Игорь присел, пружинисто согнув ноги и одновременно выбросив руки вперед, прыгнул, словно бы пущенный из мощной катапульты, и по пологой дуге далеко вошел в воду. Наталья на мгновенье так сильно зажмурила глаза, что под веками поплыли радужные круги…
«Дура ты, дура! – уговаривала она себя. – Никакой он не Аполлон… У него – лицо молодого Шварценеггера или зрелого Ван-Дамма – обычное мужское лицо. А кем бы были эти кинозвёзды, если бы всё время ходили в цивильных пиджаках, скрывая свои мускулы?!»
Но привычный скептицизм не помогал…
– Ох, не могу больше! – громко заявила она, подплывая к бортику, где стоял Игорь, всё ещё в одних плавках. – Пошли скорее арбуз есть!
Игорь привычным, совершенно естественным жестом протянул ей руку, чтобы помочь выбраться и… не рассчитав свою силу, буквально выдернул её из воды, словно морковку из грядки.
М-да…
Каждый, кто знаком с основами физики хотя бы в жалком объёме средней школы, знает, что нельзя браться мокрыми руками за обнаженные концы проводов – шарахнет током! Видимо, нечто подобное произошло и с Натальей, когда её мокрую ладонь стиснуло железной хваткой: она совершенно явно ощутила, как при этом мгновенном контакте между их телами проскочила электрическая искра! Тем более, она поскользнулась на скользком кафеле и, почти падая Игорю навстречу, быстрым защитным движением успела выбросить ладонь, мимолётно упёршись при этом в его мощно развёрнутую грудь…
И ощутила покалывание в кончиках пальцев, которым нестерпимо захотелось ласкательными зовущими прикосновениями пробежаться по его могучему прессу. По нему, наверно, можно было стучать кулаками, как в запертую деревянную дверь!
Несколько мгновений она приходила, в себя, как бы восстанавливая дыхание.
Алексей заботливо набросил на её мокрую спину большую махровую простыню – её Алешка всегда оказывался рядом в нужную минуту. Она нарочито медленно растиралась, прикрывая простыней голову и плечи, думая, что так, как она, видимо, чувствуют себя оглушенные молнией…
«Но что, собственно, произошло, что?! – вертелись въедливые шестерёночки в голове. – Всего лишь прикоснулась к молодому мужику…»
А внутри неё не то ныло, не то пело что-то такое, чего она никогда не испытывала в своей женской жизни, и чего никак нельзя было выразить, высказать нормальными словами…
Ныло – или пело?!
Когда они съели арбуз, было уже заполночь. Игорь, как человек режима, ушёл раньше, а они с мужем ещё сидели на крылечке и какое-то время молчали.
– Ну, и мне пора… – поднялся Алексей. – До Москвы всё же часа два пилить.
И вдруг Наталья потянула его к себе:
– Не уезжай, а? – словно бы вскользь, как о небольшом одолжении попросила она.
– Да ты что, Натали? – удивился Климашин. – Как будто у нас это в первый раз! Так и не привыкла?
– Привыкла, привыкла! Но ведь так далеко… Не уезжай. Не оставляй меня одну…
– Подумаешь – далеко! Зато недолго. Потом с тобой мой верный кадр остается, «водяной», из наших. В самом крайнем случае – Игорь тебя защитит и прикроет, – предположил простодушный Алёшка.
И всё то недолгое время, пока она провожала его до машины, оставленной у проходной спорткомплекса, она молила его настойчиво, тупо и однообразно:
– Ну, не уезжай! Что тебе стоит?! Не оставляй меня одну… Не ос-тав-ляй! – почти выкрикнула она наконец, когда он уже садился в свой «BMW». – Слышишь?!
– Слышу, слышу… – отмахнулся Алексей, заводя мотор. – Да не дёргайся ты так, всё будет тип-топ…
– Как ты не понимаешь… – почти прошептала она, поцеловав его на прощанье сквозь опущенное боковое стекло. – Ты-то будешь в Австралии, а я – останусь здесь… На другой стороне планеты!
Климашин махнул ей рукой и тронулся с места. Скоро за поворотом в последний раз мелькнули задние фонари его машины, и она осталась одна.
На другой стороне…
Да, она боялась… она предчувствовала… она знала… Звериным чутьём женщины-самки она предугадывала, что именно произойдёт, когда хотя бы временно порвётся та ниточка, которая крепко связывала их с Алексеем воедино; она только не могла представить, как именно это произойдёт…
IV
…А произошло то, о чём она думала, до обидного просто, чтобы не сказать – буднично.
Жара не спадала. Ночь была душной, и после расставания с Алексеем Наталья долго не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, меняла влажную наволочку…
Почти весь день она провела в бассейне, где отряды сменяли друг дружку, словно стеклышки в калейдоскопе. Игорь весело и деловито наводил порядок, и она то и дело издали смотрела на него с удовольствием, как на надёжного помощника: и в самом-то деле, бассейн был в эту жарищу главным терапевтическим средством…
Наталья не могла себе позволить ходить в одном лифчике и шортиках, как это делали молоденькие пионервожатые. Но никто не знал её маленькой женской тайны: под её белым медицинским халатиком с красным крестиком на кармашке её тело не облипали, не стягивали и не натирали никакие примамбасы! От этого, надо признаться, становилось чуточку прохладнее…
После вечернего построения на перекличку и сигнала отбоя – сигнал этот по укоренившейся традиции подавался пронзительными звуками когда-то пионерского горна – она, измотанная жарой и дневными хлопотами, лежала совершенно голой прямо на линолеуме – без сил, без мыслей и без желаний…
Поэтому, когда раздался деликатный стук в дверь, она не сразу на него отреагировала. Это оказался Игорь. Она успела набросить на себя простыню, подобно древнегреческой богине, и немного смущённая, чуть приоткрыла створку двери.
