— Волк! — Обратился я к коллеге. — А кто такая Анчутка?
— Не такая, а такой. — Поправил меня волк, облизывая лапу, чтобы ловчее было переворачивать листы бумаги. — Злобный пакостный дух, а что такое.
— Да вот, смотри. — Я пододвинул к нему стопку отобранных дел. — Заявитель Анохин Эдуард Пертович, заявление, проникновение в жилище и нанесение материального ущерба. Царевич съездил на место, установил повреждения, отправил фотографии на оценку ущерба и его возмещение в администрацию Института.
— И что такого? — Волк склонился над раскрытой папкой. — Скорее всего, Бельский когда-то воплотил этого анчутку, он сбежал, теперь безобразничает, а институт по соглашению с городом покрывает ущерб.
— Да ты дальше смотри. — Я достал следующую папку. — Анохин Сергей Петрович. Заявление, проникновение в жилище и нанесение материального ущерба. Квартиры соседние, заявления написаны с разницей в один день.
— Ну и что? — Волк снова посмотрел на меня недоуменным взглядом. — Сегодня одну квартиру разнес, завтра другую, сам же говоришь, соседние квартиры.
— Это не все! — Я достал третью папку. — Анохин Петр Евграфович, тот же дом, но живет двумя этажами ниже. Угадай, что там?
— Анчутки? — Догадался волк.
— Они самые! — Я радостно хлопнул ладонью по стопке бумаг. — А теперь оцени красоту момента.
Я встал, сходил в архив и притащил оттуда коробку папок с закрытыми делами.
— Да что ты таскаешь их туда-сюда? — Возмутился волк. — Заняться больше нечем? Пошли тогда лучше пирожков поедим? — Я не стал обращать на него внимания.
— Смотри! — Я достал три схожие папки. — Заявители те же, но шалости домового, порча имущества. Или вот! — Снова три дела. — Безумная кикимора! Порча имущества. И по всем этим делам, семейство Анохиных получило от института возмещение ущерба, в общей сложности около миллиона рублей, как тебе такое?
— Ээээ… — Не нашёлся что ответить мне волк. — Но ведь Ванька ездил, фиксировал, фотографии делал…
— Вот это и странно. — Я задумчиво изучил фотографии в папках, сломанные вещи на них, выбитые окна и испорченный ремонт, были во всех делах очень похожи, сняты только с разных ракурсов, кроме того, некоторые вещи перемещались из квартиры в квартиру, например предмет указанный как «редкая хрустальная люстра» был разбит домовым в квартире Эдуарда Петровича, а кикиморой уже Сергея Петровича, и что то мне подсказывает, что пресловутые анчутки на этот раз разбили многострадальную люстру у Петра Евграфовича.
— Что делать будем? В Институт звонить? — Угрюмо поинтересовался Волк, ему по всей видимости очень не хотелось подставлять Ивана.
— Зачем? — Пожал я плечами. — Поехали, да отреагируем на заявления граждан. Только в церковь надо заехать, есть у вас в городе церковь?
— Есть. — Волк непонимающе уставился на меня. — Только зачем тебе?
— Свечей купить!
Старенький форанер закряхтел и затрясся, когда я повернул ключ в замке зажигания, затем жалобно заскулил и наконец взрычал будто дикий зверь, обдав округу облаком черного дыма.
— Это чего тебе за машину выдали? — Возмущенно поинтересовался волк. — Кощей совсем озверел, мало того, что меня на довольствие не ставит, так еще и этот списанный хлам тебе втюхал. — Потом он на секунду задумался. — К Римме заехать надо, пусть посмотрит. — Он снова задумался. — Завтра с утра и поедем, сегодня уже смысла нет, а вот завтра визит к ней с утра обязателен, главное успеть до того, как она… — Он украдкой глянул на меня. — Впрочем не важно, я часов в восемь к тебе забегу и поедем.
Приехав по нужному адресу, мы с волком вывалились из гремящего, рычащего, пыхающего черным дымом внедорожника.
— Нарекаю тебя ЕП1 — Я осенил машину крестным знамением.
— Это еще почему? — Заинтересовался волк.
— По двум причинам, первая это из-за дыма, он идет одновременно из-под капота, из-под днища, и совсем чуть-чуть из выхлопной трубы, поэтому и ЕП, ибо ассоциации с Емелиной печью, мы же сотрудники Института фольклора, значит должны соответствовать.
— А вторая?
— А вторая, потому что ЕП, я этот Институт с его приколами и экономией на мне любимом, нет ну честное слово, могли же нормальную машину дать, судя по тому, что Василиса каждый день на новой, у них в гараже этих машин, как у дурака махорки.
— Вы к кому? — Перебила меня строгого вида старушка, высунувшаяся из окна первого этажа почти по пояс и изучая нас с волком пристальным подозрительным взглядом.
— А мы, бабушка это… — Я выдал ей свою самую очаровательную улыбку. — К Анохиным, по заявлению. Из полиции я.
— Из полиции? — Старуха подозрительно сморщилась. — А документик у тебя есть? — Вот тут-то я и потух, говорил же мне Сан Саныч, чтобы я заехал к ним в управу и получил полагающиеся мне документы, а так, вот что я буду предъявлять въедливой старушенции.
— Не успел еще получить. — Честно признался я. — Первый день сегодня, экспертом вот устроился, и сразу, так сказать с корабля на бал. — Бабка снова изучила меня подозрительным взглядом, затем подозвала к себе и поискав что-то у себя под ногами, вручила мне здоровенный белый пакет.
