– Может, ты делишь спальню с кем-то еще? – обычно подобная информация есть в документах на перемещение, когда изъятие ребенка из родной семьи планируется заранее. Будь они у меня, я могла бы узнать, как Оскар жил у себя дома, и, следовательно, лучше понимать его потребности и подготовиться к его приезду. Например, если ребенок прежде делил комнату с братьями и сестрами, в первые несколько ночей на новом месте, когда ему придется спать одному, ему может понадобиться большая поддержка.
– Я сплю с мамочкой, – сказал Оскар.
– Хорошо, – ответила я, хотя не ожидала от ребенка его возраста, что он будет спать с родителями.
– А еще с Марией, Эланой и Алиной, – добавил Оскар.
– Кто это? – озадаченно спросила я.
Оскар пожал плечами.
– Они твои сестры?
Оскар покачал головой.
– Двоюродные сестры? Подруги?
Он снова пожал плечами, при этом вид у него был такой обеспокоенный, что я предпочла не продолжать эту тему. Возможно, Оскар просто сбит с толку всеми происшедшими в его жизни переменами. И все же мне нужно сказать о том, что я услышала, его социальному работнику. Эндрю проверит дом Оскара и увидит, в каких условиях спал мальчик, прежде чем Оскар вернется на попечение матери.
– У нас прекрасный большой сад, – сказала я, подводя Оскара к окну. Его спальня была расположена в задней части дома и окнами выходила в сад. Роста Оскара хватало как раз на то, чтобы заглянуть за подоконник. – Ты можешь играть там в хорошую погоду. А еще рядом с нашим домом есть парк.
Оскар отвернулся от окна, чтобы осмотреть комнату.
– Тебе нравится? – спросила я. Он не ответил. – Когда мы принесем сюда твои вещи из дома, тебе здесь будет удобнее. – Снова никакого ответа. – Хочешь посмотреть весь второй этаж?
Оскар чуть заметно кивнул.
Его ладонь опять скользнула в мою, и я показала ему сначала туалет, спросив, не нужно ли Оскару им воспользоваться, но он ответил, что нет.
– Это комната Адриана, – сказала я, подходя к следующей за спальней Оскара двери. – Он уже взрослый, и ты сможешь познакомиться с ним позже, когда он придет с работы. – Я открыла комнату Адриана, позволив Оскару заглянуть внутрь. – Это наши собственные комнаты, личные, – добавила я. – Они только для нас. – Закрыв дверь Адриана, я двинулась дальше по коридору, открывая и закрывая двери спален девочек, дверь ванной и наконец своей спальни.
– Эта моя, – сказала я.
Оскар заглянул в комнату.
– Я буду спать здесь?
– Нет, милый, ты будешь спать в собственной комнате, той, куда мы зашли с самого начала. Если ночью я тебе понадоблюсь, просто позови, и я приду.
Оскар выглядел озадаченным. Он спросил:
– Вы спите одна?
– Да, я разведена. Ты знаешь, что это значит?
Он кивнул.
– Мамочка тоже разведена.
– Хорошо. Давай пойдем посмотрим, чем мы можем заняться, – закрывая дверь своей комнаты, проговорила я.
– Мне идти спать? – спросил Оскар.
– Сейчас для этого немного рано. Пойдем со мной вниз – мы можем поиграть, потом поужинаем, а после ты можешь пойти в кровать.
Оскар согласился с моим предложением, и, спустившись на первый этаж, мы пошли в гостиную, где Паула накрывала к ужину.
– Спасибо, милая, – сказала я ей.
– Мне нужно закончить кое-какую работу для колледжа, – проговорила она.
– Да, иди. Спасибо за помощь.
– Увидимся за ужином, – улыбнулась Паула Оскару и вышла.
Запеканка разогревалась в духовке и через полчаса должна была быть готова, так что я предложила Оскару пойти в гостиную и поиграть с игрушками. Он пошел со мной, покорный и уступчивый, однако не проявляя энтузиазма. Мы сели на пол у коробок с игрушками, и я принялась вынимать из коробок разные штуки, в надежде заинтересовать его. Оскар следил за мной, но не присоединялся. Меня это не слишком удивило. Могут пройти дни, если не недели, прежде чем он сможет расслабиться настолько, чтобы играть. Все дети разные.
– Ты понимаешь, почему оказался под опекой и будешь жить у меня? – спросила я его. Несмотря на то что его социальный работник должен был объяснить это и мы с Оскаром уже говорили об этом в машине, при том огромном количестве информации, которую ему нужно было понять, при свалившихся на него стрессе и тревоге, легко было забыть то, что он услышал.
Оскар не ответил, и я сказала:
– Я – временный приемный родитель, и я живу здесь со своей семьей. Мы будем заботиться о тебе, пока твоя мама не может этого делать.
Я надеялась, что ребенок его возраста поймет, если происходящее описать таким образом. Мисс Джордан, учительница Оскара, говорила, что Оскар хорошо владеет английским и уровень его знаний выше среднего. Однако Оскар беспомощно взглянул на меня и спросил:
– Мамочка заботится обо мне?
– Да, думаю, да. Обычно о тебе заботится мама. – Такое впечатление сложилось у меня, и так же думали социальный работник Оскара и его учительница. Но Оскар казался озадаченным, и, поскольку мы очень мало знали о нем, я подумала, что следует прояснить ситуацию. – Твоя мама заботилась о тебе до того, как уехала? – спросила я.
