– Вы рано. – Когда я вошла, немного отрывисто сказала школьная секретарша. – Мне сообщили, что вас нужно ждать к двум. – Она работала в офисе «опен спейс» и, очевидно, была очень занята.
– Я хотела бы купить для Оскара несколько школьных футболок и маек, – проговорила я. – У него есть только одна.
– Мы продаем их по окончании занятий, – ответила секретарша, не отрываясь от экрана своего компьютера.
– Мне нужно будет подождать до завтрашнего вечера? – спросила я. – Сегодня я уже не вернусь сюда.
Мгновение длилась тишина, и мне показалось, что я слышу ворчание, затем секретарша встала и поинтересовалась:
– Какой размер и сколько вещей?
– По две каждой, пожалуйста. Размер – для шести лет.
Оставив меня ждать у ресепшена, секретарша скрылась в дальней части офиса. Несколько минут спустя она вернулась, держа в руках одежду в полиэтиленовых пакетах. Я поблагодарила ее и расплатилась.
– Вы можете пойти и забрать его сейчас, если хотите, – сказала секретарша. – Уже почти два. Только распишитесь сначала в книге посетителей.
Я поблагодарила ее еще раз, расписалась в книге и двинулась в сторону класса Оскара, чувствуя себя ребенком, получившим выволочку. С тех пор как я сама ходила в школу, многое изменилось, однако для того, чтобы вернуться мысленно в свои школьные дни, мне не требовалось так уж много усилий. Все эти звуки, запахи, классы, актовый зал, обрывки разговоров – все это будило острые воспоминания, как хорошие, так и плохие.
Заглянув в класс сквозь стекло в двери, я увидела мисс Джордан, ходившую между партами, пока дети работали. Она тоже заметила меня и кивнула, а затем привела Оскара.
– Спасибо, – сказала я ей.
– Увидимся завтра, – улыбнулась мне мисс Джордан и вернулась в класс.
– Куда мы идем? – спросил Оскар обеспокоенно, когда мы шли по коридору.
Я была уверена, что мисс Джордан сказала ему, однако объяснила:
– В Центр здоровья, чтобы тебя осмотрел доктор и убедился, что с тобой все в порядке. Тебе не о чем беспокоиться.
Мы подошли к ресепшену, и я расписалась в книге посетителей. Школьная секретарша наблюдала за нами из офиса. Я нажала кнопку, чтобы открыть главную дверь.
– Ты раньше уже бывал у доктора? – спросила я Оскара, пока мы шли через детскую площадку.
– Да, я тогда кашлял, но сейчас я здоров.
– Я знаю. Это для того, чтобы быть уверенными, что с тобой все хорошо. Доктор взвесит тебя и измерит твой рост, послушает легкие, осмотрит глаза и уши и, возможно, пощупает твой живот. Тебе не о чем беспокоиться, – сказала я снова, поскольку Оскар по-прежнему смотрел очень серьезно. – Я купила тебе сегодня немного новой одежды, – добавила я, меняя тему. – И небольшой подарок.
Большинство детей спросили бы, что за подарок их ждет, но Оскар этого не сделал. Он молча забрался в машину и не говорил ни слова, пока мы ехали.
– С тобой все в порядке? – спросила я его через некоторое время.
– Да, – ответил он, но его тон вовсе мне не понравился.
– Ты знаешь, что можешь сказать мне, если тебя что-то беспокоит, – сказала я. Я уже говорила это прежде и буду говорить снова.
– Да, – отозвался он тихо.
– Как прошло твое школьное утро? Хорошо?
Он не ответил, глядя в окно машины, весь погрузившись в свои мысли.
– Какой твой любимый предмет? – пытаясь разговорить его, спросила я.
– Наука, – сказал он отстраненно.
Я продолжала разговаривать с ним, а потом вставила в стереосистему диск с популярными детскими песнями. Всю дорогу до Центра здоровья Оскар молчал, а когда мы шли через парковку, взял меня за руку. Войдя в центр, я назвала имя Оскара сотруднице на ресепшен и сказала, что мы пришли для медицинского осмотра. Девушка попросила нас посидеть в вестибюле.
Центр здоровья включал в себя несколько различных клиник для детей и взрослых: здесь проводили вакцинацию, медицинские осмотры, делали анализы крови, также тут имелось отделение стоматологии. В вестибюле несколько детей играли с игрушками, которые лежали здесь же, но Оскар, вместо того чтобы присоединиться к ним, предпочел сидеть рядом со мной. Я взяла с собой книгу сказок, но Оскар был слишком озабочен, чтобы заинтересоваться ею. Я пыталась поговорить с ним, но он был полностью поглощен собственными мыслями. Я снова заверила его, что ему не о чем беспокоиться в отношении медицинского осмотра. Спустя несколько минут на цифровом экране в вестибюле появилось имя Оскара, и автоматический голос произнес его вслух, указав нам пройти в консультационную комнату номер два. Оскар вздрогнул и в ужасе посмотрел на меня.
– Все хорошо, – сказала я. – Это значит, что сейчас наша очередь.
Я взяла его за руку, и мы зашагали по короткому коридору, пока не остановились у двери с надписью: «Консультационная комната 2». Я постучала, и женский голос ответил:
– Войдите.
Очутившись за дверью, мы увидели молодую женщину-врача. Она сидела за столом и повернула свой стул, чтобы поприветствовать нас.
– Здравствуйте, я доктор Язди. А ты, должно быть, Оскар. – Она приветливо улыбнулась.