— Вот! — Горделиво заявила она. — Если собака твоя нагадит, чтобы убрал, у нас тут приличный двор, не хватало нам только какашек собачьих у себя. — В этот момент нужно было видеть морду волка, она одновременно вытянулась от удивления, скорчилась от возмущения и обиды, крайне забавное зрелище.
— Да что она себе позволяет? — Выдал он, когда мы чуть отошли. — Как она вообще о таком могла подумать, я порядочный волк, а не какая-то там уличная шавка, я в туалет хожу, а не на газон. И ты тоже хорош! — Это он уже на меня накинулся. — Мало того, что промолчал, не защитил честь товарища, так ты еще и этот пакет у нее взял.
Я лишь ухмылялся и осматривался, двор был типовой, точно такой же в котором жил и я, ухоженный газон, новая современная детская площадка с тренажерами, горками и качелями, у подъезда лавочки, эти правда уже грязные исписанные надписями и со следами от сигарет, вот же народ, дали им на халяву что-то новое и красивое, и тут же изгадить нужно, замызгать, сломать, испакостить.
Возле интересующего меня подъезда на лавочке сидел благообразный старичок, увидев меня, или вернее увидев волка, он подобрался, фальшиво заулыбался и принялся тыкать скрюченным пальчиком в экранчик телефона, когда же мы подошли к подъезду, он буквально кинулся нам на перехват.
— Вы к кому? — Чуть ли не закричал дедок, хватая меня за руку.
— К Анохиным. — Ответил я, затем достал из кармана записную книжку. — К Эдуарду Петровичу, Сергею Петровичу и Петру Евграфовичу.
— Ко всем сразу? — Удивился дед. — По заявлению? Но как же так, не одновременно же. Так же нельзя.
— Почему? — Удивился я. — Три заявления из одного места, почему бы и не посетить в один день? Мое время, как эксперта, очень дорого, вот и пришлось оптимизировать маршрут.
— Эксперта? — Старик аж поник. — А где же этот ваш… Иван?
— В командировке. — Коротко бросил я. — А Вы, собственно, кто такой, и почему задаете столько вопросов. — Кто был этот дедок я, естественно, уже догадался, но спектакль надо было отыгрывать полностью.
— А я как раз и есть Петр Евграфович, — Улыбнулся мне своими искусственными зубами старикан, надо сказать отличная такая улыбка, качественная, хороший немецкий протез, не дешево, наверное, он ему обошелся, и я подозреваю, что знаю откуда у деда деньги на такую роскошь. — Пойдемте ко мне, чаю выпьем, я покажу Вам, что эти ваши Институтские хулиганы натворили. — Старик сверился с экранчиком телефона, чему-то сам себе кивнул и потянул меня за собой на второй этаж.
Квартирка у деда была уютная, аккуратная, я бы сказал даже чересчур аккуратная, впрочем, как и он сам, дед, судя по всему, страдал излишним педантизмом.
— Вы не смотрите, что тут сейчас все в порядке, — Начал проникновенно рассказывать мне старик. — Заявление то мы когда еще писали, не жить же в разгромленной квартире, вот мы и восстановили все за свой счет, но Вы не переживайте, все зафиксировано на фотографиях, честь по чести, зафиксировано, оценено и подготовлено к Вашему визиту. — Старик заискивающе посмотрел в мои глаза и видимо остался недоволен увиденным. — Так чего мы на пороге то стоим, пойдемте на кухню, у меня там дочки как раз покушать приготовили, выпить…
Словно в подтверждение его слов из кухни, степенной походкой показались две девицы, обе в фривольных коротких халатиках, у одной в руках поднос с запотевшей бутылочкой водки и тарелкой закусок. Увидев их, я понимающе посмотрел на волка, а тот стыдливо опустил уши.
— Не стоит! — Остановил я старика. — Я же говорю, время мое дорого, тратить его впустую, значит красть у Института, а Вы знаете, что Институт делает с теми, кто у него крадет. — Я скорчил зловещую рожу, при виде которой даже волк вздрогнул, а старикан, так и вовсе побледнел, и ухватился за сердце, схватился он, кстати почему-то за правую сторону груди.
Девки с подносом вопросительно смотрели на нас и совершенно не понимали, что делать, дед сделал им какой то знак, и обе, стуча каблучками проскользнули мимо нас к выходу, бабенки, кстати были среднестатистическими, ничего необычного или выдающегося, в смысле выдающееся у них конечно было и на своих местах, но вот так, чтобы потерять при их виде разум, это нет.
Я достал из кармана свечу, которую мы купили по дороге у старухи в церковной лавке и внимательно принялся изучать ее.
— Волк! — Обратился я к напарнику. — Занеси в протокол. Для проверки помещения используется сертифицированный детектор, номер лицензии, У76415874ЕВ, серийный номер 070824-1. — Волк выпучил на меня глаза, ну еще бы, как он должен был занести все это в протокол, писать то он не мог, да и бумаг у него не было, но я показательно его проигнорировал, обернувшись к старику. — Итак! Сейчас, в вашем присутствии, по Вашему заявлению, будет проводиться следственный эксперимент, суть которого выявление наличия или следов злобных сущностей, определенной природы. Для этого эксперимента мы применим детектор типа свеча, при зажигании ее пламя вберет в себя эманации, и подаст нам световой сигнал, если в помещении присутствует или же присутствовала в течении