265
Райская жизнь детей. Счастье детей такой же миф, как счастье гиперборейцев, о котором рассказывали греки. Если счастье и существует на земле, говорили они, то очень далеко от нас, где-нибудь там, на краю света. Так же точно думают и более пожилые люди: если человек вообще может быть счастлив, то только в таком возрасте, который так далек от их настоящего, то есть на границе начала жизни. Для многих, смотрящих через покрывало этого мифа, уже одно созерцание детей доставляет счастье, участниками которого они могут сделаться сами. Миф о царстве блаженства детей распространен в современном мире везде, где только встречается хоть немного сентиментальности.
266
Нетерпеливые. Человек в период развития не хочет развиваться вследствие нетерпения. Юноша не хочет ждать той поры, когда после долгого изучения, после целого ряда страданий и лишений картина его жизни наполнится людьми и предметами, и принимает на веру предлагаемую ему готовую уже картину, как будто она может немедленно заменить все краски и линии его картины; он привязывается к какому-нибудь философу или поэту и долгое время несет это иго привязанности, отрекаясь от своей личности. Юноша многому при этом научается, но нередко забывает то, что наиболее достойно внимания и изучения, – именно самого себя, и потому на всю жизнь остается приверженцем известной партии. Да! много надо преодолеть скуки, много пролить пота, пока не найдешь своих красок, своей кисти, своего полотна! И даже тогда еще долго-долго не сделаешься настоящим мастером искусства жизни, хотя, по крайней мере, будешь хозяином собственной мастерской.
267
Воспитателей не существует. По-настоящему серьезно, с точки зрения философа, можно толковать только о самовоспитании. Воспитание юношества – это не что иное, как эксперимент, производимый над тем, что еще неизвестно, незнакомо нам, или же это нивелировка, чтобы привести новое существо хоть в какое-то соответствие с господствующими нравами и обычаями. И то и другое недостойно философа и есть дело родителей и учителей, которые, по выражению одного смелого честного человека, являются nos ennemis naturels – нашими естественными врагами. Только когда, по мнению света, воспитание человека давным-давно закончено, последний вдруг открывает себя: тогда-то начинается задача философа; наступает пора призвать его на помощь – не как воспитателя, а как опытного человека, который сам воспитал себя.
268
Участие к юношеству. Нам становится грустно, когда мы слышим, что у одного юноши выпадают зубы, а у другого портится зрение. А как велика была бы наша грусть, если бы мы в состоянии были постичь, сколько роковых и безнадежных недугов таится во всем его организме! Но почему же это так огорчает нас? Потому что юношество является продолжателем предпринятых нами задач и всякая убыль, всякий недостаток в их силе наносит вред нашему делу, попавшему в их руки. Нам становится грустно при мысли, что наше бессмертие так плохо гарантировано. Когда же мы чувствуем, что на нас лежит выполнение миссии человечества, наше горе проистекает от сознания, что мы должны передать эту миссию в более слабые руки, чем наши.
269
Возрасты жизни. Сравнение четырех времен года с четырьмя возрастами жизни является весьма почтенной глупостью. Ни первые, ни последние двадцать лет жизни не соответствуют никакому времени года, если не довольствоваться сравнением седых волос со снегом и другими подобными совпадениями в цвете. Первые двадцать лет служат подготовкой к жизни вообще; они как бы представляют из себя длинный первый день нового года, за которым следует еще целый год жизни. Последние же двадцать лет посвящены обзору пережитого, подведению итогов прошлого, как в меньшем размере мы это делаем всякий раз при наступлении нового года. Но между первым и последним периодом жизни есть еще третий период, который можно сравнить с временами года; этот период начинается с двадцати лет и продолжается до пятидесяти (мы берем все десятилетия целиком, но само собою разумеется, что каждый, сообразно своему личному опыту, может подразделить их на меньшие, более точные промежутки времени). Эти три десятка лет соответствуют трем временам года: лету, весне и осени; зимы в человеческой жизни нет. С зимою просто сравнивают те, к сожалению, нередкие, жестокие, холодные, безнадежные и бесплодные периоды жизни человека, когда им овладевают недуги. Двадцатые годы – это жаркие, трудные, бурные, утомительные годы, когда день хвалят вечером, отирая со лба капли пота; годы, когда труд кажется тяжелым, но необходимым. Эти двадцатые годы представляют из себя лето жизни. Тридцатые годы соответствуют весне: температура тогда то слишком высока, то слишком низка, непостоянна, хотя и привлекательна; всюду струятся соки, всюду появляется обилие листвы, запах распускающихся почек, волшебный рассвет и чудные ночи, труд, к которому будит нас пение птиц, – настоящая работа сердца, наслаждение собственным здоровьем, силой и крепостью, усиливаемое еще надеждой на будущее. Наконец, сороковые годы – годы, полные таинственности, как все неподвижное; эти годы подобны обширной горной равнине, по которой пробегает свежий ветерок, над которой сияет безоблачное небо, смотрящее на землю с одинаковою кротостью и днем и ночью. Это время жатвы и сердечной ясности, это – осень жизни.
