Это странно, но почти всегда его слов мне было мало, казалось, будто он что-то не договаривает. Наверное, это потому, что я и тогда прекрасно знал, что постоянный и тяжкий труд делает его и вообще любого из нас просто злым и недовольным человеком. В общем, никогда не понимал людей, которые врут сами себе. Я не могу судить отца и никогда не стану теперь делать этого, у каждого на все чертова уйма причин и своя история. Главное, что он умел заставить себя поработать зачем-то, и тут уж грех его винить: черт его знает, как бы вел я и каждый из нас на его месте.
Позволю себе сказать еще немного о самых ярких случаях демонстрации отцовского участия в моей жизни. Так, несколько примеров. Это было в начале 90-х. Пока страна справлялась с результатами деятельности М. Горбачева, которого сами же идиоты (си-речь, электорат) и выбирали, а после похоже на самом деле искренне недоумевали и возмущались положением дел по телевизору и в центре Москвы. А я был ребенком и считал почти всех дураками в то время, особенно глядя в глаза толпам, которые стояли и что-то орали или делали, надеясь как обычно, что придет другой парень поумнее всех этих ослов, и все у них будет как надо.
В общем, пока шел весь этот сыр-бор, мы и наша семья оказались заняты более интересными вещами. Дело в том, что тот же Горбачев стал лауреатом 1990 (или 1991 года – точно не помню) в номинации «Премия мира», а мне еще тогда стало не совсем понятно, как за развал чего-либо (к примеру, страны) выдают такие щедрые призы. Насколько я был тогда осведомлен, за развал чего-либо отвечают военные и организаторы войн, ну, или просто ребята с большими деньгами. Но, в ту пору у меня не было времени рассуждать об этих вещах более глубоко. Причин было немного, но тот факт, что мне тогда было 7, и благая весть о том, что наш милый южный город вот-вот навестит мистер Дон Драйвер, и были основными сдерживающими факторами, чтобы просто здраво рассуждать!
Как видно из предыдущего предложения, более идиотских инициалов не сыскать на всем белом свете, хотя, учитывая место проведения тех памятных мероприятий – самое то. Хотя, удивляться в ту пору приходилось едва ли не каждый день и чуть ли не по каждому поводу. Тогда даже просто увидать живого американца, а тем паче – послушать его речь на английском, да и вообще, просто постоять рядом с такими – все это была настоящая удача и что-то поистине невероятное!
Дурацкое у того было имя, но потому оно и запомнилось. Этот красивый с виду мужик, на которого заглядывались в своем плутовском и фирменном стиле все женщины, сидящие в той огромной аудитории театра Драмы, которые были примерно возраста моей мамы (в то время она была красивая и смотрела на него наравне со своими сверстницами, да и похоже вообще со всеми и с каждой женщиной, которые наполняли зал до отказа). Они смотрели на него, а я на них. Я не представлял для них угрозы, и никому не приходило в голову подумать, что все их планы (на деле не все, конечно, но больше половины я уже понимал) мне хорошо известны. Но им невдомек, они глазели себе, делая вид посторонних зевак-наблюдательниц, валяя дурака перед собственными детьми, и что еще более удручающе – перед своими мужьями. Приемы конспирации за весь период наблюдения за женщинами в таких случаях на моей памяти особо не изменились. Тогда они делали вид, что их слепит прожектор вверху, или что-то вдруг попало им в глаз (независимо ни от чего у них это зовется всегда одинаково – соринка). Хитрюги редкие – что там говорить. Увы, но такова природа наших спутниц, чего уж тут…
В общем, все, что происходило последующие несколько месяцев, было заявлено как семинар на тему здоровья и правильного питания. И это было что-то! Большой зал театра Драмы, крутые афиши и куча американцев, великолепные цветные книжки с иллюстрациями, которые даже детскую Библию сделали для всех нас – детей тех лет – немного больше, чем красочное издание с понятным каждому текстом. А еще запомнились лица наших пап и мам, этих почти всегда или задумчивых, или просто усталых и удрученных женщин и мужчин, что обитают на территории России со времен распада СССР. Это было и круто, и памятно, и необычно, и вообще – выглядело все это как хорошее шоу. Этим же словом чуть позже стали называться все приличные мероприятия от детских утренников до юбилеев в ресторане с тамадой во главе, причем называли так в итоге любой праздник, не взирая, что не всегда это было шоу, а по нашей доброй традиции нам просто всем хотелось так считать.
Прибавьте эффект от посещений тех семинаров для детей и взрослых на фоне трансляций по ТВ всех этих бесконечных глупых репортажей с танками и сияющих потом наших крутых парней в главной роли, которые зачем-то наполовину повылазили из кабин, оглядывая непривычные места дислокации, бравируя при этом матом во весь голос и сверкая не совсем внятным торсом. Мне тогда не то чтобы осточертело смотреть на этих приехавших зачем-то на Красную Площадь не очень крутых и непонятно зачем парней, а больше тянуло поблевать и пойти погулять с ребятами во двор. Не знаю, почему даже, то ли стыдно, то ли я понимал даже в том юном возрасте, что все эти люди там собрались с единой целью – выставить себя и заодно всю страну идиотами на весь мир. Идиотом я себя никогда не считал, но власть включать и выключать телевизор в семь лет никому не дается, поэтому я быстро сваливал во двор и за власть особо никогда не боролся.
