— Вась. — Наконец то осмелился позвать ее я, девушка словно ждала этого моего оклика, повернулась на каблуках. — Юбку то застегни, а то народ подумает, чего не того.
Девушка одарила меня очаровательной, правда какой-то дежурной, улыбкой, застегнула молнию и послала мне предельно фальшивый воздушный поцелуй.
— Пока пока! Я еще заеду! И помни о моей просьбе. — С этими словами она вышла за дверь оставляя после себя лишь чуть сладковатый аромат дорого парфюма.
До конца дня ко мне явились еще трое жителей Караваева, чтобы забрать свои заявления, я с лёгкостью отдал им исписанные бумажки, фиксируя имена и фамилии отказников. Итого десять, не считая семейство Анохиных, а ведь это только первый день, ох чувствую, грозят мне неприятности, охрану что ли себе нанять.
Волк заявился к концу рабочего дня, с пакетом пирожков в зубах, что было чрезвычайно кстати, за сегодняшний день я так и ни поел. Войдя в кабинет, он аккуратно осмотрелся, положил пакет с выпечкой на стол, потом принюхался. Безошибочно подойдя к урне, куда Васька выкинула салфетку он сунул туда морду, после чего уставился на меня.
— Дима! Ты совсем дурак? — На морде его отразились скорбь и жалость. — Царевич тебя убьет. Голыми руками разорвет, поверь мне, он это может, причем в прямом смысле этого слова. Ты чем думал.
Я лишь медленно выдохнул, вытащил пирожок с мясом и принялся его жевать, доев, я наконец то посмотрел на напарника.
— Волк! — Он таращился на меня осуждающим взглядом. — Вот смотри. Меня хочет убить неизвестный пока мне соловьевич, за то, что я усадил его на елку, бандит из местных, за то, что я вчера в ресторане надавал ему по морде и стал невольной причиной того, что его шайку выслали из города. Сегодня мы раскрыли целую сеть аферистов, получавших от Института фиктивные выплаты, а это, я подозреваю, десятки миллионов. А через год, если я не найду вашего Бельского меня грохнет Кощей. Мне теперь еще и Ивана твоего бояться? Тем более, что я не виноват, она сама, я даже чуть-чуть сопротивлялся, правда только на словах, но все же.
— Сопротивлялся он. — Волк прижал уши и вытащил сразу два пирожка из пакета. — Ваньке плевать будет на то, что ты сопротивлялся, он просто тебя изувечит и всё, ладно. — Казалось, он принял для себя какое-то решение. — Я могила, слова не скажу ему, но Васька, вот же гадина, она то своего мужа знает, и прекрасно понимала, что он с тобой сотворит.
— Она не думала в тот момент. — Принялся я оправдывать девушку. — Была в состоянии аффекта, зла, не могла трезво мыслить.
— Это да. — Согласился волк. — Это тебе не Василиса, которая каждое действие просчитывает и продумывает, Васька, это буря эмоций, главное, теперь, чтобы она под этими эмоциями тебя Ваньке не сдала. А что, много народу заявления то забрали? Не проверял их предыдущие дела?
Так за разговорами и пирожками и закончился мой второй рабочий день, только к его концу я вспомнил, что опять не съездил в полицейское управление и не забрал там удостоверение. Но сегодня ехать было уже поздно, а завтра на самое утро, у нас с волком был запланирован визит к автомеханику, и сколько времени это займет, было совершенно не понятно. Древний внедорожник, который мне выдали для служебного использования явно нуждался во внимательном обследовании и как минимум капитальном ремонте двигателя.
Подъезжая к дому я думал вовсе не о Ваське, не о мошенниках, так лихо обувавших институт за счет того, что Иван Царевич, наплевал на свои обязанности и похоже все свое рабочее время уделял пьянству, разврату и погоне за неугомонным бродяжным Кузьмой, я думал о еде, а именно, о здоровой пище, с этим моим напарником, я полностью перейду на диету из пирожков, а подобное грозит гастритом, ожирением и ненавистью ко всему мучному в перспективе, чего я допустить конечно же не мог, поэтому, завтра нужно будет озаботиться поиском недорогой столовой со вкусной и здоровой пищей, да если честно я и сейчас бы вовсе не отказался от чего-нибудь диетического, типа селедки под шубой или оливьешечки, как известно майонезные салаты самые лучшие для здорового растущего организма мужика чуть за тридцать.
Заглушив машину и выслушав от гулявшей с детьми мамочки отповедь по поводу черного дыма, извергаемого моим авто, я направился в свой подъезд.
Ждал он меня между третьим и четвертым этажом, звероподобная внешность, всклокоченная борода, строгий пиджак не оставляли сомнений в том, что это очередной соловьевич, а вот тяжелый удар в челюсть, сбивший меня с ног, сообщил мне о том, что это скорее всего тот из них, который не так давно с елки слез.
— Падла! — Прошипел здоровяк, помахивая рукой, он видимо здорово ушиб ее об мою крепкую голову, вот так то, будет знать наших, голова всегда была моей сильной стороной, бывшая частенько повторяла мне, что у меня там кость, или чугун, или просто сто килограммов тупости, и теперь за счет этого моего крепкого и тяжелого предмета, я смог нанести хоть какой то урон противнику. Собственно противник в моих глазах двоился или даже троился, я отлетел с лестницы к стене, где уютненько уселся на задницу, вытянув перед собой ноги, и бессмысленно вращал глазами. — Ну что? Теперь не такой герой? — Если бы я понимал, что он мне сейчас говорит, я бы с ним безусловно поспорил, я ни теперь, никогда бы то ни было еще, героем себя не считал, к рискованным поступкам склонности не имел, на неприятности старался не нарываться, а били меня и вовсе последний раз в школе.
