По очереди чмокнули друг друга в щечку.
— Поздравляю тебя, сынок, с повышением!
— Спасибо, мам. Я тебя не подведу.
— Я ни секунды в этом не сомневалась.
Антон повернулся к отцу и произнес максимально деловито:
— Папа, машина скоро будет готова. Ходовую часть подтянули. И Игорь сейчас ее заправит… Хорошим бензином, — после эффектной паузы добавил сынок.
Все трое рассмеялись.
— Хорошо, спасибо, — сказал Астахов. — Ну что, Антон, я надеюсь, с твоей помощью эта заправка станет самой прибыльной.
— Да, отец, я постараюсь. По крайней мере, не буду обманывать тебя, как предыдущий управляющий.
— Да, а ведь я ему верил…
— Доверяй, но проверяй, как говорится. Вот я и проверил…
— Ну, молодец, молодец. Просто боюсь тебя захвалить. Одним словом, после истории с кладбищем полностью себя реабилитировал.
Тамара опять улыбнулась. Но далось ей это совсем непросто. То, что Антон выкарабкался (и, судя по всему, совсем не пьет), конечно же, хорошо. Но то, что сделал он это за счет Игоря, было очень обидно.!
И вдруг Астахов выдал то, чего никто не ожидал:
— А теперь надо дать шанс Максиму.
Ну сказанул… Тамара и Антон онемели.
— Зачем? — слегка прокашлявшись, спросила Тамара.
— Потому что я хочу его вернуть.
— По-моему, мы со своими делами можем справляться самостоятельно, без Максима, — заметила Тамара.
— Конечно, можем. Но… Видишь ли, мне кажется, это несправедливо по отношению к Максиму. Провинились оба. И нужно обоим дать равные шансы исправить ошибки.
— Ты хочешь сказать, что он опять будет мной командовать? — уточнил Антон.
— Координировать, — поправил его Астахов. — Я Думаю, это пойдет на пользу. Нашему делу. Бизнесу, так сказать…
— Ну, ты знаешь, — обиженно начал Антон. — Я с-вое прощение честно заслужил. А он?
— Сынок, ты что, не хочешь работать с Максимом? Вы же были друзьями, — сказал Астахов, ударяя на слове "друзьями".
— Мы были друзьями… — ответил Антон, ударяя на "были".
— Ну ладно, — засобирался Астахов. — Антон, поехали в офис, я покажу тебе несколько бизнес-схем… Тамара, ты с нами?
— Нет, я останусь. У меня тут еще дела… Нужно несколько документов глянуть, может быть, ксерокопии снять.
Когда Астахов с сыном подошли к машине, Игорь как раз заканчивал ее заправку. Антон не отказал себе в удовольствии общения с подчиненным. Сказал Игорю несколько хвалебных слов (мол, отлично заправил, и бензин замечательный).
Хотел уже уйти. Но потом, вспомнив о чем-то важном, хлопнул себя по лбу, и засунул в верхний карман Игорева комбинезона свернутую десятирублевую купюру.
Как только машина скрылась за поворотом, Игорь вытащил десятирублевку, со злостью порвал ее на мелкие кусочки, бросил на асфальт и топтал минут пять.
Потом немного успокоился. На душе было гадко, как будто кошки скреблись.
Ну хорошо этот сосунок его подставил — понятно, сам виноват, погорел.
Взял бензин слева, по дешевке. Думал, проканает, а не проканало.
Но Тамара, Тамара! Что ж она ходит такая счастливая?! Получается, его унижение ей в радость! Главное, чтоб Антоша всплыл, сынуля астаховский. Это отродье барское!..
И вдруг униженный и оскорбленный сам прервал свои мысленные ругательства. А барский ли это сынок?!
Игорь вдруг совершенно отчетливо вспомнил вчерашний разговор с Тамарой.
Когда он сказал ей: "Твой сын просто хам", она ответила: "Наш сын не хам…"
Что-то тогда кольнуло его. Но он сам же подавил едва зародившееся сомнение — наверно, Тамара имела в виду: "наш с Астаховым сын".
А что если, нет… Постой-постой, думай, Игорь, думай, вспоминай! А о чем они говорили потом?..
Она, как обычно, начала оправдывать этого придурка. Сказала что-то вроде: "Мальчик рос практически без отца".
Он, Игорь, тогда еще удивился: "Почему "без отца"?"
"Потому, — ответила она. — Потом узнаешь…"
Но "узнать потом" у него не получилось. Потому что "потом" у них была любовь.
Тогда Игорь начал перебирать в памяти предыдущие их разговоры. И вспомнил множество моментов, случаев, ситуаций, когда Тамара внезапно краснела, запиналась, чего-то не договаривала.
А с какой радостью и гордостью она смотрела на них, когда они с Антоном стояли рядом. Он помнил, отчетливо помнил то колющее бессмысленное чувство ревности любимой женщины к ее любимому сыну. Она же, оказывается, просто радовалась, увидев рядом отца и сына.
Так, а что по срокам?
С первой женой Евгенией у Астахова долго не было детей. Тогда будущий бизнесмен очень злился, порой пил. Работал на советской заправке. Был при деньгах.
А они с Тамаркой были совсем глупые, молодые. Любили друг друга страшно.
Но и ссорились страшно, после чего уходили в загул. Проклинали друг друга.
А потом, спустя какое-то время, мирились. И прощали друг другу все грешки, обильные, взаимные…
После одного из таких загулов Тамара и забеременела. Долго скрывала, от кого, потом призналась — сказала, что от Астахова. Он в тот момент как раз пошел в гору, наладил цех по производству всякой дефицитной ерунды.
