удут веселиться, я смогу тайно слетать в США. А пока собираюсь пить то, что прописал Густав.
Артур скрепя сердце выдал Роберту таблетки. Раз в неделю, по ночам, Волков приходил пополнять запас. Он чувствовал себя хорошо, язва на ноге закрылась, новые не появились, прошла слабость, наладился сон, аппетит. Густав явно составил правильную схему лечения.
За несколько дней до смерти Волков в очередной раз посетил Артура, взял лекарства и сказал:
– Не вижу смысла лететь в Америку.
– Необходимо поставить точный диагноз, – напомнил провизор.
– Ерунда! Я уже выздоровел, – заявил Роберт.
– Улучшение порой наступает перед обострением болезни, – предостерег его фармацевт. – Густав предупредил вас, что не компетентен в вашем случае, таблетки подобрал наобум.
– Я здоров! – ответил Роберт. – Сегодня забежал к вам в последний раз.
Артуру оставалось лишь развести руками.
– Надеюсь, вы не ошибаетесь. Хочется верить, что неприятная болезнь покинула вас навсегда.
– Меня микробы боятся! – засмеялся Волков. – Прощайте, большое вам спасибо!
Некоторое время Роберт не появлялся, а потом возник в аптеке днем, чем очень удивил провизора. Хорошо хоть в момент визита Волкова в торговом зале не было ни одного клиента.
– Что случилось? – забеспокоился Артур. – Вам плохо?
– Очень больно, – сквозь зубы произнес Роберт, – скорей дайте викасолин! Нету мочи терпеть.
– Вам необходима помощь врача, – засуетился провизор.
– Нет, – простонал Волков, – ни в коем случае. Я отказался от услуг Анны Ильиничны, опасался, что она язвы на ногах заметит, не хочу ехать в больницу. Викасолин! Умоляю! Мне очень плохо! В глазах темно!
Провизор поднял прилавок.
– Прилягте в офисе на диване.
– Нет, – с большим усилием ответил Волков, – мне надо дойти! Непременно! Отдать ей!
– Куда вы спешите? – поинтересовался Артур. – Любое дело можно отложить.
– Только не это, – выдохнул Роберт, – и не сегодня. Я дойду. Я смогу. Викасолин поможет. Дай!
Артур продал ему болеутоляющее, Роберт разом проглотил тройную дозу капсул и выполз на улицу. Провизор хотел посмотреть, куда направился благодетель матери, но в аптеку вошла пожилая дама, и Артур отвлекся на поиски сиропа от кашля.
– Я чуть сам не умер, когда узнал о смерти Роберта, – признался он. – Я рассказал вам чистую правду. Понятия не имею, что за напасть мучила Волкова, но предполагаю, что он умер именно от нее. На всякий случай я провел в аптеке дезинфекцию.
– Роберт не называл имени человека, с которым собирался встретиться в день своей кончины? – задала я главный вопрос.
Артур уставился в окно.
– Нет. Очень надеюсь, что правда не выплывет наружу. Она слишком неприглядна. Попрóсите Вальтера сохранить тайну?
Я кивнула, распрощалась, пошла к двери и была остановлена возгласом провизора:
– Измеритель массы мозга! Вы забыли его на кассе.
– Он мне не нужен, – отмахнулась я.
– Ничего из ассортимента аптеки нельзя возвращать, – строго объявил Артур.
– Я не пользовалась прибором, не вскрывала коробку, – удивилась я, – не выносила аппарат на улицу.
– Есть чек, значит, вы совершили покупку, – уперся провизор, – я не могу вернуть вам сорок евро.
– И не надо, – легкомысленно сказала я, – оставьте себе.
– Ни в коем случае! Он ваш! – отрезал Артур.
Мне пришлось забрать пакет.
Погода радовала совсем не декабрьским солнышком, с неба перестал лить дождь, под ногами не растекались лужи. Здание «Шпикачки» находилось недалеко, и я решила прогуляться пешком, оставив любезно предоставленную Борисом малолитражку возле аптеки. Мне удалось припарковать машину: в плотном ряду автомобилей у тротуара случайно обнаружилось местечко. Но не факт, что повезет у трактира, с парковкой в Бургштайне так же плохо, как и в Москве.
Оставив пакет на заднем сиденье, я дошла до служебного входа и столкнулась с Варей.
– Ну? – налетела на меня она. – Побеседовала с Ольгой?
– Пока нет, – ответила я.
– Блин, – выпалила Варя, – протянешь время, и будущая хозяйка «Шпикачки» найдет управляющего на стороне.
– Сейчас Волковой не до покупки трактира, – парировала я, – она занимается похоронами мужа.
– Не сама же она за гробом поехала! – возразила Варвара. – Специалиста наняла!
Эгоцентризм Варвары поражал. Конечно, для большинства людей своя рубашка ближе к телу, но они хотя бы стараются изобразить сочувствие, когда слышат о чьей-то смерти. Варя даже не прикидывалась огорченной, она втолкнула меня в крохотную кладовку и затарахтела:
– «Шпикачку» точно продают. Вероника Григорьевна в ярости орет на служащих, но народ на нее забил. Догадались, что недолго ей царствовать, скоро тут власть переменится. Вчера младший Гришка раскололся, пришел ко мне и рассказал правду. Облысевший сыночек Вероники – игрок в покер. Он не первый раз спускает капитал. Мать пытается обуздать «деточку», но разве ей справиться с сорокапятилетним мужиком? Старший Гриша поставил на кон ресторан и спустил его. Тому, кто выиграл, трактир не нужен, он хочет денег. Гришка втихаря сбывает ресторацию. Все наши думают, что «Шпикачку» приобретет Волкова. А я поняла, что ты ее шпионка, нанятая, чтобы сбить цену.