Мой противник медленно начал спускаться к моему недвижимому телу, а я даже не мог встать, ноги были словно ватные, в голове сумбур и туман. Здоровяк наконец то добрался до меня и отвесил мне несколько оплеух, как ни странно, в голове немного прояснилось.
— Чего тебе надо? — Выдохнул я ухмыляющемуся разбойнику в лицо, тот принял картинную позу.
— Ну давай ка подумаем. Что мне может быть от тебя нужно? Я же разбойник, у меня и желания то довольно скудные, — Он выставил перед моим лицом пятерню с разбитыми костяшками. — Мне может быть нужно, золото. — Он согнул большой палец. — Но у тебя его нет. Добрый конь. — указательный палец отправился к старшему брату. — Но я видел на каком ведре ты приехал. Мог бы я забрать красавицу жену, или мастерицу сестру. — Загнулись мизинец и безымянный пальцы. — Вот кстати интересно, зачем сестра мастерица, ведь она для тех же целей, что и жена красавица. Остается… — Бугай помахал у меня перед лицом средним пальцем. — Жизнь! Мне нужна твоя жизнь, гаденыш! Ты представляешь сколько мне на той елке просидеть пришлось? Представляешь, как меня теперь коллеги этим стебут? А? Ты понимаешь, что сделал? Так что готовься, не знаю, молись там, или рыдай, попробуй умолять меня, чтобы я тебя убил быстро. Начинай.
— Есть! — С трудом выговорил я, мысли мои уже почти пришли в порядок, и я даже немного вернул контроль над своим телом, по крайней мере сумел подобрать под себя ноги и даже чуть-чуть приподняться, опираясь на стену.
— Что есть? — Не понял разбойник.
— Золото! — Рот мой наполнялся кровью, и я попытался сплюнуть ее на пол, к сожалению, не сумел и липкая, тягучая слюна с кровью заляпала мою футболку. — Вот. — Я показал моему противнику перстень на своем безымянном пальце. — Смогу я на него жизнь купить?
В глазах соловьевича зажглись алчные огоньки, вот в прямом смысле, я раньше, когда читал в книжках про эти самые алчные искорки, думал, что это все метафора, но нет, у этого и вправду в глазах возник красный отблеск, и почему-то я был на все сто процентов уверен, что это горит алчность.
— Давай сюда! — Он заворожённо смотрел на перстенек с самоцветным камушком и тянул к нему руки, конечно же я не тешил себя надеждами, что за это колечко я смогу купить свою жизнь, поэтому снял его с пальца, неловко повернул камушек, как показывала Яра, швырнул его в руки врага, а когда тот его поймал, из последних сил оттолкнулся от стены и плечом толкнул его в грудь.
Мой противник стоял спиной к лестничному пролету, куда и полетел, размахивая руками, мне же стоило огромных усилий, чтобы не отправиться за ним следом и даже откатиться немного в сторону до того, как раздался взрыв, бахнуло знатно, зазвенели выбитые стекла в подъезде, где-то вдалеке завизжала женщина, возможно кричала та самая припозднившаяся на детской площадке мамашка, что отчитывала меня за неисправный движок форанера. Собственно, этот крик был последним, что я слышал, потому что сознание покинуло меня, мир просто выключился.
Интересно, вот в обморочном состоянии в отличии от сонного, никогда нет сновидений, вроде бы со стороны спящий человек и человек без сознания выглядят одинаково, но почему-то снов нет.
Эта была первая моя мысль, когда свет начал возвращаться в мое сознание, открыв глаза, я огляделся, на улице была ночь, а света пробивающегося через стеклянную вставку в двери хватило чтобы разглядеть, больничная палата, мерзкого цвета, крашеные стены, капельница рядом с кроватью, на стене умывальник, обложенный вокруг отвратительной голубой кафельной плиткой, значит, мне посчастливилось и я выжил… А мои соперник? Странно, но мне очень хотелось, чтобы он тоже не пострадал не потому, что я весь такой человеколюбец, мистер гуманность и так далее, просто если этот урод сдох, то мне придётся объясняться перед полицией, и вполне вероятно, что меня посадят, лет на пять.
Я закрыл глаза, голова дико болела, не знаю уж что там с остальными повреждениями, но сотрясение я получил точно. Пробежавшись языком по зубам, я с удовольствием убедился, что они все на месте, хорошо, что обошлось, тем ударом, что мне нанес скорее всего уже покойный соловьевич, выбить их можно было все.
Превозмогая боль, я осмотрел себя с ног до головы, помимо повязки на голове, в бинтах были еще обе ноги, ребра и почему-то ухо, его не забинтовали, а аккуратненько залепили пластырем, интересно было бы узнать о повреждениях, надеюсь завтра с утра дежурный врач ознакомить меня с их списком.
— Я Вам говорю, туда нельзя. — Раздался громкий шёпот из коридора. — Утра дождитесь, пациент под наркозом, его прооперировали.