Это ладно, тогда все это было днями по телевизору, а сейчас наступали послеобеденные часы, у нас был своя программа: театр Драмы, ожидание халявных новых цветастых книжек, лица довольных мам, которые наряжались туда с самого обеда, и строгие взгляды пап, которые заочно проигрывали этим парням в пиджаках по всем фронтам и заставляли тем самым и выглядеть, и держаться очень достойно и красиво, чего лично я до той поры в мужчинах возраста моего отца не замечал. Просто невероятно и похоже на сказку – вот как все это было!
Папы и мамы были все те несколько месяцев, равно как и все до единого – мы, детвора, участниками большого праздника, и у всех нас было классное настроение, и каждый день от этого у нас появлялись новые друзья, а чуть позже и много чего еще. Главная причина этого (хотя, все тут было главным, наверное) был тот факт, что ВСЕ, что было тогда – это бесплатно. Удивительно, но наблюдая тогда взрослых людей и почему-то рано заподозрив, что бесплатным ничего быть хорошего не может в принципе, я как-то внутренне не противился этой гармонии денег, людского ума и какого-то подтекста на грани с честной людской простотой, в которую наш народ вероятно на генном уровне до конца не поверит никогда.
В общем, по прошествии десятка лет, позже я выяснил, что все окружающие меня взрослые по части свалять дурака так, что любой лицедей с мировым именем переквалифицируется куда охотнее в охранника из супермаркета, показали класс такой величины, что очень сложно сказать однозначно про русского человека, что все это значит: прямое указание на непонятную у многих людей черту характера, которая наверняка проявляется в каждом из нас в силу рекордного и постоянного участия нашей державы в бесконечных войнах и лишениях, то ли добродетель – то самое качество, которое приходит однажды на смену всем великим людским страданиям и несчастьям…
Очень бы хотелось вместить в этот сокращенный вариант книги и в эту главу, в частности, эту историю полностью, но увы, уж слишком она занимательна, чтобы сделать это вкратце. Ограничимся сейчас лишь тем, что после тех теплых и радужных дней лета 1991 (или 1990 – точно не помню) года собрания в здании театра Драмы, посвященные семинарам о здоровом образе жизни и немного про Библию, закончились вот как.
Всем желающим продолжать дружить между собой, слушать истории про вечную жизнь было предложено переместиться в более тесные помещения и, немного погодя, добрая половина из всех там присутствующих стали прихожанами протестантской церкви Адвентистов Седьмого Дня. Те памятные собрания мы с братьями (и с родителями, разумеется, тоже) посещали впоследствии около 10 лет кряду. Кроме неплохого знания Библии, понимания механизмов работы лучшего бизнеса в мире без реального прямого управления (любая религия, как по мне, имеет все шансы быть описана именно так), мы с тех пор стали ненавидеть выходной день субботу.
В полной версии книги, как и обещал, расскажу вам, дорогой читатель, о тех почти всегда мрачных, но временами и полных приключений деньках, а пока добавлю немного из того, что можно сказать коротко. К примеру, о том, что наш отец в ту пору здорово там отличился. Дело в том, что наш вне всякого сомнения умный и хваткий папа, быстро оценил обстановку и возможности данного протестантского движения и, кроме постоянного оброка, который собирается там в виде бесконечных по числу пожертвований то на это, то на се, дослужился в итоге (и это всего за полгода!) до звания пресвитера! В обычной жизни должность эта сродни заместителю директора в любой солидной организации. Выше него в церкви нашей по рангу был только проповедник, который взамен на положенное данной организации амикашонство в виде показного и почти невидимого обывателю различия с его стороны к должности пресвитера, частенько поручал последнему провести какую-нибудь проповедь. А тем, на которые можно это делать благодаря Библии, существуют столько, что можно их рассказывать 1000 лет подряд и на разные темы.
Наш отец в числе очень немногих людей имеет врожденную склонность к ораторскому искусству, и действительно он умел вести большие собрания на твердую пятерку и слушать его было приятно. А нам приятно было слушать, когда об этом говорили посторонние люди, которые между собой назывались братья и сестры. Не знаю, что сподвигло его на эту работу, но тогда я подумал, что он просто куда быстрее других сообразил, что бесплатно рассказывать по выходным толпе идиотов про бога и прочие добродетели – дело поначалу должно быть и впрямь интересное и занимательное, но позже он также понял главное: оно совсем не оплачивалось. А это, как известно, не самый сильный аргумент рвать жилы и горло. В общем, с тех пор, слава богу, минуло много лет, и он давно отошел от темы публичных выступлений и проповедей, и никто из числа нашей семьи эту самую церковь уже не посещает, но надо отдать должное тому периоду моей жизни. Это я к тому, что понимание многих людей, их мотивов и характеров на подобных сборищах – это один из самых недорогих и быстрых способов неплохо выучить и понять Библию, да и вообще многое из того, что называют словами «религия» и «вера».