— Ой, здравствуйте. — Девушка остановилась и при виде Олега быстро перекинула толстую, в руку толщиной, косу с одного плеча на другое. Лере тут же захотелось ее задушить. Эта коса казалась ей неестественной, так же как длинные, в пол, холщовые юбки и льняные пуловеры, которые носила Марина. — Так Татьяна Ивановна домой ушла с час назад. Сказала, что ей нужно к вашему приезду пироги поставить.
— Узнаю маму, — засмеялась Лера. — Ладно, спасибо, Марина. Мы тогда к ней поедем.
— По залам-то не пройдете? — Марина снова перекинула свою невообразимую косу и стрельнула глазами в Олега, томно качнув бедром. Под холщовой юбкой обозначилась упругая попка.
— В другой раз, — Лере показалось, что скрежет ее зубов эхом разнесся по двору, и, кляня себя за глупую ревность, она чуть ли не бегом бросилась в сторону ворот. Марина задумчиво проводила их живописную группу взглядом.
Когда машина тронулась в сторону поселка, Лера вдруг подумала, что мама может волноваться из-за их долгого отсутствия. С учетом прогулки по усадьбе опаздывали они уже часа на три, поэтому Лера, потыкав в кнопки телефона, была готова услышать мамин встревоженный голос.
Однако Татьяна Ивановна говорила не тревожно, а, скорее, растерянно. Представить свою маму растерянной Лера не могла даже при своем богато развитом воображении.
— Мам, мы минут через десять уже будем, — сказала она. — Ты не сердись, я Олегу усадьбу показывала. А ты чего какая-то странная? Случилось что-то?
— Получается, что случилось. Ты представляешь, у меня в дом влез кто-то.
— Что-о-о?
— Ну да. Утром я на работу уходила, все в порядке было. А час назад прибежала пироги в печь поставить, тесто-то я еще с утра замесила, а у меня дверь открыта, в доме все кувырком, полный раскардаш.
— Мамочка, мы сейчас приедем, — заволновалась Лера. — Да что же это такое, господи? — в сердцах воскликнула она, отшвыривая телефон.
Мама встретила их на крылечке. Растерянное выражение ее лица заставило Леру испытать кровожадное чувство к безымянному злоумышленнику. Если бы она могла, прямо ноги бы ему повыдергала! Впрочем, Лера подозревала, что знает, кто рискует остаться без ног. Бывший муженек, который принялся мстить ее родным.
— А ты похудела.
— Что? — Лера с изумлением посмотрела на мать.
— Похудела ты, говорю. Тебе идет.
— Мам, вы с бабулей сговорились, что ли? — с возмущением спросила Лера. — Вы обе говорите, что я похудела, хотя я этого не замечаю.
— Мы обе это говорим, потому что мы обе это видим. Просто при твоей дурацкой привычке носить балахоны и штаны на резинке ты сама не замечаешь очевидного.
— Вот нашла время! — в сердцах воскликнула Лера. Разговоры о своем весе и внешности она терпеть не могла.
— Что-нибудь пропало? — спросил Олег, войдя в дом и обозрев царящий там разгром.
— Да нет, — Татьяна Ивановна невольно усмехнулась, — скорее, нашлось.
— В смысле? — Лера вопросительно посмотрела на мать. — Тебе подбросили перья павлина?
— Да какие еще перья! Я всю еду еще вчера приготовила, убрала в холодильник. На столе только миска с тестом оставалась, когда я утром уходила. А когда вернулась, нашла вот что. — Татьяна Ивановна протянула дочери и зятю тарелку, на которой лежали три кроличьих окорочка.
— Что это? — у Леры даже горло перехватило.
— Кроличье мясо.
— Я вижу, что не крокодил. Мамочка, я не хочу тебя пугать, но происходит что-то странное. К бабуле в квартиру тоже влезли и подкинули перо павлина. Нам на коврике у двери оставили целого кролика. Потом мальчишки достали из почтового ящика два павлиньих пера, а у тебя тут тоже кролик, только не тушкой, а три лапы. Это не может быть простым совпадением.
— Это же бред какой-то! — Татьяна Ивановна встревоженно посмотрела на дочь.
— Бред, — согласилась Лера, — только этот бред кто-то воплощает в реальность. Я считаю, — она покосилась на внимательно слушающих их беседу сыновей и решительно отправила их во двор. — Я считаю, — сказала она, когда за мальчишками закрылась дверь, — что это Игорь. Он на днях сказал по телефону, что меня накажет.
— Что значит накажет? — Татьяна Ивановна уже начала волноваться всерьез. — Если ты считаешь, что он тебе угрожает, надо заявление в милицию писать.
— У нас сейчас полиция, — машинально поправила Лера. — Мам, ну что я там скажу? Про павлинов и кроликов? Меня же в психушку отправят!
— Но так оставлять тоже нельзя. То, что влезли в мою квартиру, да и в бабушкину тоже, это наверняка уголовно наказуемое деяние.
— Лера права, с нами никто не будет разговаривать, — вступил в обсуждение Олег. — Но и вы правы тоже, что оставлять это без внимания нельзя. Поэтому я попрошу одного знакомого, чтобы он нам помог.
— Какого знакомого?
— Да у нас в отряде парень работал, собак натаскивал. Кинолог отличный. Раньше опером был и месяца два назад на службу вернулся. Хороший мужик. Вернемся домой, я с ним встречусь, расскажу, что да как, спрошу совета.