Игорь тогда, помнится, пообещал убить Астахова. А она как-то успокоила его, утешила: не надо, пожалей отца моего ребенка. И он довольно быстро, с большим внутренним облегчением и внешним великодушием отказался от своей кровожадной идеи.
Астахов же от ребенка не отказывался. Денег отстегивал порядочно.
А потом, когда Евгения умерла при родах, Тамара его быстро окрутила. Тем более что общий — как бы общий — ребенок уже имелся,
Вывод один.
Она, Тамара, предала его. И тогда, и сейчас. И он имеет право отомстить ей за это!
Игорь вошел в конторку, еще недавно свою, а теперь антонову.
Тамара понуро листала какие-то бумаги.
— Игорь, родной, ты не переживай так, пожалуйста… Вот увидишь, пройдет время…
— Какое время? Антон помыкает мной, как щенком! Десятирублевыми чаевыми одаривает!
— Ну и что? — устало спросила Тамара.
— Как "что"?! Ты действительно не понимаешь или, как обычно, прикидываешься?
— Ну допустим, прикидываюсь, — ответила Тамара, тоже заводясь понемногу.
— Он же мне чаевые дал…
— Игорек, не чаевые, а вознаграждение. Ты заправил — он заплатил… Что тебя не устраивает? Похоже, что в первую очередь размер чаевых!
— Ах, вот как ты заговорила… Значит, ты считаешь, Антон прав в том, что сунул мне вот эту подачку?
— Послушай, что ты от меня хочешь? Будь, в конце концов, мужиком, наберись смелости признаться, что ты сам во всем виноват!
— Я виноват, конечно, я виноват. Я виноват, а ты у нас — святая невинность?! Ты у нас ни в чем не виновата!? А я, между прочим, могу тебе кое-что сказать. И не только тебе.
— Игорь. Не психуй!
— А я и не психую… Я просто пойду и очень спокойно все расскажу твоему муженьку…
— Что "все"? — спокойно спросила Тамара.
— Я скажу ему, что Антон — мой сын, — еще более спокойно ответил Игорь.
Глава 6
День удался. Впрочем, как и вся жизнь. Сашка сидел в пивной. Маргоша наливала ему кружечку за кружечкой. А он рассказывал ей разные байки. И вдруг Сашка заметил, что Марго совсем его не слушает, смотрит куда-то вдаль.
И так грустно-грустно…
— Радость моя, ты сердишься на меня? Женщина тяжело вздохнула всей своей пышной грудью;
— Совсем ты, Сашка, забыл меня со своим театром! Может, хоть сегодня погуляем?
— Нет, любимая, сегодня никак не могу: в таборе нынче ночью большой праздник — Иван Купала. Сегодня все цыгане не спят.
— Да что ж вы, как дети малые. У нас только малолетки друг друга водой поливают да через костер прыгают.
— Водой поливают — это правильно. Это значит, грехи смывают, обиды прощают… А через костер прыгать надо тоже не просто так, — поучительно сказал Сашка.
— А как?
— А так: кто выше прыгнет — тому счастья больше всех будет. А еще в купальских кострах можно сжечь сорочки, с больных снятые. Вместе с одеждой сгорят и болезни.
— Слушай, Сашка, так мы ж с вами практически один народ. Вот ты сейчас говоришь, а я ведь тоже вспоминаю какие-то такие бабкины рассказы.
— Ну чего ты там помнишь? — неосторожно сказал Сашка.
— Помню! Помню! Я, Саш, самое главное вспомнила. Девушки в этот день плетут венки из цветов и по воде пускают… Если венок тонет, значит, суженый разлюбил и замуж за него не выйти. А если не тонет, и парень венок выловит, стало быть, к свадьбе…
Настроение у Сашки резко испортилось. Черт его дернул про этого Купалу так соловьем рассвистеться. Совсем бдительность потерял. У Маргоши ведь всегда так: с чего не начни разговор, все на свадьбу сворачивает.
— Сашенька, возьми меня с собой на праздник!
— Маргоша, не могу никак! Там же одни цыгане будут… Таборные меня заругают.
— Ну как знаешь, — ответила Марго, вроде немирно, но как-то лукаво.
Люцита хорошо усвоила мамин урок. Клин клином вышибают, а традиции — традициями. Для венка она набрала самых красивых цветов. В таких местах, лесных, потаенных, что никто не найдет.
Венок получился на загляденье. Люцита примерила его, посмотрела на себя в зеркало. Ничего не скажешь, хороша!..
— Хороша! — сказал кто-то вслух.
Люцита оглянулась: кто бы это? Ну конечно же ее юный воздыхатель, Степан.
— Привет, Люцита. Какая же ты красивая…
— Привет, Степа.
Парень протянул ей цветок. Жгуче-красный, и где он его нашел, даже в магазине таких нету. Небось, в какой-нибудь оранжерее сорвал.
— Нравится? — с робкой надеждой спросил Степа.
— Да, очень, — не стала кривляться Люцита.
— С ним я твой венок сразу узнаю и поймаю. Никому до него раньше меня не добраться.
Ну вот, опять о том же. Как же сказать ему, чтоб не обидеть.
— Степ, не обижайся. Но венок я плету не для тебя…
Парень опустил голову, загрустил.
— Степка, ты очень хороший. Только не хочу я тебя обманывать… Хочу, чтоб ты знал правду..