– Заботилась? – повторил Оскар вопросительно.
– Да, готовила тебе еду, стирала одежду, играла с тобой?
– Нет. Может быть. Иногда, – ответил он, сбитый с толку.
– Кто еще о тебе заботился? – сказала я.
Оскар пожал плечами.
– Я не знаю, как их всех зовут.
– Это дяди, которые привозили тебя в школу?
– Иногда.
Теперь происходившее у Оскара дома казалось еще более сложным, чем думал его социальный работник. Бо́льшая часть детей, оказывающихся под опекой, формируют связь со своим главным воспитателем и лояльны к нему – как правило, это родитель или кто-то из родственников, – даже если этих детей покидают или плохо с ними обращаются. Часто из преданности главному воспитателю дети пытаются изобразить его в лучшем свете, чем он того заслуживает, но это не был случай Оскара. Казалось, Оскар не понимал самой концепции заботы о нем.
– Когда мама дома, готовит ли она для тебя еду, проводит ли с тобой время? – пытаясь зайти с другой стороны и доставая из коробки игрушку, безмятежно спросила я.
– Она работает, – ответил Оскар, наблюдая за мной.
– Хорошо, но когда она не на работе, разве не она заботится о тебе?
Оскар опять пожал плечами – теперь он выглядел встревоженным, так что я снова решила сменить тему. Когда он почувствует себя более свободно, надеюсь, он расскажет больше.
– Не волнуйся, – сказала я. – Давай пойдем посмотрим, как там запеканка. – Предложив Оскару руку, я повела его в кухню, где он на безопасном расстоянии от горячей духовки ждал, пока я открывала дверцу и перемешивала запеканку.
– М-м-м, пахнет здорово, – проговорил Оскар.
– Отлично. Еще пятнадцать минут, и она будет готова. Что хочешь выпить?
– Воду, пожалуйста.
Я налила стакан воды и поставила на стол рядом с приборами Оскара. Мы стараемся сидеть на одних и тех же местах за обеденным столом, как и многие семьи. Я показала Оскару его место. Люси и Адриан должны были прийти с минуты на минуту, и я только начала рассказывать о них Оскару, когда услышала голос Люси.
– Привет, мам! – крикнула она, отчего Оскар вздрогнул.
– Тихо, Люси, – в ответ крикнула я. Люси ринулась в кухню.
– Привет, Оскар! – воскликнула она в восторге от встречи. Люси – профессиональный помощник в яслях, и я знаю, что иногда на работе ее просят слегка поумерить энтузиазм, но меня радует ее общительность и то, что она счастлива. Когда она попала ко мне в качестве приемного ребенка, замкнутая и страдающая расстройством пищевого поведения (история Люси изложена в книге «Ты будешь любить меня?»), все было совсем иначе. Она удивительно хорошо справилась со своими проблемами, и сейчас она член моей семьи. Я удочерила ее и люблю так же, как своих родных детей – Адриана и Паулу.
Сказав несколько слов Оскару, Люси пошла наверх переодеться. Пять минут спустя появился Адриан – гораздо менее эффектно. Войдя, он поздоровался с Оскаром, поцеловал меня в щеку и, спросив, как прошел мой день, отправился к себе переодеваться. Позволив им с Люси привести себя в порядок, я позвала всех ужинать. Я подала запеканку, и мы уселись есть.
Я всегда имею в виду, что первые несколько дней наш новый приемный ребенок может ощущать себя некомфортно. Он оказывается в окружении новых людей, знакомится с их – незнакомыми ему – привычками, и особенно это касается поведения за обеденным столом, когда люди сидят близко друг к другу, шумно обсуждая, как прошел их день. Люси развлекала нас смешными историями о ребенке в ее яслях, а Адриан немного рассказал о том, что происходило у него на работе (он бухгалтер-стажер). Паула поделилась новостями о колледже, а я – о приемном родительстве и канцелярской работе на неполный день, которой я в основном занимаюсь дома. Пока мы беседовали и ели, я наблюдала за Оскаром. Он, казалось, не возражал против всех этих разговоров или против того, что его окружали незнакомцы. Он поел хорошо, попросил добавки и съел пудинг. Его тревожность вновь проявилась позднее, после ужина, когда мы начали готовиться ко сну. Я прочла ему сказку на ночь в гостиной и в семь вечера сказала, что ему пора в постель.
– Я должен спать наверху? – спросил он.
– Да, милый, наши постели там.
– А можно я буду спать на полу внизу?
– Нет, это было бы очень неудобно, – ответила я. – Дома ты спишь в кровати? – Мне прежде приходилось работать с приемными детьми, которые вынуждены были спать на диване или на матрасе на полу, так как у их семей не было денег на кровать.
Оскар ничего не сказал, однако пошел со мной в ванную, где я приготовила для него свежее полотенце, зубную щетку, мыло, мочалку, чистую пижаму и все остальное из моих запасов.
– Я не хочу принимать ванну, – сказал Оскар, когда мы вошли внутрь.
– Хочешь вместо этого принять душ? – спросила я.
– Нет. – Он снова сделался встревоженным.
– Хорошо, сегодня просто умойся как следует. Думаю, ты устал. Можешь принять ванну завтра. – Обычно я никогда не настаиваю, чтобы в первую ночь у меня ребенок принимал ванну или душ; предпочитаю подождать, пока он почувствует себя со мной более комфортно.