Боец, убежавший направо, вернулся и ничего не говоря, остановился метрах в десяти и занял позицию за деревом. Когда Олег на него взглянул, он лишь кивнул.
— Аппарат твой понесет Лось, — сказал Олег. — Через три минуты выдвигаемся. Вон туда сбегай в кусты быстренько, если надо, — он показал в ту сторону, откуда только что вернулся Тагир.
Иногда мы бежали, иногда шли, иногда останавливались и чего-то ждали. В своем беретике и в легком камуфляже, ничем не нагруженная, я в группе, наверняка, выглядела чужеродно. Где-то далеко впереди шел Зять, остальные цепочкой двигались следом. Первым Олег, следом Тагир, потом Лось с моим чемоданчиком, я, Немец и замыкал Жека. Если бы канал со стрекозой активизировался, мы бы услышали сигнал и увидели индикацию. Я так и не знала, где нас высадили и куда мы идём. Я быстро шла или бежала и уже начинала уставать. Парням — в шлемах, с оружием, в амуниции, с заплечными ранцами — марш давался легче. Когда я уже как следует пропотела и пыхтела, наверное, на всю округу, громко дыша открытым ртом, Олег поднял руку и остановился. Парни тут же рассредоточились вокруг меня, смотря каждый в свою сторону. Я тоже опустилась на колени. Олег, сказав что-то короткое по связи, подошел, снял с пояса флягу, отвинтил крышку и протянул мне.
— Много не пей.
Я с благодарностью сделала несколько глотков. Вода кислила. Олег принял флягу, сделал глоток, завинтил крышку и пристегнул обратно на пояс.
— Связи нет?
Я посмотрела на безмолвный чемоданчик у Лося и отрицательно покачала головой.
Канал активировался часа полтора спустя, после второго привала, сделанного, как я понимаю, тоже исключительно ради меня.
Услышав сигнал, Лось, как ему было ранее сказано, тут же остановился и положил чемоданчик на траву. Я подбежала, опустилась на колени, откинула крышку и включила монитор. Олег был уже рядом. Дело шло к рассвету и Сур должен был вот-вот взойти, да и Сурами отраженным светом светила вполне достаточно, чтобы мы на экране увидели, как беглец крадучись идёт вдоль стены похожего на склад, цех или гараж строения. Сепа рядом не было. Беглец обогнул угол и шёл теперь не вдоль глухой стены, а мимо ряда ворот. Всё же, когда-то это был гараж. На уцелевших воротах различались остатки больших светлых цифр и виднелись ещё какие-то более мелкие надписи.
— Да, Девятка, — словно что-то подтверждая, сказал Олег. — Я видел это на снимках. Правильно нас высадили и идём правильно.
Девятка — так у нас называли разбитую и заброшенную жабью базу, теперь находящуюся в серой зоне.
Стрекоза поднялась выше и сразу за боксом с воротами стали видны остатки высокого ограждения из колючки, покосившаяся вышка и левее неё каменистый склон горы и на склоне край еще какого-то сооружения.
— Там сейчас кроме него, — Олег мотнул подбородком в строну монитора с крадущимся беглецом, — больше никого не должно быть.
— А он кто? — спросила я. — Форма на нём не наша.
— Это наш человек, важный, — как-то задумчиво произнес Олег. — Его надо забрать.
Беглец, пройдя вдоль одних запертых и еще четырех разбитых, распахнутых или отсутствующих ворот, дошел до угла, выглянул за него и с минуту, стоя неподвижно, что-то там рассматривал, а потом вернулся к проёму, заваленному обломками стены, перелез через завал и скрылся внутри.
Стрекоза, словно задумавшись, повисела секунд десять, показывая нам черный пролом, а потом спустилась и направилась вслед за беглецом. Когда она влетела в пролом, монитор потемнел, а немного погодя погасла и индикация активности канала связи.
— Всё, — сказала я. — Конец фильма.
Олег выпрямился.
— Скорее всего, он там собрался передохнуть, как думаешь?
Я пожала плечами.
— Что ж, пятнадцать минут привал, потом идём дальше, — сказал Олег уже всем. — Жека, смени Зятя. Немец, давай связь с Кольцом…
Лес закончился и группа вышла к подножию горы. Мы поднимались к Девятке по крутому, усеянному валунами склону, в мертвой зоне. Базу на горе нам видно не было, а значит, и нас не было видно с базы. Оглядываясь назад, я видела внизу казавшуюся почти идеально гладкой местность. Если бы мы шли там, а за подходами наблюдали, то нас бы обязательно заметили, но Бур вёл группу в обход, используя лесную полосу слева, чем удлинил дорогу на несколько километров.
Светало и ночные сумерки, и так-то не слишком густые, становились всё прозрачней. Даже в тени горы и валунов всё просматривалось.
Лезть в гору, лавируя среди камней и стараясь, чтобы из-под ног ничего не осыпалось, было трудно. Марш и так дался мне нелегко, а подъём окончательно выматывал и поэтому я невольно обрадовалась, когда чемоданчик в руке поднимавшегося впереди Лося снова тихонько запикал. Лось ловко пристроил чемоданчик на один из валунов и отступил в сторону, а я как можно быстрее долезла до валуна и, упав на колени, со второй попытки открыла крышку.
На мониторе стрекоза снова показывала заброшенную базу, вернее, какой-то темный узкий проезд, с одной стороны прикрытый почти отвесным и, судя по блеску, гладким скалистым склоном, а с другой деревьями и какими-то строениями. В проезде стоял «велик» — бронеавтомобиль «Веллитар» — с пулеметом на крыше и с включенными фарами, которые стрекозу немного ослепляли.