— Вот и хорошо, — Татьяна Ивановна сразу успокоилась. — Детка, давай-ка ты тут приберешь, пока я все-таки пироги поставлю. Ведь праздник сегодня, вы приехали. Олег со своим другом во всем разберутся. Если это Игорь, то ему надо хорошенько мозги прочистить. Хотя, может, это и не он. Я пока про ваши дела не знала, на мадам одну грешила.
— На какую мадам?
— Да есть в коттеджном поселке одна. Натальей Александровной зовут. Вот уж имя на судьбу влияет! Вообразила себя наследницей Натальи Александровны Ланской, все твердит про свою дворянскую кровь и родство с Пушкиным.
— Странное родство, — криво усмехнулась Лера. — К ее потомкам после того, как Ланская стала вдовой, Пушкин уж точно отношения не имел. А фамилия у нее какая?
— Да не знаю я ее фамилии, — отмахнулась Татьяна Ивановна. — До того баба противная! Поселилась тут недавно, года два назад, и все шныряет по усадьбе, все вынюхивает. Пару раз скандал устраивала, что это-де их родовое гнездо, которое мы незаконно экспроприировали. Война у меня с ней, так что я была уверена, что это по ее наущению кто-то ко мне влез. Чтобы настроение испортить.
— А кролики тут при чем?
— Понятия не имею, — мать пожала плечами. — Хотя… Что-то у меня крутится в голове по поводу кроликов. А… Дед твой, царствие ему небесное, когда умирал, все про кроликов твердил.
— Про каких кроликов? — Лере показалось, что она ослышалась.
— Да не знаю я, про каких. Он, пока сознание не потерял, говорил о кроликах. Я не очень помню, с ним же бабушка оставалась, пока я «Скорую» встречала. Мы пришли в квартиру, а его уже в живых нет.
— Как ты думаешь, бабуля помнит?
— Как ее любимый муж из жизни уходил? Такое не забывается. Конечно, помнит.
— А ты у нее никогда не спрашивала, что именно он говорил?
— Лера, конечно, не спрашивала! Человек в бреду был. Может, в колхозе хотел крольчатник построить.
— Мам, колхоза к тому моменту уж десять лет как не было, — укоризненно сказала Лера.
— Ну, тогда в усадьбе, — маму было не так просто сбить с толку. — Какая разница!
— Никакой, но все это очень непонятно, — задумчиво проговорила Лера. Выйдя на крыльцо, она велела детям возвращаться в дом, а сама решительно набрала бабулин номер. — Привет, ба, — сказала она, когда старушка взяла трубку. — Мы к маме приехали. У нас все хорошо, а у тебя?
— Пока не жалуюсь, — степенно ответила Ксения Дмитриевна.
— Я Олегу усадьбу показывала, деда вспомнила. Мы потом с мамой о нем заговорили, и она сказала, что дед перед смертью говорил про кроликов. Ты не помнишь, что именно?
— Почему не помню? Я, слава богу, пока еще на память не жалуюсь, — бабуля усмехнулась, и Лера сразу представила ее — худенькую, с забранными в строгую кучку седыми волосами, в узеньких брючках, элегантном жакете и тапочках на каблуках. Бабуля в свои преклонные годы продолжала оставаться образцом элегантности, регулярно делая маникюр и каждый день подбирая к своему наряду кольца.
— Бабуль, что именно он говорил? — спросила Лера. — Только дословно, если можно. Это важно, я тебе потом расскажу почему.
— Он сказал, что мы должны разгадать загадку кроликов и что все спрятано у первого кролика.
— Что-о-о? И что это значит?
— Не знаю, внученька. Но он именно так сказал, а потом потерял сознание.
— И ты не думала никогда, что он имел в виду?
— Нет, не думала. Зачем? Никакой загадки про кроликов я не знаю. Что может быть где-то спрятано, тоже. Да и нечего тут знать, скорее всего. Он это в предсмертном бреду сказал.
— Ладно, бабуль, я тебя целую, — задумчиво проговорила Лера. — Мы завтра вернемся, и я четвертого обязательно к тебе приду.
— Мальчишек возьми, — попросила бабуля. — Я по ним соскучилась. А свое ценное приобретение можешь дома оставить.
— Это ты про Олега? — догадалась Лера и засмеялась. — До чего ж ты вредная, уж если кого не полюбишь, так спуску не дашь!
— А с чего мне его любить? — философски заметила бабуля. — Он еще пока ничего такого не сделал, чтобы я его полюбила.
— А если я его люблю?
— Ну, так я ж тебе не запрещаю. — Лера представила, как бабуля пожимает плечами, сидя в глубоком кресле напротив телевизора. — Люби на здоровье, а мою любовь еще заслужить надо.
Вернувшись в дом, Лера быстро пересказала маме и Олегу содержание разговора с бабулей, опустив, естественно, последнюю часть. Знать, что пожилая родственница его недолюбливает, мужу было совсем необязательно.
— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — беспомощно спросила она. Но никто ничего не понимал.
— Выкиньте вы все это из головы! — решительно сказал Олег. — Я поговорю с Димкой Вороновым, ну, приятелем моим, который в полицию перешел, и мы что-нибудь придумаем. А пока давайте уборку заканчивать и на стол накрывать, а то мне после ночного дежурства так есть хочется, что спасу нет.
Почему-то так получается, что я всегда чувствую себя виноватой.