей. Надо остерегаться людей, которые преисполнены горького чувства рыбака, после утомительного дня работы возвращающегося вечером домой с пустыми сетями.
251
Неиспользование своего права. Для пользования властью требуются известный труд и мужество. И многие отказываются от своих лучших, законных прав только потому, что право это есть в некотором роде власть, а они слишком ленивы или трусливы, чтобы пользоваться ею. Этот недостаток прикрывается личиной добродетели и называется терпением и снисходительностью.
252
Носители света. В общем, не было бы солнечного света, если б его не вносили с собою люди, от природы обладающие свойством ласкаться, как кошки; я разумею так называемых любезных людей.
253
Когда человек наиболее щедр. Человек становится наиболее щедрым после того, как ему оказан был какой-нибудь особенный почет или когда он немного поел.
254
К свету. Люди стремятся к свету не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы больше сиять, и охотно принимают за свет тех, пред кем сияют.
255
Ипохондрик. Ипохондрик – это такой человек, который в достаточной степени обладает умом и склонностью к рассуждению, чтобы понимать основу своих страданий, потерь, ошибок. Но область, доставляющая ему пищу, очень мала. Он скоро опустошает ее настолько, что лишь кое-где попадаются отдельные былинки. Тогда-то он становится завистником, скупцом и делается несносным.
256
Обратное вознаграждение. Гесиод советует как можно больше вознаграждать соседа, помогшего нам в нужде. Сосед испытывает при этом удовольствие, так как видит, что его доброта принесла ему проценты; но и дающий чувствует удовлетворение, так как искупает свое прежнее унижение тем, что с лихвой расплачивается за оказанную ему помощь.
257
Излишняя утонченность. Мы больше следим не за слабостями других, а за тем, насколько замечаются наши слабости, а потому наша наблюдательная способность и отличается излишней утонченностью.
258
Светлая тень. Близко, совсем близко к мрачным людям всегда почти находится как бы связанная с ними светлая душа. Это словно отрицательная тень, отбрасываемая ими.
259
Не мстить за себя. Существует столько утонченных способов мести, что человек, имеющий повод к мщению, может поступать, как ему угодно – мстить или не мстить. Все равно по прошествии некоторого времени все будут уверены, что он отомстил. Таким образом, едва ли зависит от человека не прибегать к мщению: если он не хочет мстить, то должен умалчивать об этом, так как презрение к мщению выражает собою высшую, утонченную форму мести. Отсюда такой вывод: не следует делать ничего излишнего.
260
Заблуждение почитателей. Люди воображают, что высказывают мыслителю нечто чрезвычайно лестное и приятное, заявляя ему, что его мысли и выражения и им приходили в голову. Однако такие заявления мало восхищают мыслителя, а наоборот, часто возбуждают в нем недоверие к своим идеям и выражениям, и он про себя решает подвергнуть пересмотру и те и другие. Если кто-нибудь хочет выразить человеку свое почитание, то отнюдь не должен указывать на сходство мнений, так как это низводит почитаемого человека до уровня его почитателя. В некоторых случаях приличия требуют, чтобы мы относились к чужому мнению так, как будто бы мы никогда до сих пор и не слышали ничего подобного и как будто бы оно за гранью нашего кругозора. Так следует поступать, например, в тех случаях, когда какой-либо старый опытный человек начинает выкладывать перед нами запас своих знаний.
261
Письмо. Письмо – это неожиданно наносимый нам визит, а податель письма – посредник такого невежливого на нас нападения. Следовало бы каждую неделю выделять по часу на получение писем и затем принимать ванну.
262
Предубежденный. Однажды кто-то сказал: я с детства предубежден против себя, поэтому в каждом порицании я всегда нахожу частицу правды, а в каждой похвале – частицу глупости. Вообще, я ценю похвалу слишком низко, а порицание – слишком высоко.
263
Путь к равенству. Несколько часов восхождения на гору приравнивают негодяя к святому. Усталость – кратчайший путь к равенству и братству, а сон наконец присоединяет к этому и свободу.
264
Клевета. Если нападаешь на след низкой клеветы, то не приписывай ее происхождение твоим честным и открытым врагам: если бы они и изобрели что-нибудь подобное, то им никто бы не поверил, имея в виду их враждебное отношение к тебе. Но люди, которым мы долгое время были полезны и которые, однако, на основании чего бы то ни было втайне уверились, что больше ничего не могут от нас добиться, – такие люди способны на всякую низость. Им верят, во-первых, потому, что нельзя предположить, что они станут клеветать во вред себе, а во-вторых, потому, что они близко знают нас. В утешение оклеветанный человек может сказать себе: клевета есть болезнь других, обнаруживающаяся на моем теле. Она только доказывает, что общество представляет из себя (в нравственном отношении) одно тело, а потому лечение, предпринятое мною, должно оказать пользу и другим.