– Да, – ответила я вместо Оскара, так как он молчал.
– А вы – Кэти Гласс, временный приемный родитель Оскара, – сказала доктор Язди, бросив взгляд на экран своего компьютера.
– Верно.
– Садитесь, пожалуйста.
Мы опустились на два стула, установленных под прямым углом к столу врача. Доктор была очень милой, но сейчас Оскар хмурился сильнее, чем когда-либо раньше, и возбужденно подергивал ногами.
– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала я ему.
Доктор улыбнулась.
– Тебе шесть лет? – вновь обратилась она к Оскару.
Он чуть заметно кивнул.
– Как давно он у вас? – спросила доктор у меня.
– Со вчерашнего дня.
– У него есть где-нибудь еще синяки, кроме того, что на щеке? – спросила доктор, подняв глаза. Я решила, что информация о синяке указана в онлайн-форме, которую ей отправил Эндрю.
– Нет, насколько я знаю, нет, но я не видела Оскара раздетым.
– Ясно. Хороший мальчик. Давай начнем с того, что посмотрим твои уши, – с улыбкой сказала доктор Оскару. – Ты хорошо слышишь?
Он коротко кивнул. Взяв отоскоп из ящика стола, доктор осмотрела оба уха Оскара. Казалось, он не возражал против этого, хотя я знаю, что такой осмотр может быть немного неприятным.
– С ними все в порядке, – проговорила доктор, вводя результат осмотра в компьютер. Она вернула отоскоп в ящик и достала из запечатанного пакета деревянный шпатель для языка, попросив Оскара открыть рот, чтобы она могла посмотреть его и заглянуть в горло. Оскар выполнил ее просьбу.
– Все в порядке, – сказала она, бросая шпатель в корзину.
– И его зубы тоже в хорошем состоянии. – Я послала Оскару ободряющую улыбку.
Следующими доктор проверила его глаза.
– Ты носишь очки? – спросила она.
Оскар покачал головой.
– Можешь прочесть буквы на той доске? – Доктор указала на карту Снеллена на стене.
Оскар уставился на врача.
– Он знает буквы? – спросила у меня доктор Язди.
– Да, – ответила я. – Он учится читать.
– Пожалуйста, прочти мне верхнюю строчку, – вновь обратилась доктор к Оскару.
В конце концов он сделал это. Медленно, тихим жалобным голосом он принялся читать сверху. Этого было достаточно, чтобы убедиться в том, что видит он хорошо.
– Хороший мальчик, – сказала доктор Язди, опять весело улыбнувшись. – Его программа вакцинации в порядке, – сообщила она мне, бросив взгляд на экран компьютера.
– Разве? Я не знала об этом.
– Судя по нашим записям, – да, хотя прививки делались в другой клинике. Теперь давай взвесим и измерим тебя, – сказала она Оскару. – Будь добр, встань на эти весы.
Оскар не двинулся с места. Я взяла его за руку и помогла встать на весы, стоявшие рядом со столом доктора.
– Его вес на нижней границе среднего, – проговорила она. – У него хороший аппетит?
– Насколько я вижу, да, но, как я поняла, иногда он приходил в школу голодным, что стало одной из причин для беспокойства старших.
– Он мог бы набрать несколько фунтов, – сказала врач, делая пометку в своих записях. – Давай посмотрим, насколько ты высокий, – предложила она Оскару и подвела его к измерителю роста. – Опять-таки, на нижней границе среднего, – заключила она. – Но беспокоиться не о чем. У него, вероятно, будет скачок роста.
Я послала Оскару еще одну ободряющую улыбку. В ответ он посмотрел на меня без всякого выражения.
– А сейчас мне бы хотелось, чтобы ты пошел и сел на кушетку, чтобы я могла послушать тебя, – сказала Оскару доктор Язди.
Оскар не двинулся. Я взяла его за руку и подвела к кушетке.
– Можешь забраться на нее? – спросила доктор, выдвигая из-под кушетки табуретку.
Оскар покачал головой.
– Я уверена, что ты можешь. Ты такой большой мальчик, – подбодрила его доктор Язди.
Кушетка была невысокой, и на нее мог бы залезть средних размеров двухлетка, но Оскар стоял недвижно, опустив голову и глядя в пол.
– Забирайся, – сказала доктор, – и сядь на кушетку, будь добр.
Я коснулась его плеча, и Оскар неохотно послушался. К тому моменту вокруг шеи у доктора уже был обернут стетоскоп.
Когда она подошла, чтобы поднять свитер Оскара спереди, чтобы послушать его легкие, Оскар схватился за ткань и снова опустил ее вниз.
– Что такое? – спросила доктор встревоженно.
Оскар покачал головой и уцепился за свитер так крепко, что побелели костяшки пальцев.
– Тебе не о чем беспокоиться, – заверила я его.
– Я просто хочу послушать тебя, Оскар, – сказала доктор Язди. – Смотри, вот так. – Она сунула нагрудник себе под блузку и вставила в уши наушники. – Я слышу, как стучит мое сердце. Хочешь послушать?
Она была квалифицированным педиатром, очень терпеливым. Она дала Оскару послушать, как стучит ее сердце, и постепенно он отпустил свой свитер и позволил ей поднять его, чтобы послушать его грудь, затем спину. Также она осмотрела его кожу, чтобы понять, нет ли на ней еще синяков или подозрительных отметин. Я ничего подобного не смогла увидеть.