– Наталья Павловна, не хотите освежиться, – поплавать, как следует? – заторопился он. – Я на сегодня тренировки кончил, сейчас воду меняю. К одиннадцати будет свежая водичка! Я вам боковой вход открою, через подсобку…
– Ой, Игорь, – радостно откликнулась она. – Спасибо вам, обрадовали! Приду в двадцать три ноль-ноль… – шутливо козырнула она.
Тренер кивнул и растворился в темноте. И хотя посещение бассейна в неурочный час не требовало особых ухищрений в смысле наведения макияжа или придирчивого выбора вечернего туалета, – перед Натальей возник неизбежный женский вопрос, который гораздо важнее извечных мужских проблем: «Что делать?» или «Кто виноват?», а именно: «Что надеть?!»
«В белом купальнике он меня видел, – размышляла она, словно манекенщица перед выходом на подиум, – а приходить топ-лесс… как-то… пожалуй, преждевременно!»
В результате она остановилась, так сказать, на промежуточном, но достаточно соблазнительном варианте: скромные голубые бикини и тёмно-синий топик, в мокром виде обтягивающий грудь так, что отчётливо обозначались соски…
Но поверх она всё же внакидку набросила свой официальный халат, – так, на всякий случай!
В бассейне был включён только скудный аварийный свет, и от ощущения того, что они одни в этом непривычно гулком пространстве, Наталью всё время не покидало лёгкое волнение. Они, как заговорщики, говорили шепотом, от этого еще более усиливалась таинственность купания, и она, вдобавок, сожалела, что в этом полумраке Игорь не может в полной мере оценить несомненные достоинства ее топика…
В конце одного из заплывов обогнавший её Игорь, заметив, что она запыхалась, поджидал её у стенки на глубоком месте, и Наталья Павловна – словно бы случайно – оперлась левой рукой о его плечо и сделав полуоборот, прикоснулась к нему всей своей грудью и почувствовала, как глубоко внутри неё, и в самом низу живота, в тайной пещерке между ног что-то нарастало и горячо плавилось, словно масло на раскалённой сковороде…
Наплававшись в полном смысле слова до изнеможения, Наталья направилась в женскую раздевалку, где отжала обе половинки своего купального костюма, и войдя в одну из душевых кабинок, отрегулировала воду. Дверцу кабинки она не закрыла на защёлку, поэтому из-за шума льющейся воды не услышала, как вошёл Игорь…
Она вдруг ощутила, как мокрые и сильные мужские ладони крепко стиснули ее груди. У нее не возникло даже малейшего импульса к сопротивлению, она сразу вся как-то ослабла и охотно подчинилась этим жадным и требовательным рукам.
А Игорь рывком развернул ее лицом к себе, сноровисто подсунул обе руки ей под колени и легко приподнял так, что её ноги оказались разведёнными в стороны. Он прижал её спиной к холодной пластиковой стенке душевой, и она почувствовала, как что-то, похожее на мокрый палец, слепо ткнулось в самый низ живота меж её разведённых бёдер. Она почти машинально опустила руку и помогла стучащему в дверь страннику найти вход…
Наталья крепко оплела мужскую поясницу ногами, а струи горячей воды продолжали омывать их слившиеся воедино тела. И ей казалось, что даже эта на пределе терпения горячая вода всё же прохладнее, чем её бунтующая плоть.
Наконец, Игорь, три-четыре раза грубо дёрнув её на себя, коротко кхекнул, и не опустил, а почти уронил ягодицами на скользкий пол. Потом, не отворачиваясь и не обращая на неё внимания, намылил мошонку, сделал несколько смешных движений, смывая пену, – и выскользнул из душевой, не поцеловав ее на прощанье, как Наталья втайне ожидала…
А она еще некоторое время сидела на полу, закрыв пылающее лицо ладонями, потом встала под холодную воду, удивляясь тому, что желание её никак не уходит…
V
Наваждение не проходило весь следующий день. Впрочем, как и жара.
Наталья машинально двигалась, выполняла свои медицинские обязанности, смазывала зелёнкой царапины, даже что-то ела, но в голове словно бы плыл туман, как тот, вчерашний, парной туман в душевой, когда она не столько видела, сколько смутно ощущала мужское лицо чуть ниже своего…
Наконец она нашла повод подойти к плавруку вплотную и, впиваясь в него глазами, чуть небрежно спросила:
– Игорёк… А сегодня… у нас будет возможность… – она сделала богатую смысловую паузу, – возможность немного поплавать?
– Ну, конечно, Наталья Павловна, – с готовностью откликнулся он, – недаром же я – главный «водяной»!