Сверху, шурша галькой, спустился Олег и тоже склонился над монитором.
Стрекоза облетела велик по кругу, всё время на него глядя, и стала показывать его сзади. В свете фар было видно двух вооруженных жаб в комбиках и шлемах. Они что-то рассматривали на свету и, активно жестикулируя, разговаривали. Вскоре фары погасли, камера подстроилась, и мы увидели ещё двоих — водителя, выбравшегося из машины, и второго, распаковывавшего справа под скалой небольшой контейнер защитной окраски.
— Всего четверо, что ли… — проговорил Олег. — Машина-то семиместная…
Я пожала плечами и сказала:
— А может и не одна машина. Стрекоза-то показывает не всю базу.
— Думаешь, она что-то скрывает?
— Да не умеет она ничего срывать, — возразила я. — Но ею словно кто-то управляет.
— Почему ты так решила?
— А что тут ещё решать? Сама включается, когда хочет, сама что-то транслирует… Не должно так быть. Хорошо бы узнать, наши получают эти трансляции или нет?
— Не получают, — сказал Олег. — Я спрашивал про прошлую трансляцию, когда докладывал. Нет у них ничего, только самый первый сеанс с сепом и тот с какого-то транслятора в вашем же районе. Но там, сама понимаешь, никакой Девятки нет. Туда тоже группу отправили. А Девятку чисто визуально кто-то из наших аналитиков определил и ещё они определили, что всё это было тремя днями раньше, так что, запись вы получили, а не трансляцию.
Пока я переваривала услышанное, стрекоза поднялась выше и стало понятно, в каком конце базы остановились жабы. Других броневиков или жаб вокруг видно не было. Когда два темных силуэта вернулись к автомобилю, обогнули его и направились в сторону въездного КПП, трансляция закончилась и монитор погас.
Я включила полученное от стрекозы на повторный просмотр и сказала:
— Так может там вообще никого нет, а нам тут мультики показывают.
Олег, глядя в монитор, ничего не ответил. Когда запись кончилась, он сел, привалившись спиной к валуну, и спросил:
— А если это их стрекоза?
— Вообще-то, у вояк нет стрекоз, — сказала я. — Ни у вас, ни у них. Это наша разработка и они только тестируются, а для вас бесполезны. Не управляются, есть лишь малюсенькая камера, стрелять не умеют, их любая ваша РЭБ в пять секунд задавит. А у жаб коптер управляемый. Видел же, под скалой снаряжают. Наверняка с тепловизором. Сетки нам надо надеть.
— А стрекозу коптер увидит?
— Скорее всего, нет, — решила я. — Она столько тепла не излучает. Ты стрекозу видел?
Я показала пальцами размер сигаретной пачки.
— Радиосигнал от неё могут засечь, который она транслирует, если у них соответствующая аппаратура есть.
— Хочется верить, что они про нас не знают, — сказал Олег. — Ничего не боятся, фары включают… Ракету бы к ним пригласить, уж очень соблазнительно стоят, да нельзя — перемирие у нас. Они беглеца ищут, а нам нужно найти его раньше.
Он встал и ушел наверх. Я села у валуна, вытянув гудящие ноги, и просто отдыхала, чувствуя, как от ночной прохлады начинаю потихоньку остывать и мерзнуть. Всё болело. Было слышно, как Олег собрал своих бойцов и что-то им тихо, но твердо говорил. К словам я не прислушивалась и не вникала — на меня навалилась усталость. Мне так не хотелось сейчас снова вставать, куда-то идти, карабкаться. Скорее бы уже всё заканчивалось. Я даже немножко задремала.
— Так, — вдруг послышался рядом голос Олега и я открыла глаза. — Сейчас мы найдем тебе место, накроем сеткой и там будешь, не высовываясь и не шевелясь, ждать, пока я за тобой кого-нибудь не пришлю.
— А вы?
— А мы пойдем на базу. Надо точно узнать, сколько их и решить, что делать. Если их четверо, то мы их положим, потом заберём беглеца, тебя и отправимся домой.
— Там может быть сеп, — сказала я.
— Это я помню, — кивнул Олег. — С ним вообще ничего не понятно. А сепа коптер увидит?
— Да, сеп теплокровный.
— Может он их сожрёт, — усмехнулся Олег.
Я пожала плечами:
— Может и сожрёт.
Я сидела в какой-то яме на склоне среди камней. Олег сказал не лежать, а сидеть, так я, мол, буду компактней и меньше светиться. Надо мной была натянута теплоизоляционная плёнка. Чемоданчик с монитором безмолвно стоял рядом, и лежали рюкзаки, и фляга с водой. Приблизительно через час с горы, со стороны базы, раздался взрыв, потом почти сразу же ещё один, потом минуты три доносилась стрельба и стало опять тихо. Я напряженно прислушивалась, но больше ничего не услышала.
Ещё три часа я просидела в яме, обхватив колени, попивая воду и изнывая от ожидания. За мной никто не приходил, а мне было приказано не высовываться. Я не высовывалась. Я ждала. Вдруг монитор пискнул и я вздрогнула от неожиданности. На наружной панели светился зеленый огонек. Я быстро раскрыла чемоданчик и увидела на экране пустой каменистый склон. Уже было светло. Стрекоза еле двигалась по кругу вокруг какой-то точки, но на экране никого не было — только камни. Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что стрекоза, скорее всего, показывает тот склон, где находится моё убежище, но плёнка-хамелеон меня маскирует. Я дотянулась до края плёнки, отстегнула его от растяжки и откинула, увидев над собой пасмурное голубовато-коричневое небо. Повернувшись к монитору, я посреди экрана с высоты несколько десятков метров увидела себя, сидящей в яме и смотрящей в монитор.