– Мы уже обсуждали эту тему, – остановила я Варю. – Теперь выслушай меня. Наша договоренность останется в силе, я замолвлю за тебя словечко. Но сейчас не очень этично проводить с Волковой беседы на эту тему.
– Почему? – спросила Варя.
– У нее муж умер, – процедила я. – Прояви такт, сделай вид, что скорбишь вместе с ней. Как я могу доложить хозяйке о твоих исключительных талантах, проведя тут всего одну рабочую смену? Оля заподозрит сговор, я не получу гонорар, а тебя новая владелица сразу вышибет на улицу. Мне необходимо потолкаться в «Шпикачке» хотя бы несколько дней.
Варвара одернула форменный халат.
– Твоя правда! Я порой излишне тороплюсь, несусь ракетой. Пусть Роберта похоронят, как раз пройдет нужное время, ты осмотришься.
– Приятно иметь дело со сговорчивым человеком, – улыбнулась я.
Варя поправила аккуратно уложенные волосы.
– Я готова на компромиссы, если они не затрагивают принципиальных вещей, и могу по достоинству оценить хороший совет.
Я поспешила закрепить успех:
– Меня лучше не повышать до помощницы Степана.
– Оставаться в посудомойках глупо, – воскликнула Варвара, – ты не сможешь никуда отлучиться, кроме как в перерыв. Работа изнурительная, выматывающая, она для здоровенной бабы, а не для мелочи чуть больше сорока кило весом.
– От Степана тоже не отойти, – возразила я, – и он заставит меня резать овощи. Я не умею и не люблю готовить, устану от этого хуже, чем от мытья тарелок. Работники на кухне удивятся, почему ты меня повысила? Есть Макс, который пришел раньше. Имею встречное предложение. Приставь к Степану Максима, у парня больная жена, он нуждается в заработке, будет тебе благодарен за увеличение оклада, получишь верного клеврета. А я лучше стану уборщицей. Она разгуливает по «Шпикачке» свободно, протирает пол в холле, чистит туалеты. Никто не удивится, если столкнется со мной на складе, в кабинете Григория или на коленях возле духового шкафа. Чистота – залог здоровья.
– У нас есть уборщица Аня, – протянула Варя, – не хочется ее увольнять, хорошая девушка, работящая, молчаливая, никогда не грубит, старательная, непьющая.
– Дай ей отпуск, – предложила я, – отправь на три дня домой, заплати за неотработанную смену. Полагаю, Аня будет счастлива. На кухне скажешь, что уборщица приболела, а я временно ее заменю.
Глава 25
Нацепив форму и вооружившись тряпкой, я пошла по коридору, ведущему к чулану со скатертями, раздумывая, как найти человека, к которому торопился умирающий Роберт. В любом коллективе есть личность, обожающая сплетничать о коллегах. Надо выяснить, кто в «Шпикачке» любит перемывать коллегам кости, и поболтать с ней. Хотя почему я подумала про женщину? Встречались мне и мужчины, сладострастно обсуждающие чужую жизнь.
– Эй, Вилка! – окликнули меня.
Я остановилась:
– Кто здесь?
Небольшая деревянная панель отъехала в сторону, из углубления вышел Макс.
– Там есть комната? – удивилась я.
– Вход в подвал, – пояснил Макс. – Совсем небольшой, он оборудован под хранилище овощей. Спасибо.
– Пожалуйста, – кивнула я, – правда, не знаю за что.
– Ты отказалась от места помощницы Степана, и оно досталось мне, – произнес Максим. – Извини за вчерашнюю горячность, но я не хотел такого поворота. Наше заведение – серпентарий, если не кусаться, тебя сожрут другие змеи. Еще раз мерси, но не советую впредь проявлять благородство, его не оценят по достоинству, прилепят кличку «дура» и будут тобой помыкать. Зубы и когти – вот что нужно иметь и активно использовать в борьбе за место под солнцем.
– Похоже, мы обитаем на разных территориях зоопарка, я – не смотрю на мир из окна серпентария. И тебе советую уйти из него. Если считать окружающих ядовитыми кобрами, они таковыми и станут. Попробуй считать людей благородными собаками, и обретешь верных друзей, – сказала я.
Макс сложил руки на груди.
– Ага! Ласковые питбули, нежные ротвейлеры, сострадательные аргентинские доги! Имей в виду, я не собирался мутить интригу, чтобы помешать твоему стремительному повышению.
– Знаю, – кивнула я, – но стоять около Степана с тесаком в руке – не моя голубая мечта. Я не люблю готовить, вот убирать обожаю, поэтому и постаралась избавиться от кухонного рабства.
Максим взял меня за руку.
– Еще раз спасибо! Что хочешь в знак благодарности?
– Плюшку с творогом или корицей, – облизнулась я. – Вчера они так офигенно пахли! Чуть с ума не свели! Я хотела утащить одну, но не удалось!
Макс рассмеялся и собрался что-то сказать, но тут в коридоре показалась худенькая женщина. Максим быстро выпустил мою ладонь и отступил на пару шагов.
– Привет, Кара!
Незнакомка ангельским голоском ответила: