Бажен кивнул в ответ и промолчал.
Чем ближе подходили они к площади, тем богаче становились дома, а самый лепый был на той стороне.
— Красиво? — Булат положил ладонь Бажену на плечо. — Это княжеский дом, там князь Василько живет. А рядом — это церковь Бориса и Глеба.
Церковь возвышалась над всем Ростовым, и, казалось, готова защищать город от всех напастей.
— Красиво, — ответил Бажен, и тут они подошли к самой площади. — Чудо!
Несмотря на то, что было еще раннее утро, на площади уже собралось много народу. Здесь и кузнецы, и кожевенники, и косторезы. Кого только тут не увидишь! А вот и скоморохи! Сколько слышал о них Бажен, а увидеть привелось только сейчас. Скоморошка прыгал и кувыркался на свободном пятаке, играл на дудке, бил себя в бока, а люди, столпившиеся вокруг, смеялись и кидали ему бронзовые деньги. Колокольчики на его смешной шапке забавно звенели, а лицо лучилось улыбкой. Глядя на пляшущего дудочника, Бажен тоже заулыбался, сверкнув конопушками.
Дальше в стороне плясал на задних лапах медведь, а мужик в красной подпоясанной рубахе, черных портах, обмотанных подвязочками онучах и лаптях играл на небольших гуслях. Мишка был привязан веревкой к гусляру и был совсем ручным. Он пританцовывал, перебирая лапами, кружился то в одну, то в другую сторону и даже будто подпевал гуслям, мычал что-то неразборчивое. Толпа вокруг собралась внушительная, люди кидали игруну денежки, смеялись, шумели.
Городские забавы увлекли ребенка. Бажен остановился и стал смотреть на медолюба. Мальчику и в голову не приходило, что зверя можно приручить. Он и не понимал для чего это нужно? Зачем заставлять косолапого танцевать? При всей своей лютой нелюбви к медведям, мальчик не мог понять этой жесткости. Лучше просто убить, чем так издеваться над животным.
Несмотря ни на что, рука его потянулась к луку за спиной, но потом он вспомнил, что оставил оружие на постоялом дворе. Вот только нож с собой.
— Что, охотник, еще одного мишку вальнуть решил? — хохотнул Шемяка, заметив, как Бажен пытается нащупать древко лука.
— Ага, а заодно и гусляра! — сказал Стоян.
Мальчик стиснул зубы и промолчал. Жалость к зверю снова сменилась упрямой ненавистью. В этот миг медведь тоже заметил его. Взгляды мальчика и медолюба встретились. Что прочитал в глазах Бажена косолапый, неизвестно. Может быть, он испугался? Или просто озверел? Он вдруг перестал кружиться и застыл на месте. Вытянув вперед шею и опустив передние лапы, он стоял и смотрел на Бажена как завороженный. Гусляр, не переставая играть, сделал несколько шагов назад, натянув веревку и дернув зверя — медведь не обратил на него внимания и продолжал смотреть на мальчика.
Первым забеспокоился Булат. Возможно, он смог прочитать во взгляде медведя то, чего не заметил и не успел понять никто. Старик положил руку на плечо Бажена и хотел было отвести мальчика в сторону, но было поздно. Медведь вдруг словно очнулся от оцепенения и рванулся изо всех сил. Веревка, которой он был привязан к поясу гусляра, резко натянулась. Гусли, в последний раз тренькнув, шлепнулись на землю и были растоптаны. Хозяин косолапого что-то закричал, попытался остановить мишку, но упал на спину и юзом поехал вслед за зверем. Его матерщины почти и не было слышно за ревом взбесившегося медведя.
Медведь забыл о том, к чему его приучали и, опустившись на четыре лапы, резво бежал в направлении к Бажену, а верещавший гусляр волочился за ним. Булат, больно сдавив плечо мальчика, резко отбросил его назад, да так сильно, что Бажен едва не упал. А сам остался стоять на месте и выставил перед собой левую руку, словно защищаясь.
Опомнившись, загудела толпа, люди стали отходить, пытаясь отодвинуться как можно дальше от медведя.
Веревка перетерлась и порвалась и гусляр остался лежать на земле, пыльный и грязный, а медведь, почувствовав облегчение, побежал еще шибче. И когда он, добравшись до старика, прыгнул, то вдруг будто ударился мордой о невидимую стену. Голова его завернулась чуть назад, а сам он упал под ноги Булата и остался лежать без движения.
Над площадью нависла тишина и только пискляво дунул в свою дудку скоморох, да и замолчал.
— Ты что же, мил человек, за своим зверем усмотреть не можешь? — строго спросил Булат, обращаясь к лежавшему в изорванной цветастой рубахе и протертых штанах гусляру. Один лапоть его продолжал сидеть на ноге, а второй валялся рядом с разбитыми гуслями. Размотанная онуча длинной лентой лежала рядом.
Бажен посмотрел на медведя. Морда у того была в крови, будто он с разбега треснулся в каменную стену. Ведь не старик его ударил, косолапый до него и добежать не успел, шмякнулся оземь и затих.
Гусляр поднялся, стало видно, что он в кровь стер руки и ноги, пока волочился вслед за медведем, да еще и щеку изодрал. Прихрамывая подошел к зверю, потрогал недвежимую тушу босой ногой. Потом присел рядом на корточки, приподнял закрытое веко.
— Сдох, — удивленно сказал он.
— Бешеный что ль? — спросил Шемяка, оттеснив плечом, стоявшего рядом с Булатом Стояна. — А если б подрал кого?