270
Ум женщин в современном обществе. Какое понятие имеют женщины об уме мужчин, явствует из того, что, всевозможными способами украшая себя, они меньше всего заботятся об украшении своего ума и не только не придают чертам своего лица духовного отпечатка, а напротив, стараются все похожее на это скрыть посредством, например, известного расположения волос на лбу, придавая лицу своему выражение чувственности и некоторой глупости, даже если они и не отличаются этими качествами. Они твердо убеждены, что женщина, обладающая умом, наводит страх на мужчин, вследствие чего они преднамеренно и охотно отрекаются от своих духовных способностей и натягивают на себя личину легкомыслия, недальновидности, надеясь сделать мужчин доверчивее; при этом их как будто окружает нежный заманчивый полумрак.
271
Великое и преходящее. Наблюдатель бывает тронут до слез тем мечтательным счастливым взглядом, которым молодая прекрасная женщина смотрит на своего супруга. При этом он испытывает нечто вроде осенней грусти, навеваемой мыслью о громадности и непрочности человеческого счастья.
272
Чувство самопожертвования. Многие женщины обладают чувством самопожертвования в такой степени, что жизнь становится им в тягость, если мужья не принимают их жертв. Тогда женщина не знает, на что ей обратить свой ум, и неожиданно для самой себя из жертвенного животного обращается в жрицу, требующую жертв.
273
Неженственное. «Глупа, как мужчина», – говорят женщины; «труслив, как женщина», – говорят мужчины. Глупость в женщине не женственна.
274
Мужской и женский темперамент и смертность. Мужская половина человеческого рода обладает худшим темпераментом, чем женская. Это видно из большей смертности мальчиков, происходящей, без сомнения, вследствие того, что они легче «выходят из себя». Их дикие порывы и невыносливость обращают обычное зло в смертельное.
275
Эпоха циклопических построек. Европа безостановочно демократизируется. Люди, желающие помешать этой демократизации, употребляют против нее средства, которые демократическая идея вложила каждому в руки и которые она делает все более доступными и действенными; главные же противники демократии (я разумею революционные умы), кажется, для того только и существуют, чтобы посредством возбуждаемого ими страха заставить различные партии скорее вступить на демократический путь. Однако люди, сознательно и добросовестно работающие на пользу будущего, действительно могут возбудить страх. На лицах их лежит отпечаток однообразия и сухости: они как будто до мозга костей покрыты густой серой пылью. Но, несмотря на это, возможно, что потомство посмеется над нашими опасениями, а о демократическом труде целого ряда поколений будет думать так же, как мы о постройках каменных плотин и охранительных стен, то есть как о работе, при которой платье и лицо неминуемо покрываются пылью и сами рабочие становятся несколько тупоумными. Но ведь из-за этого нельзя требовать, чтобы такое дело было оставлено неоконченным. По-видимому, демократизация Европы есть звено в цепи тех чудовищных профилактических мероприятий, которые составляют идею нового времени и которые все больше отдаляют нас от Средних веков. Только теперь наступает эпоха циклопических построек! Только теперь созидается прочный фундамент, на котором безопасно может покоиться все будущее! Впредь бурные горные потоки уже не в состоянии будут затоплять нивы и пажити культуры! Только теперь возводятся охранительные стены и каменные плотины против варваров, против заразы, телесного и нравственного порабощения! Все это, усваиваемое вначале грубо и буквально, постепенно становится более возвышенным и отвлеченным, так что все указанные здесь меры представляют богатую в духовном смысле общую подготовку для величайшего художника в деле садоводства, который только тогда может приняться за свое настоящее дело, когда выполнена будет вся эта предварительная работа. Конечно, в длинный промежуточный период, отделяющий подготовку средств от цели, при громадном чрезмерном труде, напрягающем все духовные силы, нельзя ставить в вину рабочим то, что они громко провозглашают, что возведение стен и изгородей и есть настоящая, конечная цель: ведь никто еще не видел садовника и тех плодоносных растений, ради которых возводятся эти шпалеры.
276
Право всеобщей подачи голосов. Народ не сам дал себе это право всеобщей подачи голоса; он получил и принял его на всякий случай, так что всегда может отказаться от него, если оно не оправдает его надежд. По-видимому, повсеместно происходит в этом отношении одно и то же: там, где существует всеобщее голосование, в нем принимают участие не все, а две трети, а уже это свидетельствует против всей системы голосования. Вообще, судить об этой системе нужно с большой строгостью. Закон, по которому вопрос об общем благосостоянии решается мнением большинства, не может покоиться на том же основании, на котором зиждется это благосостояние; он нуждается в другом, более широком голосовании, а именно в единогласии всех. Общее право голоса должно быть признано не только большинством, но и всей страной, поэ