— Ага, как пить дать бешеный, — добавил Стоян и боком толкнул брата.
— Да в жисть такого не было! — закричал гусляр. — Он же прирученный был, как ребенок для меня.
— Сколько волка не корми, все равно в лес смотрит, — заметил Стоян.
— Ага, — поддакнул Шемяка и с удивлением посмотрел на брата, как это тот вперед него заговорил.
Бажен не сразу, но все-таки понял, что это дело рук Булата. Недаром старик себя волхвом называл. Ведь получается, что он убил медведя, даже не притронувшись к нему. Это тебе не ромашечку дудочкой оживлять. Мальчик вдруг осознал, что он коснулся чего-то темного и страшного.
— Пойдем, — сказал Булат и, положив руку ему на плечо, потянул куда-то на окраину площади.
Люди перед ними расступались и они вчетвером — Булат с Баженом в середке, Шемяка и Стоян по краям — шли, будто по волнам плыли. Прижались к краешку площади, нашли где заморить червячка. Вошли в низкий домишко-харчевню, сели за грязный стол.
— Ты что медведю сделал, что он сорвался? — спросил Булат, зачерпывая горячую кашу из глиняного чаши.
— Н-ничего! — Бажен замотал головой.
— А, так вот что случилось? — сказал Шемяка и пристально посмотрел на мальчишку. — А я не сразу и сообразил. Значит он еще и не то могёт?
Стоян посмотрел на брата и ухмыльнулся, поняв, о чем тот говорит:
— Ага, мишку раззадорил?
— Я ничего не делал! — повторил Бажен. — Это чудо-юдо сам на меня бросился.
— Делал, — ласково сказал Булат. — Делал. Но только не понял. Ты мишку разозлил. Или напугал.
— Ну да, напугал, — усомнился в словах старика Бажен. — А чего он тогда кинулся на меня, чудо он юдо?
— Звери бросаются в битву в двух случаях. Когда чувствуют страх или когда сами боятся. Так что ты думал, когда смотрел на ведмедя?
Мальчик пожал плечами:
— Может, потому что вспомнил батю?
— А что батя? — заинтересованно посмотрел на него Булат.
Бажен вздохнул:
— Его медведь порвал.
— Ясно, и ты решил мстить каждому медведю?
— Да. Но уже не хочу вроде бы. Вчера мы со Всемилом мишку завалили на пару. — Мальчик изобразил лучника. — Больше не хочется. Не понравилось мне убивать. Да и батя не тому учил.
Старый Волхв покачал головой.
— Хм… Вот миха, наверно и почуял твою нелюбовь… или что ты его собрата прибил. И сорвало голову-то его звериную.
— А это вы его так… — Бажен выставил перед собой руку, показывая, как это сделал Булат. — Остановили его.
— Не совсем я, — сказал Булат. — Сила наша. И ты ее, малец, тоже познаешь…
— Научите?
— Ты уже кое чему научен.
— Цветок оживлять?
— И не только цветок. И не только оживлять. Всему научишься.
— И мишку тоже можно было оживить? — Бажен аж подался к Булату. — Почему же не сделали этого?
— Не все можно сделать, малец. — Старик покачал перед носом мальчика корявым и толстым пальцем. — Животину оживить, это тебе не цветочек на мгновение жизнью наполнить. Да и если помер он, значит срок ему пришел, незачем вмешиваться.
Помолчав, Булат показал пальцем на шемяку.
— А теперь вы, — сказал он. — Чего вы там ночью учудили, злыдни? С кем подрались? Я вас для того с собой взял, чтоб вы дело мне портили?
Шемяка опустил глаза. Синяк под глазом стал бордовым. У Стояна глаз, так вообще заплыл.
— Или вы там друг друга отмутузили, олухи?
Парни отрицательно замотали головами, не поднимая глаз.
— Давайте, говорите уж, что там произошло.
Шемяка поднял голову, помигал подбитым глазом.
— Да вышли мы воздухом подышать, со двора сошли…
— А на дворе, значит, воздух спертый… — перебил его Булат.
— Ну, простора там мало. Нам погулять хотелось.
— Погуляли, стало быть. Давай дальше.
— Ну, и погуляли.
— Ага, погуляли, — грустно поддакнул Стоян.
— И чего нагуляли?
— Так… ничего, — Шемяка снова опустил глаза. — Вышли мы со двора, пошли к озеру, искупаться. И не дошли маненечко.
— Мане-е-енечко! — передразнил Булат. — Судя по фингалам, хорошенько не дошли.
Шемяка прикусил губу, и продолжил рассказывать:
— Да, крик услышали. Баба орала. Ну, пошли мы туда, а там два дурака девку тискают. Она бежать, они ее кулаком в морду и снова. Ну, мы и не сдержались.
— Бабу-то отбили? — с интересом спросил Булат.
— Да, убежала она, — ответил Шемяка.
— Ага, убежала, — вторил ему Стоян.
— Ну что, похвально. Тогда наказывать вас я не стану.
Стоян улыбнулся, и Бажен заметил, что ему еще и зуб выставили.
— Это хорошо, — сказал Стоян.
— Не совсем хорошо, — заметил Шемяка.
— Что еще? — спросил Булат.
— Они, эти парни, что девку снасильничать хотели, это… — Шемяка замялся, и понурив голову, переступая с ноги на ногу, добавил: — никак, бояринами они оказались. Не сразу разглядели мы. Бояр мы побили.
Булат покачал седой головой и нахмурил густые брови.